Читать книгу 📗 "Больно только в первый раз (СИ) - Летова Мария"

У меня в башке раздается виртуальный “бам”, потому что тишина повисает мертвая.

Я нарушаю ее звуками своих шагов - иду к холодильнику. Стараясь не оторвать дверь, открываю и изучаю содержимое без единой цели. Моя цель - услышать ответ на свое предложение, и я его слышу.

— Отлично, — говорит Полина. — Давай попробуем.

Я захлопываю холодильник и на нее смотрю.

Она снова сложила на груди руки.

Этот “крест” мешает ощутить умиротворение. Не только он. Я слишком заведен, как и она сама. По ощущениям, просрать наши “отношения” мы можем прямо сейчас, на старте, потому что он очень кривой! Ведь вместе со своим ответом, доверия она мне по-прежнему НЕ выписала…

Эмоций много. У меня их вагон. Я как пацан себя веду.

Дернув за ящик, открываю его и достаю пачку.

— Нам это нужно? — спрашиваю, кладя на стол резинки.

Полина переводит взгляд с пачки на меня. Приоткрывает губы и как будто сжимает бедра…

Пф-ф-ф…

Жду ответа.

— Я меня все без изменений… — произносит она.

Пытаюсь понять, что конкретно имеет в виду - то, что все еще предохраняется, или то, что я… все еще единственный…

Она отворачивается и смотрит в сторону.

Я понимаю, что она имела в виду и то, и другое. Эффект для меня мощный, я даже не знаю, где он сильнее, - в башке или в джинсах.

— У меня тоже все без изменений, — говорю, глядя на тонкий профиль Полины исподлобья.

Она чуть задирает подбородок. Косится на меня.

Первого шага от нее не будет, это я уже понял, так что иду к ней сам. Потому что дико хочу. Прикосновений и ощущений. С ней. И конкретно эта дистанция между нами ломается без единой проблемы - меня не отталкивают ни взглядом, ни словами, ни реакциями. Никак.

С ней держать дистанцию даже неделю проблема, а годами… не думаю, что осилил бы такое. Ухаживать за ней годами? Нет. Я не осилил бы. Я бы нарушил правила. Я не знаю, хорошо это или плохо!

Я ловлю взвинченный взгляд Полины, но внимание стягивают на себя ее губы. Они снова приоткрыты, потому что она хочет, чтобы я ее поцеловал. Роняет руки вдоль тела и шумно дышит, когда обнимаю ее лицо ладонями.

Я делаю это нежно, потому что такова моя потребность. Глажу большими пальцами ее скулы, пока она дышит, раздувая крылья носа.

Она, блядь, горит!

Толкаю Полину к подоконнику и целую, а когда она мне отвечает, сгребаю в ладони ее задницу через джинсы и сжимаю. Грубо сжимаю. У меня стоит колом.

— Ф-ф-ф-ф… — выдыхает Полина мне в губы.

А потом целует сама. Кусает…

Меня как будто в розетку напрямуют втыкает. В данную минуту я слишком пру, знаю, но и она не хочет, чтобы я сбавлял обороты.

Я пру с ощущением, что даже сейчас, когда она сдалась, мне все равно нужно ее завоевывать.

Это заводит и бесит одновременно, ведь и сейчас Полина кипятит меня намеренно.

Я это чувствую, но вместо того, чтобы прекратить это гребаное состязание, я дергаю стройные бедра вверх и заставляю ее обхватить свою талию ногами.

Это слишком знакомая и приятная тяжесть, чтобы я мог считать шаги до дивана и думать о том, когда успел оставить Полину без футболки.

У ее тугих коралловых сосков есть вкус. Сладкий и нежный, а у ее стонов бывает несколько уровней громкости, и сейчас мы на середине.

Я вскидываю голову, когда чувствую, как Полина с намеком давит мне на плечи.

Стоя на коленях между ее ног, ловлю ее взгляд. Она кусает распухшие губы, дышит громко и толкает мои плечи…

Моя ладонь лежит на ее груди, и когда я убираю руку, Полина чуть съезжает по спинке дивана.

Сердцебиение у нее в спринтерском забеге, дыхание рвется.

И она не сводит с меня глаз, пока я выпрямляюсь и снимаю с себя футболку, которую отшвыриваю в сторону. А потом дергаю за пуговицу на ее джинсах. Стягиваю их вместе с бельем, не посмотрев.

Теперь она полностью голая. Я провожу ладонями по ее телу. По ее бедрам. И я любуюсь. Мне нравятся линии ее тела, нравится запах. Нравится, что могу обхватить ее талию ладонями и что нужно всегда немного себя тормозить, чтобы не сделать больно.

— Это что такое? — сиплю, глядя вниз.

Чуть ниже бедренной кости, правее лобка, у нее появилась разорванное пополам сердце. И одного касания пальцем этой черно-белой картинки мне достаточно, чтобы понимать, - это не фломастером нарисовано.

— Это… тату… — выдыхает Полина.

Этого раньше не было.

А место расположения у этой тату я бы назвал интимным. Такое тату можно обнаружить, только когда снимешь с Полины белье.

— И кто это делал? — смотрю ей в лицо. — Мужчина или женщина?

Облизнув губы, Полины произносит:

— Тату мастер. У них нет пола, как у врачей…

Нет пола?!

Бред.

Дернув ее бедра на себя, подкладываю под ягодицы ладони.

— Ах-х-х-х… — выдыхает Полина, когда я ныряю лицом между ее ног.

Ведь именно на это она так ненавязчиво намекала.

Я до нее этого никогда ни для кого не делал. Да и с ней попробовал далеко не сразу. С учетом того, что у нее это тоже было впервые, мы далеко не сразу врубились, как это работает.

А сейчас… я знаю, как это работает.

Она дрожит, когда я укладываю ее спиной на диван и ложусь сверху.

Она скользкая после моего рта. Она готова, но недостаточно для того резкого толчка, которым я вламываюсь в ее тело.

По ушам бьет громкий вскрик, но если ей и больно, то только поначалу, потому что уже после двух толчков бедра Полины заходятся дрожью.

Чтобы кончить, мне нужна еще минута, и все это время я вжимаю тонкие запястья в диван, не позволяя Полине из-под меня сбежать. А может это моя тупая потребность доказать, что последнее слово может быть за мной тоже.

Глава 52

Полина

Может ли счастье быть неправильным?

Не знаю как у других, а у меня оно такое…

Тревожное. На грани удушья, ведь иногда мне кажется, что воздуха не хватает. На грани тревоги, страха, который не смогла бы объяснить никому, даже психоаналитику со стажем в пятьдесят лет. Или не захотела бы.

Не хочу этих страхов касаться, но они волнуют, колышут внутри, и это злит.

Именно поэтому я такая жадная. Требующая.

Его ласк, его желания, а Расул упрямо их дает. Как будто я заставляю его доказывать. Доказывать мне свои намерения вот так, губами и руками! Телом. Но мне мало этих доказательств. Я хочу, чтобы он сказал. Сказал мне слова. Три слова. Из-за этого внутри бурлит.

Свет за окном только-только появился, в комнате темно, поэтому я вижу лишь очертания. Не вижу его лица, когда он издает скупой стон:

— М-м-м…

Я полностью слепну, реагируя на особенно сильный толчок, которым Расул вколачивается в мое тело снизу.

Кровать скрипит. Под моим ладонями каменные мышцы мужской груди. Мягкие волоски щекочут пальцы. По всему телу от них щекотка. Везде, где мы соприкасались телами.

Тисками сжав мою талию, Расул с силой опускает меня на твердый член. Снова и снова, до тех пор, пока беснующаяся между ног искра не превращается в фейерверк.

Я изгибаюсь, сидя на Расуле верхом.

Он стонет, а я верчусь в ощущениях, сжимая его внутри.

Писк будильника в моем телефоне вызывает желание заорать.

Я слетаю с кровати, не позволяя себе расслабиться.

В прошлый раз я чуть не опоздала на работу. Если буду копаться, до прокуратуры мне придется бежать.

Он всегда уступает мне душ по утрам, об этом не пришлось просить.

Я моюсь, стараясь не намочить волосы. Осторожно касаюсь намыленной ладонью между ног, стирая следы мужского оргазма.

Он почти всегда кончает в меня, за редким исключением куда-то еще. Судя по всему в новом году у него новые традиции, ведь… раньше… я такого сильного пристрастия оставлять во мне свою сперму у него не замечала.

Чувства проснулись вместе со мной. Снова удушье. Сладкий плач в груди. Мое неправильное счастье, от которого болтает.

Я не планировала оставаться на ночь, по крайней мере вчера, но просто уснула на диване.