Читать книгу 📗 "Беги - Давыдова Лидия Карловна"

У Гали вспотели ладони и заколотилось сердце, она сжала ручки сумки, рискуя окончательно отковырять остатки изрядно облупившейся кожи.

– Ваш билетик, – равнодушно бросил один из контролёров.

– Mi scusi, у меня ребёнок выходит из школы через десять минут. Сегодня короткий день, первая неделя, – от волнения Галя коверкала итальянский. – Она в первый класс пошла, – добавила она, пытаясь вызвать сочувствие.

– Синьора, билетик, – игнорируя её объяснение, попросил контролёр.

Галя покачала головой.

– Ясно, – сказал контролёр с падающими штанами и достал из сумки стопку с листками. – Будем выписывать штраф.

Галя посмотрела в телефон. Беатриче вот-вот выйдет.

– Я вас очень прошу!

Контролёр спросил её имя, фамилию и продолжил не спеша выписывать штраф. Галя схватила его за руку:

– Через пять минут она выходит из школы, её некому забрать, она будет там одна.

Контролёр отбросил её руку:

– Не трогайте меня.

– Что же вы за звери такие! – К горлу подкатил комок, Галя обхватила голову руками. – Господи, как же я устала! – взвыла она на русском.

Люди вокруг оглянулись. Парень с пирсингом в носу робко вмешался:

– Братан, давай я пробью за неё билетик, а?

Контролёр был непоколебим. Он выдал Гале бумажку:

– Оплатите на почте, это боллетино.

Галя выдернула листок и выскочила из трамвая. Она бежала, задыхаясь. Дом, второй, третий. Во рту всё окончательно иссохло.

Издалека виднелись школьные ворота, а за ними, внутри жёлтого здания, мелькала кудрявая голова Беатриче – дочка стояла, прижав нос к стеклянным дверям. Увидев маму, она замахала и улыбнулась полубеззубой улыбкой. Биделла, няня, с укоризной покачала головой, открыла дверь и выпустила ребёнка наружу.

Кудряшка бросилась к маме:

– Мамочка, мамочка, я уже начала волноваться.

Галя подхватила Беатриче и закружила, целуя в нежную шею. Беатриче смеялась и визжала, что ей щекотно. Галя поставила дочку на землю, достала из её рюкзака алюминиевую с розовыми узорами бутылку с водой, заглянула внутрь: на дне осталась пара капель.

– Ты не хочешь пить, солнышко?

Дочка помотала головой.

Галя жадно глотнула остатки воды, повесила школьный рюкзак себе на плечо, и они медленно поплелись в сторону приютившего их жилья.

– Мама, а можно я Аврору приглашу к нам в гости?

– Нет, малыш, вот будет у нас свой дом, тогда обязательно.

– Мама, а мы долго ещё будем в том месте? Мальчик в соседней комнате дразнится, а ещё у нас нет телевизора.

Галя легонько сжала её крохотную ручку:

– Всё у нас будет, милая, я тебе обещаю.

Недалеко от дома их неожиданно настиг дождь. Галя раскрыла сломанный зонт; с одного конца капало, и они шли, тесно прижавшись друг к другу. Один её ботинок промок и хлюпал, она уже как-то пробовала заткнуть дырку жвачкой, но не помогло. Надо бы занести к обувному мастеру, но его сначала надо найти, да и не до этого сейчас.

Они подошли близко к дому, но идти в тесную комнатушку не хотелось. Галя мученически вздохнула, словно запасаясь свежим воздухом впрок.

– Солнышко, давай ещё подышим. – Галя остановилась, прижала дочку к себе и погладила её свободной рукой по спине, укрывая зонтом.

– Мамочка, мне холодно, пойдём, а? – Беатриче дёрнула её за рукав плаща.

– Пойдём, моя хорошая. – Галя вытерла лицо рукавом.

Когда дочка уснула, Галя заперлась в ванной, включила воду, села на унитаз и тихо заплакала. Она всхлипывала, закрывая ладонью рот. Ей так хотелось закричать, громко и безудержно. Так хотелось выплеснуть наружу боль, стыд, беспомощность и чувство вины, но от того, что сделать это было невозможно, становилось ещё невыносимей. Она закрыла руками лицо и сидела, покачиваясь из стороны в сторону. Если бы не Беатриче, она вышла бы на балкон и сиганула вниз. Жаль, что здесь всего второй этаж, зато такая мысль не раз приходила в тех офисах-небоскрёбах. Там результат был бы однозначный.

Но мысль о том, что дочка останется одна или, куда хуже, станет жить с НИМ, приводила в чувство. Этого точно нельзя допустить.

Галя вернулась в комнату, стараясь не шуметь, отодвинула нижний ящик шкафа и достала коробку. То была старая коробка из-под пуговиц, которая досталась ей от бабушки. Бабушка же и научила её шить. Галя могла бы нормально заработать сейчас на шитье, но швейная машинка осталась там. В доме, откуда пришлось сбежать.

Коробка из-под пуговиц служила ей копилкой. Сейчас в ней было отложено 400 евро.

– Ты должна работать, чтобы поскорее выйти из этого проекта, – бросила воспитательница Ребекка в один из первых дней. – Будет у тебя в копилке 5000 и бессрочный контракт – выйдешь.

Восемь евро в час, пятьсот пятьдесят уборок – выходит 5000 евро.

Полная копилка и бессрочный контракт. Вот цена их с Беатриче свободы.

5

Колокола церкви отбивали привычный утренний ритм. Девять утра. Дети в школе, муж на работе, можно заняться собой. Снежана улыбнулась солнцу, встала на фоне разноцветного клёна и пронзительно яркого неба, проглядывающего сквозь ветви, сделала селфи в «Инстаграм» с надписью «Жизнь прекрасна, la vita è bella».

Строители, копавшие ямы во дворе, восхищённо присвистнули и прокричали вслед:

– Ma che bella sei!

Снежана, привыкшая за десять лет жизни в Италии к постоянным комплиментам итальянских мужчин, закатила глаза, но внутренне усмехнулась. Она знала, что на местных её внешность производила гипнотическое действие.

На телефон пришло сообщение: «Когда увидимся? Я скучаю».

Снежана не ответила. Пусть пострадает.

Любовник у Снежаны появился не сразу, лишь когда дети отправились в детский сад и времени стало больше. Сначала это был не любовник, а ухажёр. Он осыпал её комплиментами, всячески нахваливал. То, чего Микеле больше не делал. Микеле изменился, начал требовать готовить, причём не просто готовить, а, как он выражался, «оптимизировать расходы». Приводил в пример свою маму. Она, мол, всегда готовит из остатков. Что за старческие привычки? – удивлялась Снежана. Вроде состоятельная семья, а оптимизируют. Снежана, выросшая в бедности, наоборот, экономить не хотела. Покупала самые дорогие продукты, часто в кулинарии (здесь это называлось gastronomia) уже готовое, стряпать не любила. Ещё чего, будет она тратить время на готовку, когда вокруг столько интересного.

Снежана миновала кружевную белоснежность собора Дуомо и свернула на Корсо Витторио Эмануэле. Из кондитерских доносились соблазнительные ароматы свежих круассанов, работники магазинов протирали витрины и готовились к очередному рабочему дню, туристы пили неоправданно дорогой кофе за столиками.

Снежана зашла в магазин детской одежды присмотреть мальчишкам школьную форму.

Оба сына пойдут в частную школу – так решил муж.

Лучшую школу в Милане, стоимость года обучения в которой обойдётся в несказанную сумму – годовую зарплату среднего миланского клерка. Зачем такие траты и почему дети не могут пойти в обычную школу, ведь это всего лишь начальная школа, первый и второй класс, Снежана не понимала. Но и не спорила. В конце концов, платит он.

Она пробежала глазами ряды костюмчиков. Надо купить синие штаны, белые рубашки и синие пиджачки, сверху нашить эмблемы школы. Муж подарил ей швейную машинку. Снежана всегда хотела научиться шить и даже метила в престижный Институт Марангони, чтобы стать модельером. Но сейчас, когда детям надо платить столько за обучение, она, пожалуй, перебьётся, да и желание поутихло.

На телефон пришло новое сообщение:

«Аморе, почему не отвечаешь?»

Сколько раз она просила не писать ей на телефон! Снежана кокетливо накрутила локон на палец и ответила, назначив свидание через два часа, пусть сводит её на обед в отель Bulgari. И тотчас стёрла сообщение.