Читать книгу 📗 "Беги - Давыдова Лидия Карловна"

Кристина помахала рукой хозяину Риккардо и выпорхнула из кафе.

Снежана замерла, уставившись в точку на стене. Анита дотронулась до её руки:

– Не переживай, Кристина просто ляпнула, не думаю, что она догадывается.

Официант, направляющийся с блюдом лазаньи к соседнему столику, повернул голову в сторону Снежаны и улыбнулся самой доброй и искренней улыбкой из всех, что были в его арсенале.

Снежана сделала вид, что не заметила улыбку, и раздражённо вздохнула:

– И сколько можно улыбаться? Это утомительно, в конце концов.

– Ну нравишься ты ему, – засмеялась Анита. – Снежана, а ты не думала, что есть связь между тем, что ты постоянно ищешь мужчин старше себя, и тем, что росла без отца? На последнем занятии йогиня сказала, что тот, кого мы выбираем для отношений, является отражением наших отношений с родителями в детстве.

– Бо, как говорят итальянцы, – не думала об этом.

Анита возвращалась домой, и в голове крутились слова йогини:

«Ты не думаешь, что есть связь между твоим детством и отношениями с Бруно?»

Она помотала головой, мысленно отвечая йогине. То, что случилось с мамой, здесь совсем ни при чём.

4

В девять утра Галя стояла перед стеклянной витриной с надписью Casa immobiliare («Агентство недвижимости»). Из витрины на неё смотрела уставшая сутулая фигура. Синяки под глазами, помятое лицо. Когда она успела так постареть?

Тучный мужчина с запотевшими очками предложил стакан воды и кофе. Галя с благодарностью приняла.

– Наша работа – чистое везение, зарабатываем исключительно на процентах. Не продал дом – не получил денег, – выдал толстяк, прикончив свой кофе в один глоток.

Галя мяла изношенные, словно кем-то погрызенные, ручки кожаной сумки.

– То есть нет какого-то фиссо, гарантированной ставки?

Мужчина хмыкнул:

– Я же говорю: не продал дом – денег не получил.

Галя виновато пожала плечами. Такое ей точно не подходит.

Она вышла, села на трамвай и покатилась по широкой, заполненной платанами аллее. Сквозь кроны деревьев виднелись фасады величественных зданий. В центре города не было простых многоэтажек, вроде тех на окраине, где жила Галя. Росписи, лепнина, прелестные завитушки украшали каждый фасад, выдавая домам абсолютное право называться палаццо. Она всматривалась в ускользающие детали, представляя жителей этих роскошных домов. Интересно, как они выглядят, что едят на ужин, на какую работу ходят и работают ли они в принципе.

Аллея закончилась, а вместе с ней и вереница нарядных зданий. Трамвай пересёк шумный проспект, нырнул под мост и остановился в начале современного квартала. Галя вышла и направилась к торчавшим вдалеке верхушкам небоскрёбов.

Светлый офис находился на десятом этаже одного из них. Галя забрала из тесной комнатушки со швабрами, вёдрами и тряпками тележку для уборки и тихо закатила в пустой офис. Убираться в офисах было намного проще, чем мыть унитазы в больницах.

Она вытерла пыль, прошлась по полу пылесосом. Помешаны эти итальянцы на пылесосах, у себя на родине она просто мыла полы, а здесь всегда пылесосом сначала пользуются. Галя принялась за окна. Посмотрела вниз, и голова слегка закружилась. Наверное, потому что не позавтракала.

Здесь хоть туалеты мыть не просили. Уже легче. По сравнению с тем, что ей пришлось делать в больнице, такая уборка казалась раем.

Галя вспомнила тот первый день больничной уборки. В первые пять секунд её затошнило от дикой вони и брезгливости. Она, бывший врач-стоматолог, драит туалеты. А что было делать, другого места работы она там не нашла бы.

– Перчатки бери потолще и с ароматом, есть такие специальные, сама купи. Здесь перчатки не выдают, – посоветовала коллега, вроде румынка. – И когда идёшь мыть туалеты, представляй, что ты где-то в лесу. Ну или на море. Я ещё наушники надеваю и слушаю музыку. У меня специальный плейлист есть «Когда я драю туалеты», – заржала она и провела в воздухе по невидимому пульту, изображая из себя диджея.

Те две недели ежедневного натирания унитазов в больнице аукнулись не только болями в спине, но и аллергией на чистящие средства. Не девочка, поди: меньше чем через год ей исполнится сорок.

Если считать, что за один час уборки платят 8 евро, то надо сделать уборку 550 раз. Тогда она покажет Ребекке, что смогла выполнить её условие. 550 уборок – это почти два года, каждый день, без выходных. Внутри заколотилось сердце, Галя остановилась.

Два года.

Как там учил психолог?.. «Считайте до десяти…» Галя размеренно вдохнула и выдохнула. Вроде успокоилась.

К социальному психологу, симпатичной женщине лет пятидесяти, Галю обязали ходить с первого дня. Психолог был частью системы, его выдавали вроде как всем. Она разговаривала спокойным ровным голосом, даже слишком спокойным, так, что иногда Галю клонило в сон.

Нет, два года она точно там не останется. Они выйдут оттуда гораздо раньше. Она, Галя, и её дочка, Беатриче.

Галя посмотрела на часы телефона. Надо успеть заскочить ещё в одно место и потом бегом в школу, сегодня Беатриче выходит раньше.

В магазине одежды долговязая чернокожая красавица смерила Галю оценивающим взглядом. Не женщина, а изящная статуэтка, вырезанная из редкого камня. Такие продавали в этнических лавках. Идеальная.

– Prego, – сказала чёрная статуэтка.

Галя старательно улыбнулась, ей очень хотелось понравиться.

– Я пришла по объявлению.

Статуэтка предложила пройти за кассу и присесть.

Через пять минут к Гале вышла директор, дорого пахнущая под стать дорогому платью.

Галя расстегнула плащ, обнажив край спортивного костюма, но, вспомнив, в каком она виде, тотчас же застегнула.

– Мы работаем с 10 утра до 19.30 вечера и в выходные тоже. Какой у вас опыт? – Директор скользнула взглядом по Галиным несвежим волосам, рукам без маникюра, заношенным колготкам и ботинкам со стёртыми носами.

– Я работала в магазине когда-то, раньше, когда была моложе. – Галя заискивающе улыбнулась, но на директора магазина её слова впечатления не произвели.

Директор наматывала свой каштановый локон на выкрашенный в бордовый цвет ноготок и смотрела на Галю беспристрастным профессиональным взглядом.

– Я… хотела спросить, – робко продолжила Галя. – Дело в том… – она поёрзала на стуле, – дело в том, что я не могу работать так поздно и в выходные тоже не могу… может, у вас есть что-то на полставки?

Директор натянуто улыбнулась:

– К сожалению, нет. Только фул-тайм, выходные обязательно. – Она говорила и продолжала улыбаться, словно получала удовольствие от того, что её собеседница не сможет работать в этом шикарном магазине.

Галя вышла на улицу и посмотрела на городские часы. Стрелки доползли до 12.00. Галя засуетилась: где тут метро? Вроде в той стороне. Она почти бежала. Нечаянно толкнув какую-то девушку, буркнула «scusi», прошла турникет, понеслась по коридору. Какой же он длинный! Эскалатор тянулся слишком медленно, и Галя, запыхавшись, бежала по нему вниз.

Со станции вот-вот отойдёт поезд! Галя стремительно втиснулась в двери. Фух, успела. Стёрла пот, облизала сухие губы. Попить бы.

Села на красное сиденье и принялась листать газетку Offerte di lavoro («Предложения о работе»). Взгляд остановился на знакомом слове pulizie. Неужели для неё не найдётся ничего, кроме уборок? В голове пронеслись слова воспитательницы Ребекки:

«У тебя должен быть прогресс. Надо искать другую работу».

Но как? Кто заберёт Беатриче из школы? Где искать работу, чтобы не до вечера и на полдня? Если бы у неё была с собой швейная машинка…

Веранда усыпана лоскутками, маленькая Галя возится между обрывками шёлка и фланели, обматывается люрексом и вдыхает запах сырости и тканей.

Поезд остановился, голос объявил «Cascina Gobba», Галя подскочила и пулей вылетела из метро, кинулась на остановку и заскочила в автобус. Отдышавшись, она встала на любимое место, к заднему окну, чтобы рассматривать дома и людей. Билет не купила: думала, так проскочит, на следующей остановке всё равно выходить. Проскочить не удалось. В передние двери зашли двое в синих формах. У одного из них, казалось, вот-вот упадут сидевшие низко, под нависающим животом, штаны.