Читать книгу 📗 "Несмеяна для босса (СИ) - Амурская Алёна"
Ошалело моргнув, охранник с наколками сбрасывает ступор и разворачивается в сторону Ревы Виссарионовны. Однако та мгновенно, не теряя достоинства, перебегает в уголок между мешками с перегноем и ящиком зеленой рассады.
- Только тронь! - рявкает из своего укрытия. - У меня артроз, но вмажу так, что мать родная не узнает!
Бейбарыс медленно выдыхает, будто стараясь собрать оставшиеся крохи терпения.
- Не нужно скандалить, уважаемая, - негромко предлагает он. - Я всего лишь возвращаю девочку к своему отцу. Она у него неуравновешенная…
- Так я тебе и поверила, держи карман шире! - тут же следует саркастический ответ. - Я таких хулиганов, как ты, уж насмотрелась, поди, в девяностых-то! Щас милицию вызову!
Скрежетнув зубами, Бейбарыс наконец сбрасывает с себя маску приличного человека окончательно . Он делает в ее сторону всего один шаг, тихий, но весомый. Кажется, его реально зацепил последний словесный выпад неугомонной лавочницы, заставив сосредоточить на ней всё внимание.
- Пшел отседова! - Рева Виссарионовна предусмотрительно пятится к задней двери и хватает большую пластиковую лейку с розовой крышкой. - У меня оружие!
- У вас лейка, - сухо замечает Бейбарыс.
- Сейчас и тебя полью, репа ты необразованная! - не дожидаясь ответа, она взмахивает лейкой, расплескивая мощные потоки воды в его сторону.
Тот чуть отшатывается, не ожидая такой прыти от старушки. И тут же раздраженно дергает щекой.
- Заткни ее, - бросает охраннику, перехватив меня у него жесткой рукой.
Едва он договаривает, как Рева Виссарионовна хватает с полки первую попавшуюся упаковку перегноя и с олимпийской точностью швыряет ее в своих противников. Те не успевают даже выругаться, как сверху их обдает землей из лопнувшего пакета. Даже меня краем окатило. Следом летят следующие снаряды: пакет с семенами, коробка с удобрениями и разнообразные садово-огородные товары со стеллажа.
Я стою посреди этого хаоса в полном ступоре, даже позабыв о боли в стиснутом запястье. Бейбарыс, осыпанный землёй, зло сверкает глазами и в целом выглядит как маньяк-садовод. А его татуированный охранник - как попавший в торнадо грузчик.
- Вы на кого руку подняли, семечки вы с плесенью?! - продолжает греметь Рева Виссарионовна, ее басистый голос трубит еще громче, как рев разъяренного мамонта. - Тут вам не подворотня, тут народная торговля! Думаете, я не сдам вас обоих в милицию?! Тюрьма по вам плачет! У-у, паразиты ходячие, я вас под розы закопаю! Я вас на удобрения, я…
Но её выкрики обрываются на самой громкой ноте - Бейбарыс наконец самолично срывается с места, подскакивает к ней и зажимает рот ладонью со злым шипением:
- Слишком шумная ты, бабуся!
Теперь они тащат нас обеих. Меня - без суеты, спокойно, потому что я и так не рыпаюсь. А вот с Ревой Виссарионовной у них начинается квест.
- Ммф!! - невнятно ругается она, всё ещё пытаясь воинственно бороться. Даже с зажатым ртом не унимается. Она извивается, как угорь, пинается и пытается зацепиться за стеллаж с луковицами тюльпанов. И в какой-то момент, со злорадным прищуром, со всей силы наступает Бейбарысу на ногу.
- Чёрт бы вас всех побрал! - шипит он, запихивая нас в машину. - Особенно престарелых ведьм!
- От вурдалака слышу! - оскорбляется Рева Виссарионовна уже внутри, ничуть не теряя присутствия духа даже в связанном состоянии. - Я тебя, жучара ты колорадская, с одного плевка в компост превратила бы с превеликим удовольствием! Ведьмы на тебя как раз и не хватает!
Последнее, что я успеваю увидеть перед тем, как дверца с глухим хлопком захлопывается, - это как по полу лавки рассыпаются сухие семена из прорвавшегося мешка. А сверху, в этом хаосе, белеет табличка с частично стёртой надписью товарного лота:
“…ОТ 123 СЕМЕНА С ЛЮБОВЬЮ”.
И я вдруг вспоминаю с невольной надеждой: всё это время дед Семён был на связи. И он всё слышал.
Глава 43. “Великий” замысел Германа Мрачко
Автоматические ворота раскрываются медленно, с глухим гудением, будто зевает железный зверь, лениво впуская добычу в своё нутро. Металл массивный, серо-синий, исцарапанный временем и дождями. Но без малейших признаков ржавчины, тут за этим следят. Камеры под карнизом ворот одновременно поворачиваются в нашу сторону и мигают там черно-красными точками, как глаза зловещих зомбированных ворон.
Дача Германа - это не дача в привычном понимании. Ни тебе уютных гномиков в палисаднике, ни облупившихся лавочек под сиренью. Всё строго, рационально и как будто выверено по лекалам его маниакального вкуса. Здание массивное, двухэтажное, с мансардой, сложено из тёмно-серого камня с ровными геометричными швами. Высокая ограда с коваными прутьями венчает бетонный забор, а сверху - проволока, искрящаяся высоким напряжением даже в пасмурную погоду. За домом - лес, глухой и густой.
Идеальное место, если хочешь, чтобы никто не слышал криков…
Так что нет, это никакая не дача. Это его крепость для тайных делишек. Улыбающаяся своему хозяину, но готовая пожрать любого, кто окажется внутри без его благословения.
Меня вытаскивают первой.
Под ногами - плитка, гладкая, но с застарелыми пятнами какой-то тёмной жидкости, то ли машинное масло, то ли нечто гораздо более зловещее. Например, пятна чьей-то плохо отмытой крови.
От этой мысли я ежусь и поспешно перевожу взгляд на дом.
Он возвышается впереди, мощный, как бункер. Каменный фасад с вкраплениями мрамора, прямые углы, зеркальные окна, ни одного цветка, ни кустика, ни даже грязной тряпки на крыльце. Только аккуратно уложенные дорожки и подсвеченные фонарями углы.
Бабу Реву уже не тащат, она идёт сама, сурово выпрямившись. Ступает по плитке твёрдо и уверенно, как будто всё происходящее - не более чем неудачный фарс. Теперь она в режиме боевого наблюдения: сжав губы, зыркает исподлобья сощуренными глазами на наших похитителей. И я прямо-таки чувствую, как внутри неё щёлкает и крутится механизм, просчитывающий слабое место противника для ее следующей атаки.
Я невольно восхищаюсь ею.
В жизни не встречала ни одной подобной ей бабули. Не сдаётся. Не паникует. В её молчаливом упрямстве - больше дерзости, чем во всей показной угрозе мрачковских прихвостней. Мне даже становится чуть легче, когда мой взгляд падает на Бейбарыса и квадратнолицего охранника. Оба взъерошенные, одежда усыпана черными крошками земляного перегноя, а на хмурых лицах - нескрываемое раздражение. Их ровный план дал трещину. И это меня несказанно радует, хоть как-то подслащивая горечь плена.
Ворота за нашими спинами смыкаются с металлическим лязгом. Щелчок замка, короткий звуковой сигнал… и всё. Мы внутри.
Дом источает зловещую тишину. Изнутри не доносится ни малейшего звука, как будто там все вымерли. Бейбарыс грубо подталкивает меня к двери и открывает её. В холле мы разделяемся - охранник уводит Реву Виссарионовну вниз, на полуподвальный этаж, где есть старая подсобка с санузлом.
Я знаю это, потому что Герман лично соизволил провести для меня здесь экскурсию, когда дачу только-только построили. Видимо, его эго жаждало огласки, а осторожность не давала сделать это перед чужими. Вот он и потешил свое самолюбие, хвастаясь своим детищем перед приемным ребенком.
Тогда его фраза “веди себя хорошо, Яночка, а то у меня тут всё предусмотрено, если кого-то придётся изолировать” показалась шуткой. Но теперь в моем воспоминании она звучит как приговор.
Мы поднимаемся вверх по лестнице на второй этаж, где расположен кабинет с хорошим обзором на территорию со стороны дороги. Я иду сама, без слов. Знаю, что сопротивление ничего не даст. Герман всегда планирует всё до мелочей. Если он выпустил на охоту за мной Бейбарыса лично - значит, он уже принял окончательное решение, как со мной поступить.
И вот я стою перед его дверью. В животе холодно, как будто я съела целый поднос льда. Я знаю, что сейчас начнётся спектакль. Он будет вежлив. Возможно, будет тонко улыбаться и спросит, как у меня дела. Как будто сам не приказывал разрушить мне репутацию и использовать для наживки с Короленко. Не говоря уже о его навязчивой идее оплодотворить меня от его братца-уголовника Глеба, наводящей меня на смутные, пока еще не вполне оформившиеся подозрения.
