Читать книгу 📗 "Лапочки-дочки из прошлого. Исцели мое сердце (СИ) - Лесневская Вероника"

- Я переживаю, что Даша будет манипулировать чувствами детей. Не зря ведь ищет с ними встреч. Понимает, что лапочкам не хватает мамы, - запинается, скользнув по мне напряженным взглядом. - Да ты и сама это видишь, - склоняется к документам. – Если Даша сможет наладить с ними контакт, чего она всеми силами добивается, и расположить их к себе, то это все усложнит. Против дочерей я бессилен и безоружен. И бывшая это понимает.

- Как ты поступил с ней сегодня? – уточняю, пытливо всматриваясь в мрачное лицо. Костя был так зол, когда увидел нас с Дашей, что у меня до сих пор мурашки по телу от одного лишь воспоминания о его разрушающем негативе. Как он сам выдерживает это?

- Далеко не так, как хотелось бы, потому что мне нельзя в тюрьму, - вновь «выставляет щит», но, покосившись на меня, все-таки признается: - Вызвал знакомого участкового. Он просто напомнит ей букву закона, - оправдывается поспешно.

- Она ведь все равно не сдастся, - чувствую, как тревога разгорается в солнечном сплетении. Гадкое ощущение. Будто должно случиться нечто плохое.

- Понимаю, - Костя встает, шагает к бару. - Но мне надо время, чтобы окончательно и при этом законно от нее избавиться.

- Страшно, что за это время она может навредить детям, - взволнованно наблюдаю за каждым его движением.

Однако он всего лишь достает минеральную воду в стекле и два стакана. Становится рядом со мной, упираясь бедром в край стола.

- Может, - наливает мне воды, и я жадно пью. В горле пересохло после тяжелого, нервного разговора. – И уже дважды Даша чуть не сделала это. Если бы не ты… - Костя сжимает бутылку настолько, что я боюсь, как бы она не лопнула. Подставляю пустой стакан, отвлекая его от мрачных мыслей.

Плеснув мне еще минералки, он задумчиво умолкает. Принимает какое-то важное решение. Сам. Как привык это делать. Я же послушно жду, когда он заговорит. Потому что я в этой семье никто. Няня. Или «партнер», что бы это не значило для Воскресенского. Но уж точно я не тот человек, который имеет право лезть с советами. Я и так взяла на себя слишком много. Удивительно, что он терпит меня и вообще согласился поговорить, причем откровенно.

- Вера, у тебя много заказов осталось? – выдает после паузы.

Встрепенувшись от неожиданности, я запрокидываю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Снизу вверх. Однако, несмотря на то, что Костя опасно нависает надо мной, я не ощущаю его давления или превосходства. Мы общаемся на равных.

- Предыдущие все сдала, Дашин не в счет, - опомнившись, восстанавливаю в разрозненных мыслях свой «рабочий график». - И сегодня взяла один новый.

- Можешь передать его этому своему... – красивое лицо недовольно искажается.

- Матвею? – кривится сильнее, и я понимаю, что угадала. - Ну, в принципе, заказ несложный. Могу, - непонимающе свожу брови. - А зачем?

- Чтобы уехать.

- Но я… - растерянно выдыхаю.

Понимаю, что сопротивление бесполезно, однако не в моей натуре подчиняться беспрекословно. Я должна хотя бы знать цель и место. Участвовать в обсуждении, а не слепо следовать за поводырем. Пусть даже таким грамотным, сильным и убедительным, как Воскресенский.

Хмурюсь, вопросительно и смело глядя на важного, возвышающегося надо мной мужчину, и его уверенность пошатывается.

- На время, - объясняет осторожно, словно крадется ко мне по минному полю. - Немного отдохнете с девочками за городом.

- Кажется, я догадываюсь, к чему ты клонишь…

Я медленно поднимаюсь, и мы оказываемся лицом к лицу. Поясницей упираюсь в спинку кресла, которое мешает мне отступить назад. В поисках точки опоры врезаюсь пальцами в край стола и сама не узнаю свой тихий голос:

- Ты решил их спрятать?

- Вас, - неожиданно уточняет, будто считает меня частью семьи. - Подальше от Даши, да и от Жени твоего. А я останусь здесь и сам с ними разберусь, - вздыхает, спотыкаясь о мой напряженный взгляд. - Я устал дергаться, переживая за вас. Это невероятно отвлекает от дел.

Опускаю глаза и невольно упираюсь в бронзовый треугольник кожи, виднеющийся из-под расстегнутой на груди рубашки. Вбираю носом воздух, смешанный с терпким ароматом одеколона, кофе, бумаг и его личным запахом, который сложно разложить на компоненты. «Воскресенский №5» с базовыми нотками власти, силы и принципиальности. Свежестью льда в сердце. И стойким шлейфом упрямства и горькой иронии.

- Это не выход, - говорю в его торс и поднимаюсь к лицу. - Мне кажется, Дарья все о тебе знает. График работы, адрес. Явки, пароли, - добавляю в шутку, чтобы сбросить напряжение между нами. Но тщетно. Искрит. – Уверена, Дарья в курсе, где живут твои друзья и родители.

С каждым вдохом легкие все больше заполняются им, пропитываются его «лимитированным ароматом». Невозможно вести «светскую беседу». Невозможно думать о делах. Невозможно находиться рядом.

- Нет, к родителям точно не поедем, - Костя реагирует так резко и громко, что я импульсивно отшатываюсь. - Отец черт знает где и пусть там и остается, а матери вы будете мешать, - туманно произносит.

- Как же так? – с грустью шепчу.

На мою талию как бы невзначай ложится тяжелая ладонь, будто придерживая меня и страхуя, в то время как я и сама твердо держусь на ногах.

- Есть другой вариант, - невозмутимо продолжает Воскресенский, не вдаваясь в подробности. - Ты пока вещи собирай, а я попробую дозвониться… - косится на часы за моей спиной. – Надеюсь, недостаточно поздно для ее бессонницы. – фокусирует взгляд на мне и заканчивает с усмешкой: - Только, пожалуйста, не спорь и не пререкайся, как обычно.

Его резкий переход от строгого тона к игривому сначала вгоняет меня в ступор, а через секунду начинает злить.

- Что значит «как обычно»? – цепляюсь за его безобидную издевку. - Ты так говоришь, будто я целыми днями только и делаю, что скандалы устраиваю, - вижу, как он иронично выгибает бровь, и чуть не плавлюсь от возмущения. - Но ведь это не так. Я даже на переезд согласилась, а мне он, между прочим, вообще все планы портит!

- Вера, Вера, - повторяет мое имя с особой интонацией, обволакивающей и одновременно укоризненной. – А сейчас ты что делаешь? – легко улыбается.

Понимаю, что попалась на его уловку. Опять. В очередной раз проиграла в нашем словесном поединке. Поддалась на провокацию. И сейчас имею честь лицезреть победное выражение лица Кости.

- М-м… - сжимаю губы. - Да ну тебя, Воскресенский, - расслабленно смеюсь.

Рука на моей талии становится тяжелее, железной гирей перемещается к пояснице – и надавливает. Неторопливо, но настойчиво вжимает мое тело в крепкий торс. Гипнотизирующий взгляд скользит по моему лицу, останавливается на губах.

- Спасибо, что согласилась, - проносится жаркий ветерок.

Делаю вдох, чтобы ответить. Но слов нет. Горло сводит спазмом.

«Воскресенский №5» взрывает легкие и разливается по всему телу, заражая собой каждую клеточку. Я не просто дышу им – я уже состою из него. Отравлена, как вреднейшим токсином.

Какого черта, Вера? Ты что себе позволяешь? И ему? Вам обоим? А как же твоя клятва: «Больше никаких мужчин»? Где твои принципы и рамки приличия, в конце концов?

Ничего не осталось. Сгорело, как кислород между нами.

Месяц после развода. А я в объятиях другого мужчины. Безумие. И вопиющая пошлость.

Интрижка с адвокатом – совершенно не то, что мне сейчас нужно.

Но его лицо так близко к моему, а дыхание настолько горячее, что я невольно облизываю губы.

- Ты ведь не собираешься меня поцеловать? – спрашиваю прямо и дерзко.

- Почему бы и нет? – спокойно отзывается, пока я задыхаюсь от возмущения и… почти интимной близости. Боковым зрением наблюдаю за его свободной рукой, которая поднимается к моему лицу, смахивает непокорные кудри со лба и щек. Теплые пальцы дотрагиваются до скулы и невесомо ведут к переносице, словно повторяя путь веснушек.

Мои ладони, выставленные в качестве защиты, безвольно опускаются на напряженные мужские плечи. Вместо того чтобы оттолкнуть его, намертво приклеиваются к литым мышцам.