Читать книгу 📗 "Флоридский ветер перемен (СИ) - Гарм Лиза"

— Глупости, — Бойко отвечаю на эти слова. — Я когда-то готовила статью об этом, много читала о чудесах исцеления, главное желание и мотивация.

— Алекс, с врачом не поспоришь. Рей и не спорил. Кроме того, отец рассказал ему, что дети алкоголиков находятся в зоне риска. Типа из-за повреждённого алкоголем мозга родители передают своим детям слабую биохимию, в которой плохо работают системы дофамина и серотонина. Из-за чего они впадают в разные зависимости намного чаще и быстрее, чем дети здоровых родителей.

— Сомнительные вердикты.

— Нет, они научно доказаны. На себе прочувствовала. Только не в плане алкоголя, картина в собственном доме отвернула меня от него навсегда. Но зависимость, к примеру, от еды я прочувствовала в полной мере. Когда мы с Рейнаром расстались, поддержку я нашла в еде. Это сейчас ты меня видишь стройной красавицей, а в двадцать я была пищевым наркоманом, дрожащим при виде пончика. Мой вес переваливал за восемьдесят. Слава Богу, Рей меня такой не застал.

Молчу, потому что не имею аргументов, чтобы спорить. А ещё сложно понимаю, как эта преамбула связана с разрывом отношений.

— В общем, Рейнар стараниями отца уплыл в тему нейробиологии. Погрузился с головой и даже хотел идти на медицинский. Планировал заниматься хирургией головного мозга.

— Я пока ничего не понимаю, — Честно признаюсь ей.

— Ты помнишь, что я просила не судить меня?

— Но я ведь…

— Нет, — Мэд прерывает. — Ещё не судишь. Но дальше назовешь меня глупой. Я сама считаю себя глупой. Просто в мои восемнадцать у меня не было головы тридцатилетнего доктора. Это сейчас я вижу все в другом свете.

— Да что не так-то?

— Страх рассказать ему правду возник у меня, когда нам было по пятнадцать. Тогда мы были просто друзьями. Рей воодушевленно рассказывал о работах отца. Он горел его исследованиями. И он очень неоднозначно относился к детям зависимых родителей. Мне казалось он относится к ним как к прокаженным. Я остро воспринимала беседы на эту тему. Ты можешь считать меня дурой, но я верила в перемену его отношения ко мне. Это может показаться безвольным, но тогда я не готова была потерять его.

Слабые догадки появляются в голове, но среди них нет осуждения. Я почему-то могу понять её, могу, хоть никогда и не была в такой ситуации.

— С тех пор, я сделала все, чтобы он не узнал правду о моем отце. Благо, он чаще находился в командировках. А когда приезжал домой, то я запрещала Рею приближаться к моему дому под предлогом слишком строгого отца.

— Боже, детка, — Сглатываю, дорисовывая картину. — Ты бросила Рея потому что не смогла объяснить болезнь матери?

— Не совсем, — Мэд тянется за бутылкой воды и делает глоток. — Рей хотел, чтобы после учебы я уехала с ним в Чикаго. Тренер ему пророчил большое будущее в хоккее, и он принял предложение местной команды, параллельно подав документы в медицинский. Собирался делать два дела одновременно. И изначально я собиралась уехать с ним. Но на кануне окончания школы вернулся мой отец и ситуация в корне поменялась. Он ушел в запой, которого ничего не предвещало, и я поняла, что не смогу оставить мать с ним одну. Точку в этом решении поставили последующие побои отца. Я вынуждена была разорвать отношения с Реем, потому что не могла сказать правду о причинах остаться в Корал Спрингс.

На какой-то момент мы замолкаем, слушая шорох шин и звуки проезжающих автомобилей. Я смотрю на дорогу, но мыслями блуждаю в далеком прошлом своей подруги. В который раз я напоминаю себе, что в этом мире существуют куда более тяжелые судьбы, чем у меня самой.

— Я была уверена, что он бросит меня, узнав, что я из семьи алкоголика, — Тихо добавляет Мэд и я перемещаю руку к ней на колено, чтобы хоть как-то поддержать. — И не осуждай меня, ты просто не видела, как он был помешан на этой теме. Мне было проще сохранить честь моей семьи и расстаться с ним, нежели рассказать правду и все равно потерять его.

— Не осуждаю, я понимаю тебя, — Перетягиваю её холодную ладошку к себе в замок. — Ты так уверена, что он бы бросил тебя?

— Сейчас не уверена. Тогда я не сомневалась в этом. Но могу сказать одно: лучше бы я рассказала правду и поставила точку, чем мучиться недосказанностью все эти годы. Гадать как бы он поступил и что бы могло выйти. Первые два года я сходила с ума, каждый день переваривая одни и те же мысли. Только мама удерживала меня на плаву, я жила ради нее.

— Тайлер тоже не знал про твою ситуацию в семье?

— Нет. Понял всё, когда услышал крики в моем доме. Каждый день благодарю вселенную, что он оказался там. Он случайно мимо проходил, Алекс. Если бы он вовремя не вызвал скорую — моя мать умерла бы от кровоизлияния, понимаешь? До сих пор трясет при мысли об этом.

— И что он? Не рассказал ничего своему близкому другу?

— Я взяла с него клятву, что он никогда не расскажет про темную сторону семейства Аддамс. Никому, даже Рею.

— И он сдержал?

— Да, Тай — человек слова. Я верю ему как себе.

— Что было дальше?

— Дальше следствие, полиция все рассказала военному департаменту, где работал отец. Военным нельзя было выносить дело в общественность, так как отец занимал высокую должность. Дело тихо закрыли, отца посадили, с нас взяли слово молчать. Все сбережения, которые хранились мне на учебу, я потратила на лечение матери и дальнейшую реабилитацию.

— А Рей?

— Рей уехал в Чикаго. Я отказалась ехать с ним, заявив, что больше не чувствую к нему ничего.

— Мэд, — Моё сердце замирает, даже дышать становиться трудно. Тянусь в бутылке, чтобы сделать глоток воды. Цепляю расфокусированным взглядом заправку и торможу на ней, потому что чувствую себя неуверенно.

— И вы больше с ним не виделись? — Спрашиваю после недолгого молчания.

— Спустя два года она приезжал ко мне. Но я не вышла. Со слезами просила мать сказать, что меня нет дома.

— Почему?

— Потому что я не готова была раскрывать правду, а еще меня разнесло на почве стресса. Меньше всего хотелось запомниться ему разжиревшей дочерью алкоголика.

Мы снова замолчали, каждая думая о своем. Мне хотелось каким-то образом принести облегчение Мэдисон, поддержать и вселить веру в лучшее будущее. Я мечтала найти для неё эликсир, который бы затянул раны на сердце. Лекарство, которое бы растворило боль, которую она открыла для меня в этом рассказе. Мне просто хотелось, чтобы она восстала из этого пепла, который погреб её и не дает шанса переродиться.

— Я не знаю его истинных чувств, и как бы он поступил тогда — тоже не знаю. Я любила всем сердцем и видела в нем мужчину всей жизни. Рей много делал для меня, его любовь читалась не только в поступках. Его объятия были особенными, а в глазах я видела искренность. Но смогла бы наша любовь пережить серьезные испытания — я не знаю, подростками ведь были. Весь этот подростковый максимализм и сыграл с нами злую шутку.

Вместо слов я потянулась к Мэд и прижала её к себе. Это был мой единственный способ передать поддержку и тепло.

Рассказ я приняла близко к сердцу, груз чувствовался как свой собственный. Но больше давил тот факт, что во всей этой ситуации рисовался мой скорый отъезд. Моя душа противилась оставлять её одну, не исцеленной. Мне надо было уехать из США, зная, что Мэдисон в полном порядке.

Глава 28

Не знаю, как я доехала до Майами. Мэд уснула от усталости и слез, а я нерешительно продолжила движение. В голове крутились мысли только об улице Норт Вест и её обитателях. До чего же разные и сложные судьбы смешиваются на ней. До чего жизнь непредсказуема. До чего она сложна. И до чего она мудра.

История Мэдисон и Рея пока плохо подавалась анализу, меня больше скручивала боль за них двоих.

К гостинице я подъехала, когда на часах было почти два. Со всеми остановками мы проторчали в часовой дороге в два раза больше. Желудок жалобно скулил, но из-за тяжелых мыслей еда могла не протолкнуться.