Читать книгу 📗 "Разводные процедуры (СИ) - Ланц Лика"

– Нет, но тебя это вообще не касается, даже если бы это было так.

Вот так, вперемешку со скандалом и выяснениями отношений, собирались вещи. Марк с брезгливостью наблюдал, как жадно и тщательно отслеживает сосед всё то, что Мила посчитала нужным увезти.

– Это семейная реликвия! – вырывал он из её рук какую-то утварь.

– Оставь, – качал головой Марк, понимая, что сосед всего лишь цепляется, чтобы вывести Милу из равновесия.

К счастью, она не спорила, не держалась за вещи, а даже иногда грустно улыбалась. И, наблюдая за вот этими неприглядно-бытовыми сценками из чужой почти разрушившейся семейной жизни, Марк окончательно понял: он сделал очень правильный выбор, не ошибся. Женщина, которую он любил, вела себя достойно даже в такой невыносимо-грязной ситуации, когда у него самого невольно сжимались кулаки, желающие расквасить нос ничтожеству, что долгие годы был мужем Милы.

Но без фейерверков не обошлось: чуть позже к ним присоединились Филипп, что примчался, как демон, и… соседская баба Клава. Куда уж без этой старой карги, которой не сиделось дома.

Мила

Этот переезд из того самого случая, когда рождаются легенды: есть что вспомнить, но стыдно рассказать.

Собственно, я держалась только из-за Марка и людей, помогавшим нам баулы переносить. По ходу пьесы выяснилось, что забрать можно только личные вещи. За всё остальное Олег цеплялся так, будто его грабили.

Это касалось и вазочки, которую он мне с Андреем на день рождения когда-то подарил, и простыней, к которым он не прикасался годами – только спал на них.

– Ты что, хочешь меня без кола, без двора оставить? – бухтел Олег и вырывал из рук всё, что считал своим. А может, из вредности – вникать в хитросплетения его меркантильных соображений мне было недосуг.

Жёстко его осадила я лишь тогда, когда он попытался отвоевать мой личный ноутбук и компьютерную технику из комнаты Андрея.

– Вот что. Это очень личные вещи, – гаркнула я в сердцах. – На твоё барахло никто не претендует! – и покосилась на игровой компьютер, который стоил как крыло «Боинга», а использовался не так часто. Олежкина гордость. Каждый уважающий себя мальчик до сорока должен иметь в арсенале что-то подобное, если хоть немного увлекается компьютерными играми. Олег увлекался.

Именно этот эпический момент подгадал Филипп, чтобы явиться к «яблоку раздора». Так как вещи собирались и выносились, дверь квартиры без конца открывалась, закрывалась. И, видимо, сие действо привлекло внимание соседской бабы Клавы, которая, улучшив момент, тоже высунула свой любопытный нос и протиснулась к нам в квартиру вслед за Филиппом.

– Это что ж такое деется-то, а? – всплескивала она руками и металась, как заполошная курица. На бабу Клаву никто особо внимания не обращал: все лавры стянул к себе Фил.

– А ты что тут забыл? – зарычал Олег. – Тебя только тут не хватало! Я полицию вызову!

– Я приехал помочь сестре, – невозмутимо заявил брат и даже попытки не сделал втянуться в скандал.

Был Филипп удивительно спокоен, как сытый удав, и тут же подключился к сборам. Дело пошло быстрее, потому что в тот момент Олег конкретно завис. Видимо, его мозг не справлялся с напором группы поддержки, что внезапно образовалась у меня.

И только баба Клава никак не могла успокоиться.

– Грабят! Как есть грабят! – завыла вдруг она. – А ну пошёл вон, супостат! – метнулась она в сторону Филиппа. Может, потому что он в это время нёс ящик с мелочёвкой из комнаты Андрея.

Кинулась баба Клава на Фила со спины – коварный выпад бесчестного человека. Фил у нас парень спортивный, привыкший к единоборствам и разным подвохам со стороны противника, а поэтому прыжок соседки он угадал и уклонился в сторону.

В это же время Олег, видимо, решил отвоевать «своё» и нацелился на брата спереди. Причём не отбирать «добро» собрался, а проявить незаурядные бойцовские способности, а проще – ударить Фила кулаком.

В результате потасовки Фил увернулся, баба Клава промахнулась и начала заваливаться вперёд, где её и догнал, набравший скорости и не успевший притормозить кулак Олега.

Сам Олег, видимо, рассчитывающий на большого и сильного Фила, никак не ожидал увидеть бабку, божьего одуванчика. На лице его мелькнули испуг и ужас, кулак всё же обрушился не на всю мощь, но сам мой почти бывший муж потерял равновесие и грохнулся плашмя на пол, погребая под собой соседку.

Всё это случилось за секунду-две, мы все стояли, распахнув глаза, открыв рот, замершие, как в немой сцене великого «Ревизора».

– Милиция! Убивают! – завопила придушенно баба Клава и попыталась спихнуть с себя Олега. Тот лежал мёртвым грузом, видимо, пытаясь прийти в себя. – Насилуют! – выдала она злорадно и разоралась, как сирена: – Милиция! Убивают! Насилуют! Помогите, люди добрые! Ах, ты охальник, насильник, дрянь такая! – наконец-то удалось ей спихнуть с себя моего горе-мужа. – Я ж к тебе с дорогой душой, а ты вона как! С кулаками! С грязными намерениями! Не зря Милка тебя бросила, козла эдакого! Ты на кого покусился, гниль подзаборная?!

Вот так в одно мгновение она кардинально поменяла мнение, нашла новый объект для ненависти. С заплывшим глазом, всклокоченная, злая, баба Клава размениваться только на слова не стала, вызвала полицию и накатала на Олега заявление.

– Капец, – сказал Фил, потому что все мы стали заложниками обстоятельств и разбирательств.

Переезд затянулся, и в дом Марковой мамы мы попали очень поздно. Но нас там, к счастью, ждали. И встретили хорошо. Но я так устала и так вымоталась, что мечтала только о душе и спать.

И то, как окружили меня заботой, заставило забыть весь этот кошмарный вечер.

Глава 45

Марк

Доверить Милу и Андрея матери было лучшей идеей из всех. Мать словно вынырнула из сна и больше не напоминала привидение. Не совсем, конечно, очнулась, порой ещё зависала, уходила в себя, но то, что было и то, что имелось сейчас, не могло не радовать.

Вечерами они стали собираться под родительской крышей. Мать избавилась от «музея имени отца», когда тряслась над каждой вещью и запрещала прикасаться, сдувая пылинки с вещей и ностальгируя. Святое место осталось только в его кабинете, но это уже никому не мешало, туда никто не заходил, кроме неё. У матери остался островок памяти, где она могла поплакать или предаться воспоминаниям. Впрочем, светлые рассказы наполняли их ужины, мать изо всех сил старалась, чтобы всем в её доме было хорошо.

Но Марку с Катей и так было замечательно: здесь поселились Мила и Андрей, здесь их сытно кормили, им были рады, а поэтому всё труднее давались вечерние уходы домой.

В один из таких вечеров Граф переехал жить в квартиру матери: не дело, когда животное предоставлено самому себе почти сутками. С Лайтиком они дружили, а у самого Марка был прекрасный повод вечерами прогуляться с Милой и животными.

– Ты за Милочкой ухаживаешь, что ли? – спросила мать уже на второй день, когда Марк пришёл не просто в гости, а с цветами.

– Я на ней женюсь, мам, – не стал скрывать он. – Если только она захочет. И когда захочет. У неё пока… очень сложный период в жизни. Они с мужем разводятся, причём достаточно тяжело. Так что всё это – далёкие перспективы, вполне возможно. Но я не отступлюсь.

– А и не надо, – повлажнели у мамы глаза. – Она такая хорошая. И мальчик у них – мужчина. Вон, Катя не отлипает, – вздохнула и покачала головой. – Как же всё меняется в этой жизни быстро. И жизнь пролетает.

Она снова на какое-то время упала в уныние, но в то время это с ней случалось чаще, а чем дальше – тем реже.

Через две недели Мила осталась без работы. Марк об этом знал, но пока не придумал, как ей помочь. Он понимал, что лишь бы что найти – без проблем. Но Миле ему хотелось дать всё самое лучшее. Баловать её, оберегать, лелеять.