Читать книгу 📗 "Разводные процедуры (СИ) - Ланц Лика"
– Я твоего Суворова в порошок сотру! – гневно пообещал отец. – Ещё есть порох в пороховницах и ягоды в ягодицах! Если он думал, что поступит с вами по-свински и всё ему сойдёт с рук, пусть не надеется! У вас есть защита! А он – сморчок недоделанный – ещё попляшет! Не обязательно ему морду бить, можно действовать куда тоньше, а пользы будет больше!
Я не стала папу отговаривать. Во-первых, это бесполезно, во-вторых, какая мне разница, как сложится дальнейшая судьба бывшего мужа? Он с нами не церемонился и наши нежные чувства не берёг. Пусть теперь сам попробует, как это, когда на тебя со всех сторон давят.
Я вообще всё спустила на тормоза, перестала жёстко контролировать собственную жизнь, смирилась с тем, что теряю работу, вообще не интересовалась Олегом – как отрезало, и… стало как-то легче. Будто переступила я через непреодолимую преграду, оставила позади весь мусор и неприятности, и обрела что-то пока не совсем понятное, но не вызывающее во мне ни отторжения, ни негатива.
Марк вёл себя слишком по-джентльменски. Порой я даже чувствовала некое неудовлетворение. Казалось, я для него не так-то много и значу. Он просто о нас о всех заботится, причём качественно так, основательно, но при этом не выпячивается, медалей на грудь не требует, похвалы тоже.
Мы стали вроде бы как ещё ближе, но всё равно на дистанции. И я задавалась вопросом: так чего же я на самом деле хочу? Чтобы между нами искрило, чтобы Марк исходился страстью или всё же вот это – лучше? Надёжнее? Я бы, наверное, предпочла всё же что-то среднее. И не отказалась бы, чтобы он выражал больше чувств ко мне.
Но, как настоящая женщина, воспитанная в правильно-строгой морали, вешаться ему на шею я не могла, а поэтому затаилась и выжидала. Не слишком уж радостной для меня оказалась эта «засада».
И тут – вот это. Страсти с квартирным вопросом. Мать его с глазами на мокром месте. Марк – напряжённый и чего-то ждущий.
Я решила сделать по-своему, не спрашивая ни у кого совета. По совести, так, как я это понимала и ощущала.
– Ольга Валентиновна, вы не обижайтесь. И не считайте меня неблагодарной, бездушной. Я очень тронута вашим предложением, это очень ценно, конечно, особенно в наше время и при моих обстоятельствах. Но я так не могу. По нескольким причинам. Главная из них – я всё же хочу самостоятельности, быть хозяйкой пусть в скромном, но своём жилье. Да, возможно, оно пойдёт в продажу. И, вероятно, мне придётся вить новое гнездо. Но оно будет только моим. И это не означает, что мы вас бросим, нет. Мы, пусть не каждый день, но будем навещать вас, устраивать посиделки, праздники. А захотите – и к нам можно без проблем приезжать. А ещё мы с Марком вас не раз достанем и попросим побыть с детьми – с Катей и Андреем. Если вы согласитесь, конечно. Я сейчас в поиске работы нахожусь, много придётся ходить на собеседования (я надеюсь), и мне было бы спокойнее, если б Андрей находился под присмотром зоркого и строго глаза. Подростки. У них свои бури и потрясения.
– Ну, о чём ты говоришь, Мила, – отмахнулась Ольга Валентиновна, – конечно же, я с удовольствием. И тебя я понимаю прекрасно, – тяжело вздохнула она и всё же пустила слезу. – Но я всё же надеюсь, что вы действительно обо мне не забудете, – посмотрела она выразительно на Марка.
Тот только кивнул, будто отвечая на её тревожно-невысказанный вопрос. У них, кажется, какая-то своя, особая сигнальная система, понятная только им одним.
– Пойду, поговорю с отцом, – чопорно сказала его мать и удалилась в кабинет-музей имени ушедшего на небеса мужа.
– Какая ты у меня молодец, Мила, – взял мои руки в свои Марк, как только она скрылась, и поцеловал мои ладони.
У меня случился скачок адреналина и гормонов от его неприкрытой нежности. А ещё я поймала такой голодный взгляд, что настроение сразу пошло вверх без всяких причин. Хотя лучшей причины, чем видеть страсть в глазах мужчины, который тебе не безразличен, нет и быть не может.
– Позвоню Филиппу, – невольно скопировала я интонацию его матери и прыснула. Затем попала в крепкие объятия Марка, получила жадный головокружительный поцелуй и решила, что счастлива.
Всё складывалось очень даже хорошо, несмотря на то, что, казалось бы, жизнь разрушена до основания. Но на руинах, оказывается, цветут розы. Да и при умелом архитекторе можно отстроить куда лучший замок, чем был когда-то.
Фил на звонок ответил быстро.
– Ура! – я даже договорить не успела. – Хоть сейчас! А я пойду Снежку завоёвывать. Мне всё ещё актуально, меня игнорят. Но я очень надеюсь, что пожалеют и не оставят ночевать на коврике в подъезде.
– А если оставят? Вдруг там железная леди с чёрствым сердцем? – я всё же за брата переживала. Но то, что он до сих пор повёрнут на той же самой девушке, дарило надежду на счастливое будущее и брак. Вот родители-то обрадуются.
– Снежка нежная, добрая, чуткая. Ни во что другое я верить не хочу и не буду. Звони своему остолопу. Или не нужно. Я сам. Нефиг тебе с ним разговаривать. И заодно бабе Клаве сладостей куплю к чаю. Молодец, старушка! Уважаю за въедливость и умение выносить мозг. Бывшему твоему, конечно же. А так… пусть лучше на кого другого свою энергию переключит, а нас всех оставит в покое.
Так и произошла Великая Рокировка. Олег рванул к Филиппу, словно там россыпи бриллиантов завалялись, а не грязные носки, растыканные по всей квартире холостяка; Фил исчез с радаров, видимо, помчался ночевать на коврике возле двери дамы своего сердца; мы с Андреем вернулись в нашу родную квартиру.
Пришлось её в божеский вид приводить после «великого хозяина», но это уже мелочи. Зато вроде бы всё наладилось, выровнялось.
– О, Милочка! – сладенько улыбнулась мне баба Клава. – Вернулась! Вишь, я старалась, выжила твоего изменника из вашей квартиры! Пусть знает, как руки распускать да по чужим бабам шастать!
И сказала она это так, будто это он ей изменял лично. Ну, если, правда, учесть их последние эпические «объятия» на полу в моей квартире, то соседка как бы вполне имела право так считать.
– Спасибо вам, Клавдия Ильинична, – приложила я руку к сердцу.
– Ну, спасибо в карман не положишь, – выдала эта хитрая бестия, – вот Филипп ваш – хороший мальчик, уважил старуху, пряников да конфет мне принёс.
И я поняла, что это такой толстый намёк на «откуп». Да и не жалко. Лишь бы нос свой больше не совала, куда не просят.
Глава 47
Жизнь вошла в привычную колею. Дети бегали в школу, Марк ездил на работу, и только я моталась, как неприкаянное привидение. Я всё ещё искала работу, готовила завтраки, обеды и ужины. Как-то так получилось, что, не сговариваясь, Громовы теперь чинно посещали нас с Андреем. Завтракали. Обедали. Ужинали. Утром и вечером мы ритуально выгуливали Лайтика и Графа и… всё откровеннее, ярче становился накал между мной и Марком.
Мы кружили, но сближались. Точнее, сближались, но как-то слишком медленно. У Марка, видимо, сталь вместо нервов и выдержка какого-то инопланетного существа.
Порой мне хотелось его пнуть. Иногда – взять за грудки, притянуть к себе и жёстко поцеловать. Я вообще ничего подобного никогда не делала и чувств подобных не испытывала.
Он словно изводил меня и издевался. Выжидал, когда у меня сдадут нервишки, но я дала себе слово выдержать, но все эти прикосновения, нежные поцелуи только будоражили меня и взвинчивали. Я хотела большего, и мне казалось: наши отношения зашли в тупик или слишком уж подзатянулись, как театральная пауза, которой пора бы и закончиться.
Я понимала: это всё нервы, подвешенное состояние из-за отсутствия работы, ну, и мужчина, который нравился, но мы никак не могли то ли чувства свои выразить, то ли двинуться вперёд.
К тому же, я через неделю готова была по стенам бегать, потому что стала внезапно домохозяйкой. Нет, мне нравилось готовить, устраивать посиделки, но этот статус казался мне донельзя скучным. Мне не хватало действий и привычного ритма. Даже встречи с подругой это не исправляли.
