Читать книгу 📗 "Предавший однажды (СИ) - Шнайдер Анна"
Да, я обещала.
Но как же не хотелось держать обещание.
— Ладно, — пробормотала я, чувствуя себя так, будто услышала смертельный диагноз, и зная — это согласие ещё непременно мне аукнется.
95
Роман
В больницу к Лене он не поехал. Прекрасно понимал, чем это закончится — новым витком эмоционального шантажа, но ни на что подобное у Романа давно не было сил. Нужно было как-то прекращать это всё, и, несмотря на то, что ему претили такие методы, решение казалось единственно возможным.
Забрав детей из школы и сообщив им, что мама попала в больницу с давлением — правду раскрывать Роман не стал, — он привёз обоих сыновей домой и, попросив быстренько собрать вещи на первое время, вышел из квартиры на лестничную площадку.
Лена сняла трубку на третьем гудке.
— Ещё одна такая выходка, — сказал Роман ровным, почти замороженным голосом, — и я лишу тебя родительских прав.
— Что?.. — жена поперхнулась воздухом. — Ты… да как ты…
— Учти это, Лена. Хватит устраивать балаган. И ты, и я знаем, что ты отлично разбираешься в таблетках и понимаешь, сколько и чего надо глотать, чтобы тебя успели откачать.
— Ром… — попыталась вставить жена, но он не собирался слушать. Больше не собирался.
— Мне плевать, — отрезал спокойно, — плевать на всё, что ты будешь говорить. Хочешь войны — будет война, но ты выйдешь из неё проигравшей, потому что у тебя есть диагноз и много всего ещё. И на квартиру я пока не претендую, а ведь мог бы, я же платил ипотеку все эти годы, помнишь? Так что заканчивай. Мы разводимся. Это всё, Лена. Детей я забрал. Когда выпишут, верну. Если захочешь.
Впервые в жизни бросив трубку, хотя жена наверняка готовила целую ответную возмущённую речь, Роман почувствовал громадное облегчение, сравнимое, наверное, только с облегчением больного, победившего рак.
Даже залез в нагрудный карман куртки, вытащил оттуда пачку сигарет, которую стал носить там в последнее время, и выбросил её в мусоропровод. Обернулся, намереваясь пойти обратно в квартиру, — и увидел Илью, который стоял на лестничный пролёт выше, возле лифта, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, и мрачно смотрел на Романа.
— Значит, не гипертонический криз, да? — вздохнул старший, и Роман кивнул.
— Да. Но с ней всё будет в порядке, не волнуйся. Третий раз уже.
— Третий? — вытаращил глаза сын. — А когда? Я не помню…
— Давно. Вы с Лёшкой мелкие были. Точнее, первая попытка была до появления Лёшки, если я правильно помню.
— Кошмар… — пробормотал Илья. — А… ты всерьёз? Про родительские права?
— Это называется эмоциональный шантаж, — горько усмехнулся Роман. — Никогда так не делай, ладно?
— А-а-а, то есть…
— Угу. Ты вещи-то собрал?
— Не-е. Когда? Я сразу за тобой выскочил. Лёшка небось тоже не собирает, а стоит в коридоре и ждёт, когда мы вернёмся.
— Шпионы, — Роман хмыкнул, — пошли, что ли. Помогу вам.
Мальчишкам хватило часа, чтобы собрать два рюкзака и парочку вместительных пакетов — учёбу никто не отменял, учебники нужно было тащить с собой. Почему Роман не хочет оставаться в этой квартире, пока мамы нет, Илья и Лёшка не уточнили — видимо, понимали и так.
А он просто надеялся, что на Лену последний разговор произведёт впечатление и она перестанет дурить хотя бы ради детей.
Накормив сыновей ужином и отправив обоих спать на разобранный диван — сам Роман устроился на кухне, благо там тоже было спальное место, пусть и коротковатое, — он решился взглянуть на экран телефона и скептически усмехнулся, увидев несколько десятков пропущенных вызовов от Лены. И парочку — от Нади.
Поколебавшись, Роман набрал последнюю. Понимал, что она наверняка дома, с мужем и детьми, но он и не собирался говорить ничего такого — просто хотел услышать её голос.
Однако ответила не Надя.
— Алло, — раздался напряжённый мужской голос в трубке, и Роман оторопел. Услышать вместо Нади её мужа он как-то не ожидал. — Чего тебе?
— Не чего, а кого, — ответил Роман, отойдя от шока. — Хочу с Надей поговорить.
— Занята она. И вообще — забудь её, понял? Мы с Надей будем сохранять семью, постараемся наладить отношения. Оба накосячили, оба будем исправляться. Знаю я про вас всё, короче…
Надин муж сбросил звонок, и Роман несколько секунд просто смотрел на погаснувший экран телефона, чувствуя, как в нём медленно и мучительно умирает росток крошечной надежды, который умудрился прорасти несмотря ни на что и вопреки всему. Хотя Роман старательно травил его уговорами и доводами, что не разведётся Надя никогда и ни за что, не давал разрастаться, — но тем не менее…
Закрыв глаза и глубоко вздохнув, Роман набрал номер Совинского, забыв, что на часах десять вечера.
— Ром, — пробурчал в трубку шеф через полминуты настойчивых гудков, — что-то срочное или ты просто сдурел?
— Максим Алексеевич, я хочу уйти на фриланс, как вы когда-то предлагали.
— Значит, ты просто сдурел, — резюмировал Совинский, хмыкнув. — Ладно, без проблем. Когда хочешь приступить?
— С завтрашнего дня.
— Лихо. Чего случилось-то? Все живы?
— Все, — ответил Роман, хотя у него было отчётливое ощущение вранья в этот момент. — Это личное, Максим Алексеевич. Не волнуйтесь, работать буду не хуже.
— Я в тебе не сомневаюсь. Надя, кстати, заходила ко мне сегодня, спрашивала про тебя. Позвони ей, сообщи.
«Уже позвонил», — мрачно подумал Роман, положив трубку.
Эпилог
Надежда
Полтора месяца спустя
Небо на неделе между майскими праздниками радовало абсолютной голубизной без единой тучки, но солнечная погода была обманчива — ветер дул прохладный, и стоило снять куртку, как через пять минут становилось зябко и хотелось надеть её обратно. Особенно свежо оказалось на воде, и сотрудники «Совы», собравшиеся на речном теплоходе в честь юбилея издательства, быстро сбежали с палуб внутрь ресторана.
Все, кроме меня.
Пару дней назад, когда стало окончательно ясно, что корпоратив на теплоходе всё-таки состоится, я явилась к Совинскому на поклон и практически с порога потребовала:
— Максим Алексеевич, а вы можете сделать так, чтобы Рома Кожин пришёл на корпоратив?
Ладонь шефа, в этот момент занимавшаяся подписанием многочисленных договоров, дрогнула, и Совинский поднял голову, неудачно мазнув шариковой ручкой не совсем там, где требовалось.
— Что-то у вас в редакции странное происходит который месяц, — резюмировал он, прищурившись. — Сначала Кожин попросил срочно его на фриланс перевести, позвонив мне поздно вечером, теперь ты странные требования выдвигаешь… Кстати, а что мне за это будет?
— Моя безграничная любовь, — я прижала руки к груди, и Максим Алексеевич, хмыкнув, погрозил мне пальцем.
— «Мы вас любим, в глубине души, где-то очень глубоко», — процитировал он, смеясь глазами. — Ладно, попробуем выманить Романа на корпоратив. За премией он точно придёт.
— О-о-о, — протянула я, почти безумно улыбнувшись. — Спасибо!
— Поблагодаришь, если у тебя всё получится, — ответил шеф обтекаемо, и я заподозрила, что он тоже что-то замечал, как и Семён, но молчал. А может, стал замечать недавно, когда я начала вести себя на работе слишком нервно и дёргано? Тут и слепой бы заметил, что у редактора психоз.
Но как иначе, если достучаться до Ромки оказалось невозможно? Да, у меня была его почта и телефонный номер, и он ничего не блокировал, и по работе мы переписывались постоянно, но на что-то более личное он совсем не отвечал. Хотя я честно написала ещё в первый день, когда обнаружила, что Костя ответил на Ромкин телефонный звонок. Рассказала, что озвучила мужу решение о разводе, но тот попросил у меня обещанные три месяца. И я не могла отказаться — ну, это просто непорядочно, мы же договаривались, — однако решения своего не изменю.
Что ответил мне на всё это Ромка? О, он был краток, и от его ответа так и веяло надеждой и верой в меня, в жизнь и сказки. Естественно, на этом месте должна быть табличка «Сарказм», потому что ответил Ромка: «Не переживай. Я всегда понимал, что ты не разведёшься».
