Читать книгу 📗 "Развод. Бумерангом по самые я... (СИ) - Шевцова Каролина"

А я? Я готова провалиться под землю со стыда!

Мне до сих пор трудно привыкнуть, что в моем возрасте можно вот так держаться за ручки и все время пытаться коснуться друг друга. С Владленом никогда не было ничего подобного. Там всё по протоколу: ни лишнего взгляда, ни случайного поцелуя. Даже в щечку. Не дай Бог кто увидит - вдруг подумают, что мы... люди.

Актуальный муж доказывал, что в первую очередь мы союзники, партнеры.

А бывший… этот хочет кричать всем на свете, что я теперь его женщина.

А я… Я даже сама не знаю, его ли я.

Чувствуя неловкость, отодвигаюсь, предварительно сняв ладони Яшина со своей талии. Надо будет еще раз поговорить с Владом о дистанции. Хотя бы при Тиме и подчинённых.

Тимофей, чтобы замять это странное чувство между нами, переводит тему и спрашивает у Влада:

- Как родитель? Надеюсь, ты его не убил?

- Даже пальцем не тронул, - Яшин разводит руками с преувеличенной серьезностью. - Хотя мог бы.

Тим хватается за сердце:

- Спасибо, что пощадил моего бедного папочку! А то я бы остался сиротой. Хотя… - он подмигивает и тянется к пластиковому стаканчику у себя на тумбе. – Тогда вам двоим было бы проще меня усыновить.

Ну вот, не зря Тимофею водичка пригодилась, пока я кашляю, пасынок пытается впихнуть мне в руки стакан с бесценной жидкостью, чтобы та хоть немного сняла приступ. Успокоившись, кошусь на Яшина, тот по-прежнему невозмутим.

- Идея не плоха, - чешет он бороду, - я всегда мечтал о трех сыновьях, чтобы как в былинах. Но ты, Тимофей, слишком старый, чтобы мы тебя усыновляли. Так что – извини, дружище, придется тебе как-нибудь самому бороться с дурной наследственностью Казанского.

Что-то неприятное царапается у меня внутри. Не отказ Яшина, разумеется, просьбу Тима об усыновлении я даже не восприняла всерьез. Но в самом ответе звучит что-то неправильное, а что, не могу понять. Стараюсь отогнать от себя гаденькое чувство.

- Ой, да ладно вам, - делаю большой глоток. - Давайте лучше про ресторан. Тим, это ты фото для последней статьи подбирал? Просто мрак, такое ощущение, что это не гастрообзор, а сводка новостей об очередном землетрясении. На кухню вообще без слез не взглянешь!

- Я эти снимки еще с ремонта храню. Хотел на стол спящих котов прифотошопить, но решил, что это перебор.

Я смеюсь, но тут же добавляю:

- Спасибо тебе и твоим друзьям. Без вас бы не получилось так убедительно.

Тим пожимает плечами:

- Омка, целый год без выходных. Мне эта больница как самый долгожданный отпуск!

В этот момент Влад снова обнимает меня, его пальцы слегка сжимают мою руку. Я пытаюсь отстраниться, но он только крепче прижимает меня к себе.

- Главное, что никто посторонний не пострадал, - говорю я, делая вид, что не замечаю его пальцы на своем плече. - Я бы никогда не позволила травить людей ради этого.

- Знаем, знаем, наша Карина Викторовна - белая и пушистая, - смеется Тим.

Влад тихонько гладит меня по спине, будто случайно, но так, что мурашки бегут по коже.

- А что, если мы еще пару статей закажем? - предлагает он. - Например, про то, как Казанский героически травил крыс в собственном ресторане. И главное ни одного плохого слова! Только пафос, только хардкор!

- Хватит! - хохочу я, наконец, вырываясь из его объятий.

Видимо, про "дистанцию" Яшин так и не услышал. И мои попытки скрыть от посторонних, что я – дура старая – пустилась во все тяжкие и не просто во второй раз нырнула в одну реку, а радостно плещусь там и пускаю уточек вдоль течения – с треском провалились.

Спасибо, что у Тимофея хватило такта сделать вид, что он ничего не понял. Жалко, что он у нас такой тактичный один на всю Москву.

Кое-как мы с мужем (и плевать уже, что бывшим) выбираемся из палаты. Стоим в пробке. Гуляем с Графом. Готовим быстрый ужин. Едим. Моем посуду. Все делаем вместе, прижавшись бочками друг к другу, что у меня просто нет возможности взять паузу и подумать. И только, когда я оказываюсь одна в ванной, до меня, наконец, доходит.

- В смысле трое сыновей? – Вылетаю я обратно в зал как есть, в полотенце намотанном на груди и с зубной щеткой во рту. – Недавно ж только один был!

Влад поднимает глаза от бумаг и недовольно хмурит рот.

- Чёрт. А я думал, ты не заметишь.

- Не замечу что?! Еще одного твоего ребёнка? Яшин, ты охренел?!

- Да, - спокойно отвечает он. - От такой красоты поднебесной. - Его взгляд скользит по моей фигуре. - Кариш, поправь полотенечко, не доводи до греха.

- Какой ещё грех?! - швыряю зубную щётку на стол, но попадаю в стакан с недопитым кофе. На белой скатерти тотчас появляются некрасивые коричневые брызги. Черт! Черт, еще и скатерть стирать! Стягиваю ее со стола, иду к раковине за пятновыводителем. На скатерть мне плевать, просто нужно чем-то занять руки, чтобы не убить Ящина.

Влад тотчас появляется рядом, заботливо льет средство на ткань, пока я затираю уродливое пятно. Действия простые, даже семейные, будто повторенные до этого сотню раз и от того откликаются в груди острой болью. Нет у нас никакой семьи. Ничего нет. Только куча недоговоренностей и одно невнятное прошлое на двоих.

- Больше никаких грехов с бывшим мужем! – шепчу себе под нос.

Тихо, но Яшин все равно меня слышит. Кладет подбородок мне на плечо, втягивает носом воздух:

- Проблема только в этом? - его дыхание тёплое на моей шее. - Тогда я знаю решение. Разведёшься - и снова поженимся. А потом повенчаемся, чтобы если ты решишь сбежать от меня снова, потом шкварчать в аду на одной сковородке.

- Яшин, ты псих!

- Ну, это я знаю! - смеётся он.

Его руки находят мои бёдра под полотенцем. Я пытаюсь вырваться, но он прижимает меня крепче.

- Пусти...

- Не-а.

- Влад...

- Карина. Чего ты бесишься? Один, двое, трое, пятеро – какая разница!

- Разница огромная!

- Да?! Тогда объясни, потому что я не понимаю.

Я смотрю на Влада, и в голове крутится одна мысль: "Он сейчас серьезно?"