Читать книгу 📗 "Страсть генерального (СИ) - Брамс Асти"
Просторный коридор, ведущий к комнате переговоров, был пуст, и тишина контрастировала с суетой этажа. Стеклянные стены отражали утренний свет, мраморный пол блестел, а мои каблуки звонко стучали, выдавая нетерпение. За окнами сверкал город, но я не замечала ничего, кроме цели – двери в конце коридора. Я представляла, как войду, как Роман поднимет взгляд, как его лицо смягчится, когда я скажу: «С днем рождения! Я согласна, Рома…». Эта мысль грела, но волнение сжимало горло.
У двустворчатой двери я замерла, судорожно вдохнув. Рука легла на ручку, но вдруг робко застыла. До меня донесли голоса – низкий, властный баритон Романа и женский…
Я опешила, зачем же он меня позвал, если не один? Разговор был напряженным, с повышенными тонами, и сопровождался шорохом, будто кто-то двигал мебель или бумаги. Улыбка сползла с лица, брови нахмурились. Словно цепляясь за соломинку, я предположила Ольгу Валерьевну, но голос был совсем не ее, отчего неприятный жар спустился по позвоночнику. Кто тогда там с ним? Почему такой тон? Любопытство и тревога достигли апогея – я, не раздумывая, нажала на ручку и распахнула дверь.
Дыхание сперло, будто меня со всего размаху ударили в грудь, а затем полоснули лезвием изнутри. Время остановилось. И я застыла вместе с ним, не в силах отвести взгляд от овального стола в центре комнаты. На его краю, в непристойной позе, сидела женщина – стройная, с длинными белыми волосами, струящимися по персиковой атласной блузке, расстегнутой до солнечного сплетения. Ее юбка была задрана, а ноги разведены, словно в приглашении. И между ними, вплотную к телу незнакомки, стоял Роман…
Его руки, на которые я уставилась широко распахнутыми глазами, крепко сжимали женские бедра, будто притягивая к себе, а блондинка, в свою очередь, с хищной уверенностью обнимала шею Радова. Комната переговоров – современная, с длинным столом из темного дерева, стеклянными стенами и жалюзи, пропускающими утренний свет, – стала фоном кошмара.
Рома сразу вскинул голову на шум, его грозное выражение лица и острый взгляд отпечатались в моем сознании. Он резко отпрянул от женщины, а она обернулась, открыв красивое лицо с тонкими чертами, высокими скулами и раскрасневшимися щеками. Ее рука с красным маникюром ревниво дотянулась до мужской груди, но Радов сбросил ее, как что-то лишнее.
– Надя…
Я резко очнулась. Его голос стал подтверждением того, что это не сон и не иллюзия. Это реальность, в которую я окунулась как в ледяную прорубь с головой.
Ноги сами попятились. Круто развернувшись, я бросилась прочь по коридору, видя перед глазами застывшую сцену, которая рвала сердце на куски.
54
Я мчалась по коридору, почти бегом, будто опасаясь погони. В груди жгло, а ноги, подчиняясь инстинкту, несли меня к лифту. Чертова кнопка долго не реагировала. Наконец двери открылись с тихим шипением, и я ввалилась в пустую кабину, прислонившись к холодной металлической стене.
Пульс бил по вискам, а грудь разрывалась от боли – острой, почти физической, от которой хотелось кричать. Я не плакала. Эмоции словно замерли, оставив лишь эту боль, сжимающую легкие. В голове, против воли, вспыхивали обрывки воспоминаний, складываясь в жестокую картину, как пазлы. Он бы не подпустил к себе кого-то так близко… Тем более прямо на работе! Только если это не женщина, которая имеет для него значение.
«Ты ведь знала, что она вернулась в Россию?» – эхом прозвучал голос Ковалевой.
«Ольга не успокоится, и ее намерения очевидны… Она хочет вернуть мужа»
Это была она. Бывшая жена Романа… Меня предупреждали, что она знает его лучше, чем кто-либо, что ее власть над ним все еще сильна. А я… я, глупая, поверила, что значу для него больше. Я отмахнулась от страхов, растворив их в страсти последних дней, в его объятиях, в мечтах о нашем будущем. И вот теперь расплачивалась за наивность и слепую веру.
Тихий сигнал лифта вырвал меня из оцепенения. Двери разъехались, открывая холл первого этажа – просторный, с мраморным полом и стеклянными стенами, пропускающими холодный утренний свет. Я зашагала вперед, рвано дыша и глядя прямо перед собой, словно туннельное зрение отрезало все лишнее. Я не думала, куда иду, – ноги сами несли меня к выходу, к свежему воздуху, прочь из этого душного, беспощадного офиса, где все рухнуло.
Холод улицы ударил в лицо, но не отрезвил. Ветер, резкий и колючий, хлестал по коже, а я, в одном платье, без пальто, спустилась по ступеням, затем побрела по тротуару вдоль дороги. Город шумел – гудки машин, шаги прохожих, далекий гул метро, – но я не слышала ничего, кроме собственного дыхания. Эмоции, рвущиеся наружу, словно заперли в клетке. Лишь через несколько кварталов, когда офис остался далеко позади, плотина внутри дала трещину. Слезы хлынули по моим щекам, оставляя мокрые дорожки на замерзшей коже.
Прохожие оборачивались, их взгляды – любопытные, но равнодушные – бесцеремонно скользили по мне. Плевать на все. Мир потерял краски, правила, смысл. Я чувствовала себя жалкой и раздавленной девчонкой, которая поверила в сказку. Поверила, что такой мужчина, выберет такую как я… Судьба – жестокий учитель, поставила меня на место.
Мысли сталкивались, как противоположные заряды. Часть меня кричала, что все это ошибка, что я неправильно поняла, что Роман не мог! Не мог, после того как назвал своей женщиной и предложил жить вместе. Но другая часть, холодная и беспощадная, шептала: он обычный мужчина. Со своими слабостями, прошлым и ошибками. Я просто возвела его на пьедестал, и теперь реальность принесла разочарование.
Холод пробирал до костей. Руки и ноги немели, дрожь била все сильнее, а зубы стучали, выдавая, как долго я бродила. Полчаса? Час? Я потеряла счет времени, потеряла себя. Остановившись, осознала, что не могу вернуться домой – ни ключей, ни телефона, ни денег. Все осталось в офисе, а мысль о возвращении туда резала сильнее мороза.
Обессиленная, я села на скамейку у дороги, обняла себя руками и опустила голову, пряча лицо от прохожих. Отчаяние душило, каждый вдох давался с трудом, словно воздух стал ядом. Я не могла идти дальше, не могла думать, не могла жить… Застряла.
Внезапно что-то мягкое и теплое легло на мои плечи. Резко вскинув голову, я ошеломленно уставилась на Алексея. Его темно-зеленые глаза, обычно спокойные, отражали участие и серьезность.
– Идемте в машину, Надежда Сергеевна, – вежливо сказал он. – Вы сильно замерзли.
Я посмотрела на «Мерседес», который стоял неподалеку, как на клетку, и неуверенно поднялась. Но только для того, чтобы отступить от его водителя. Сейчас все, связанное с Романом, вызывало отторжение.
– Идемте. Пожалуйста, – повторил Алексей, осторожно обхватывая мои плечи
Ноги поддались. Я плохо соображала, но понимала, что не могу дальше ходить в таком виде по улице. Мужчина довел меня до машины, открыл дверь и помог сесть на заднее сиденье. Заняв водительское место, включил обогрев на максимум, и горячий воздух начал приятно окутывать тело, но не растопил ледяной ком в груди.
Я отрешенно уставилась в окно, где замелькали серые здания и голые деревья, не издавая ни звука, словно разучилась говорить. Воспоминания обжигали, как раскаленное железо. В какой-то момент взгляд скользнул к Алексею, и внезапная мысль пронзила сознание: он везет меня к Роману... Чтобы я выслушала объяснения и оправдания? Но как это можно объяснить?
Обида сжала горло. Я не хотела его видеть, не хотела слушать и не хотела больше верить. Но где-то в глубине, предательски, тлела надежда. Что, если я ошиблась? Что, если все-таки есть объяснение? Человек не может внезапно изменить себе и превратиться в негодяя... Он не мог так поступить со мной!.. Это стечение обстоятельств, недоразумение, все что угодно, только не правда.
Машина плавно катила по городу, и я, погруженная в тревожные мысли, не сразу заметила знакомые улицы. Лишь когда впереди показался мой дом, озадаченно выпрямилась, ощущая, как по спине волной спустился жар. Алексей мягко притормозил возле моего подъезда, и наши глаза встретились в зеркале заднего вида. Я поняла.
