Читать книгу 📗 "После развода. Первая жена (СИ) - Кариди Екатерина Руслановна"

Адвокат нервно сглотнул и выдавил:

- Я к госпоже Демидовой, - слова дались с трудом, пришлось прокашляться.

Этот невзрачный мужик в сером деловом костюме сейчас пугал его до колик. Тем, что совершенно невозмутимо продолжал смотреть сквозь него, будто он пустое место. Борис так и не понял, его вообще услышали? Может, повторить?

Он повторил.

- Мне… надо увидеть госпожу Демидову. Передайте ей, пожалуйста…

- По какому вопросу?

Резко. Борис вздрогнул. Голос у телохранителя был негромкий и обдирающий как наждак. В сочетании с холодным немигающим взглядом действовало убойно.

Но адвокат заставил себя собраться, схватил ртом воздух и начал:

- У меня есть сведения, касающиеся господина Демидова.

- Что за сведения? – кажется, в голосе телохранителя мелькнула заинтересованность.

Борис немного выдохнул, вроде получалось. Теперь главное, ему ведь нужно доверие цветочницы? Значит…

- Это конфиденциальная информация. Я могу сообщить только Анне Александровне лично.

И тут телохранитель, стоявший до того неподвижной статуей, как будто ожил. Повел шеей и сложил руки перед собой.

- Чего ты в прошлый раз не понял?

- Я…

Чееееерт… Как стало вдруг хреново.

Ганин вспомнил женщину в саду, полиэтиленовый пакет, и затрясся.

В глазах Владимира мелькнули понимание и жесткая ухмылка, а потом он проговорил скучным тоном:

- Как предпочитаешь быть упакованным, по частям или целиком?

В этот момент Борис явственно ощутил, как все его мужское достоинство буквально смерзается от ужаса. А телохранитель цветочницы презрительно хмыкнул, глядя на него, и произнес:

- Анна Александровна отдыхают. Я не могу ее сейчас беспокоить, придется подождать. Пройдете сейчас в одно место. Скоро вернется господин Демидов, ему и расскажете все, что знаете о нем.

- Нет!!! – вырвался у Ганина беззвучный вопль, он дернулся.

Вокруг сразу нарисовалась охрана.

- Вы что-то сказали? – осведомился Владимир, а после сказал, кивнув одному из охранников. – Убрать. До особых распоряжений Арсения Васильевича не трогать.

***

Отправив Ганина с глаз долой, Владимир сразу же метнулся в сад. Нельзя было долго отсутствовать, Анна Александровна забеспокоится. Вернулся вовремя.

Анна привстала с гамака и озиралась по сторонам. Увидев его, села обратно и спросила:

- Мне показалось, кто-то приехал?

- Нет, Анна Александровна, - качнул он головой и проговорил самым честным тоном. - Это была доставка.

- А, - Она легко вздохнула и покосилась в сторону дома. - Я думала, муж приехал.

Потом повертела в руках телефон, посмотрел входящие.

Владимир мог бы рассказать ей что-то или даже все. Но лучше, чтобы Демидов сделал это сам. Поэтому прокашлялся и бодро проговорил:

- Арсений Васильевич должен уже скоро приехать. А вы перекусите пока, Анна Александровна, на фрукты, вон, нажимайте. Сказать, чтобы подали сюда полдник?

Аня вскинула на него взгляд и фыркнула.

- Опять вы мне все врете.

***

К сожалению, сразу попасть домой, как ему того хотелось, Арсений не смог. Его по дороге задержали дела, пришлось вникать, время тратить, раздражаться. Так что домой он попал уже по темноте.

Только приехал, ему заикнулись было про Ганина, но Арсений махнул рукой.

- Потом. Все потом!

Не до того сейчас.

Вихрем пронесся по дому, плевать было, что прислуга странно на него косится. И прямиком в спальню. А там полумрак. Аня не зажигала свет, стояла у окна. Ждала его.

Ждала.

Его женщина. Его белый ангел. У него сердце сладко щемило и выскакивало горлом. В следующий миг он уже прижимал ее к себе и жадно целовал, не давая опомниться. Изголодался за день. Потом подхватил на руки и понес на кровать.

‍И тут она вдруг отстранилась и спросила нахмурившись:

- Кто расцарапал тебе лицо?

Ох, ты ж, ё... Арсений мысленно схватился за голову.

- Аня, это не то, что ты думаешь.

- А что я думаю? - спросила она сурово.

Теперь-то – да, не хотелось, но пришлось рассказать обо всем, что было в больнице. И про Марину Прохорову тоже. Аня слушала молча, под конец они уже лежали рядом. Он обнимал ее, положив ладонь на живот, в котором малыш развил невиданную активность, как будто тоже весь день ждал папу.

Слишком яркие эмоции, слишком яркие.

- Все хорошо, Ань, - выдохнул он. – Клянусь, теперь все будет хорошо.

глава 27

Но не бывает, чтобы все идеально.

Той же ночью, под утро, уже начало светать, Демидова разбудил телефонный звонок. Он подкинулся сразу.

- Да, - тихо проговорил, отворачиваясь и прикрывая гаджет ладонью, чтобы не разбудить Аню.

Но она уже открыла большие тревожные глаза и уставилась на него. Он знаком показал - спи, а сам встал с постели и отошел к окну. И вот пока шел, услышал:

- Арсений Васильевич, вы просили передать, если будут изменения.

Арсений узнал голос, понял, что звонят из клиники. Столько дерьмовых мыслей полезло в голову.

- Что? – рявкнул он раздражаясь. - Опять проблемы с его дочерью?

Потом осознал, что повысил голос, повернулся взглянуть на Аню. А она привстала на локте, прикрываясь простыней. Черт! Такое зло взяло — разбудили все-таки! Не дали поспать. Махнул ей рукой, чтобы ложилась.

- Кто допустил ее туда? – спросил уже тише.

- Нет-нет, Арсений Васильевич, - понеслось из гаджета испуганное. – Его дочь тут ни при чем. Господин Прохоров скончался.

- Как? – он застыл, даже как-то внезапно осела злость. – Его же откачали вчера.

- Да, - оправдывался врач. – Но потом состояние ухудшилось. Вы понимаете, возраст, организм изношен. А тут… такой стресс. Не выдержало сердце.

Арсений слушал это и не знал, что испытывает.

Вроде бы он должен радоваться. Умер убийца отца, и ему даже не пришлось мараться. Конец проблеме, можно жить спокойно, не опасаясь подлого удара в спину. Но порадоваться не получалось.

Потому что все это было отвратительно досадно.

Вчера, когда старого урода спасали врачи, он неожиданно вложился в это эмоционально. И теперь узнать, что тот все равно умер.

Это как в детстве однажды. Мальчишки ведь много чем развлекаются, и их игры не всегда безобидны. В общем. Кто-то сказал, что если муху утопить, а потом положить в соль, она оживет.

Ну экспериментаторы же, ёпт. Конечно, попробовали. Утопили муху в пластиковой бутылке, потом положили в коробок с крупной солью. Муха действительно ожила, но, видимо, они были неаккуратны, оторвали ей одно крыло. В итоге пришлось муху добить, чтобы не мучилась, а у него на всю жизнь это в памяти осталось. Как некий критерий целесообразности.

Арсений Демидов никогда не страдал излишней сентиментальностью, но терпеть не мог бессмысленных смертей. Сейчас это была бессмысленная смерть.

И к этому плюсом нарисовалась еще одна проблема.

Не менее неприятная.

Он медленно выдохнул и сказал:

- Хорошо, что позвонили, я подъеду. У вас есть контакты его адвокатов? Вызывайте всех.

И прервал разговор.

Когда обернулся к Ане, та сидела на кровати, спустив босые ноги на пол. Арсений пошел к ней.

- Ложись, простудишься.

Она смотрела на него.

- Что произошло? – проговорила жестко и вдруг добавила: - Только попробуй соврать мне.

Мужик, державший в кулаке полгорода, хмыкнул, качнув головой, и провел ладонью по лицу.

- Умер Прохоров.

- Вот как…

Арсений поморщился, матерясь сквозь зубы.

Выносить на всеобщее обозрение и делать достоянием гласности все это семейное дерьмо он не хотел. Значит, придется допустить, чтобы Марина присутствовала на похоронах. Крайне нежелательно. Она же как обезьяна с гранатой, невозможно предсказать, что она может выкинуть.