Читать книгу 📗 "Хрупкая связь (СИ) - Джокер Ольга"
Хотя мы заранее предупреждали, что не стоит напрягаться, это не помешало Дине подготовиться так, будто гостей ожидали как минимум вдвое больше.
На столе уже стоят тарелки с нарезанной зеленью, сыром и свежими овощами, несколько видов выпечки и домашние закуски. В воздухе витает насыщенный аромат специй и жареного мяса.
Женщины снуют туда-сюда, завершая последние штрихи.
Я пытаюсь предложить помощь, но меня тут же останавливают.
— Гостья не должна работать, — строго говорит женщина в платке, встряхивая скатерть. — Не принято.
Но я не чувствую себя гостьей. Впрочем, почему они решили, что являются хозяйками в чужом доме, — тоже не пойму.
Я здесь не просто так, чёрт возьми. Поэтому, не дожидаясь приглашения, открываю коробки и начинаю раскладывать ароматную еду на большие тарелки, стараясь вписаться в уже продуманное оформление стола.
Нас с Асланом усаживают в самом центре — у всех на виду. Я разглаживаю несуществующие складки на платье, наверное, привлекая к себе максимум внимания, чем когда-либо.
Мне не приходится заполнять паузы — разговоры идут оживлённо и громко. Достаточно, чтобы понять, почему в такой большой семье иногда хочется стать интровертом.
Но в этом есть и несомненные плюсы — большая семья означает не только шум и суету, но и заботу, поддержку и ощущение, что ты всегда кому-то нужен.
Вопреки тому, что я пока не до конца своя, меня спрашивают, удобно ли мне, и предлагают попробовать что-то вкусное. В этом круговороте вопросов и движений есть нечто приятное, даже если мне ещё нужно время, чтобы привыкнуть.
— Алина-ханым, отведайте долму, у нас своя, домашняя! Гораздо лучше ресторанной, — подвигает мне тарелку женщина, которую я мысленно определила как одну из самых старших тётушек — Айшан. — Если что, это любимое блюдо Аслана.
Она здесь что-то вроде крёстной матери семейного клана — говорит спокойно и без нажима, но так, что отказаться почти невозможно. А взгляд у неё цепкий и внимательный, будто видит собеседника насквозь, считывая малейшие колебания.
— Впервые слышу, — улыбаюсь я. — На мой борщ он смотрит с таким же восторгом, так что у вашей долмы серьёзная конкуренция.
Другая женщина, чуть моложе, с высокими скулами и пронзительными тёмными глазами, усмехается и добавляет:
— И вот этот салат тоже попробуйте, Аля. Лала специально к вашему приезду готовила. С бакинскими помидорами, огурцами, кинзой и сумахом. Простое, но традиционное блюдо.
— Да-да, обязательно, — поспешно киваю, видя, как передо мной появляется всё больше тарелок. — Спасибо!
Без внимания не остаётся и Амелия. Привыкшая есть мало, словно воробышек, она берёт микроскопические кусочки, долго раздумывает над каждым новым блюдом и скорее играет с едой, чем ест по-настоящему.
— Тебе не вкусно? — шёпотом спрашивает Дина, сидящая напротив внучки. — Скажи, что тебе передать.
— Мам, не заставляй, — вмешивается Аслан. — Если она чего-то захочет, то сама скажет.
— А что бы ты съела? На будущее, чтобы я знала…
Дочь поднимает глаза, немного смущённо оглядывается по сторонам и тщательно подбирает слова.
— Я… обычно люблю блины, — наконец говорит Ами, разглядывая пока незнакомую тётю, чьё имя легко перепутать. — Мама часто делает мне с малиновым джемом или сгущёнкой.
Дина кивает, запоминая. Хотя на самом деле, именно она когда-то научила меня их готовить.
— Хорошо. Тогда в следующий раз будут блины. Но ты всё-таки попробуй пахлаву, вдруг понравится.
Амелия послушно берёт маленький кусочек, но, прежде чем съесть, осторожно разламывает его пальчиками. Она долго изучает начинку, откусывает крошечный уголок, а после — оставляет недоеденным.
Это… Ами. Ничего удивительного.
Дина не оставляет внучку в покое и вскоре выясняет, что единственное, чего ей сейчас хочется, — вовсе не еда или сладости, а немного тишины с книгой или планшетом. Кивнув, она берёт Ами за руку и ведёт в свою комнату, куда остальным вход строго-настрого запрещён. Это её привилегия.
Я смотрю на них, когда они уходят, исчезая за поворотом коридора, и во мне откликается едва уловимая вспышка ностальгии.
Этот вечер похож… на хождение по краю обрыва — каждый шаг требует осторожности, а каждое слово балансирует на грани. Я не знаю, насколько далеко могу зайти и где та черта, за которой шутка превращается в дерзость, а вежливая сдержанность — в холодность.
Просто я привыкла к другому. К другим устоям, к другим традициям.
За мной наблюдают. Взгляды оценивающие, но не враждебные. Я тоже не излучаю враждебность. Надеюсь. Потому что пришла сюда с добрыми намерениями. Но если потребуется, то я готова защищаться. Тем более, меня есть кому защищать.
Я больше не чувствую себя одинокой, самой сильной или самой ответственной. У меня есть Аслан — мужчина, рядом с которым весь мир больше не давит тяжелым камнем на мои плечи.
Сплетая наши пальцы под столом, Аслан осторожно касается участка, где раньше было обручальное кольцо. Я сняла его несколько дней назад, но до сих пор ощущаю лёгкое, призрачное присутствие.
Он проводит пальцем по этой пустоте, не задавая лишних вопросов, но я знаю одно — он заметил. И этот жест ему приятен.
Дина подходит к столу как раз в тот момент, когда Аслан начинает спорить с дядей о том, что беспилотные электрокары убивают саму идею вождения.
Это даёт нам возможность переглянуться и заново оценить друг друга — спустя шесть лет. В новых обстоятельствах. В новых статусах.
Когда-то мачеха развелась с Каримом, отцом Аслана, не при самых красивых причинах и стала изгоем в родном городе. Но если теперь она сидит в одной компании с сёстрами своего покойного бывшего мужа, оставив позади прошлое, то, возможно, и у нас так получится?
— Как ты? — негромко спрашиваю, потому что каждое слово даётся мне с трудом.
— У меня всё хорошо. Цветочный магазин пришлось закрыть, хотя это дело приносило радость моей душе. Сейчас я уже давно работаю в кадровом отделе отеля… Года четыре.
— Какого отеля?
— «Парус».
— Понятно…
Дина крутит стакан сока в руках, потупив взгляд и почти не поднимая его. Наверное, разлуку с родной матерью я переживала менее остро, чем потерю мачехи, когда-то ставшей для меня по-настоящему близким человеком.
— А ты как, Аля? Чем занимаешься? Слышала, у тебя своя студия?
Я откидываюсь на спинку стула, поглаживая руку Аслана и касаясь выпуклых вен на тыльной стороне его ладони.
— Да, у меня есть студия «Бархат». Я занимаюсь подбором образов для клиентов, работаю с визажистами и фотографами и создаю капсульные гардеробы. А ещё конструирую собственные украшения — они стали визитной карточкой студии.
— Здорово.
— Да-а… Ну и, конечно, одно из самых любимых занятий — это морочить голову твоему сыну. Но ему, кажется, заходит.
Мачеха отодвигает стул, натянуто улыбаясь.
— Поможешь мне подать чай, Аля?
50
— Амелия рассказала мне, что полюбила шахматы, — говорит Дина, когда мы заходим на кухню, оставляя гостей за столом.
Я не знаю, где здесь что лежит — и сомневаюсь, что мачеха действительно хотела, чтобы я помогла заварить ей чай. Предложение было лишь предлогом остаться наедине. Но я не собираюсь облегчать ей попытки сблизиться. Даже ни на грамм!
— Да, полюбила, — киваю, упираясь плечом о стену. — Я хотела, чтобы Ами ходила на балет или в модельную школу, но не срослось. Ей это совсем неинтересно.
— Может быть, позже.
— Вполне.
Дина включает чайник, отворачиваясь ко мне спиной. На верхней полке стоят аккуратные баночки с чаем, словно из витрины магазина. Разные-разные вкусы и сорта.
Всё идеально. Всё на своих местах. Как и всегда.
— Ещё Амелия рассказала, что у неё теперь есть собака Луна. Она редко выполняет команды и слушается только второго папу, — усмехаясь, продолжает Дина. — Ами их нумерует. Один, говорит, знает все умные слова, а другой — все смешные.
