Читать книгу 📗 "Развод. Ты всё испортил! (СИ) - Зарян Аника"

«Получается, да, девочки».

Ставлю на стол высокий стакан с соком, тарелку с овощами и омлетом. Сложные блюда я не готовлю – не для кого стараться, а мои вкусы довольно сдержанные. Но после случая с обмороком стараюсь не пропускать приемов пищи.

«А что Карен?» – приходит следом от Кати.

Звонил, пробовал отчитать.

«Ксюша, что за глупости ты творишь?! Неважно, что между нами происходит, я всё равно в ответе за тебя. Конечно же, я буду тебя и дальше содержать, какая другая работа, какое увольнение?»

Хочет и дальше быть в курсе моих действий? Не может никак осознать, что я больше не буду докладывать ему о каждом своем решении? И слово какое липкое - содержать... Бросила трубку, не дослушав его отчаянный монолог.

Сообщаю об этом подругам, на что получаю череду одобряющих смайлов и реакций под самим сообщением.

О том, что он заявился тем же вечером с требованием объясниться, почему я поменяла машину, я умалчиваю. Мне до сих пор непривычно делиться с кем-то не из родственников подробностями своей личной жизни. Раньше, не считая самого Карена, мне хватало Норы и свекрови. Мы жили вместе, разве могло быть по-другому? Даже с мамой и сестрой я не была настолько откровенна, как с ними.

А после того, как Лена пробовала уговорить меня простить Карена, я поняла, что пока не готова разговаривать с ней.

«Ксюш, может, на самом деле подумаем о том, что я предложила? – спрашивает Ира. – Третий день с головы не могу выбросить».

Я тянусь к соку, делаю глоток. Любимый персиковый напиток кажется безвкусным.

Удовольствия от еды я тоже не получаю. Ем, потому что надо.

«Я тоже думала об этом, если честно», – отвечаю Ире.

О чем я только не думала эти дни... Мысли лихорадочно скакали от одной темы к другой, сконцентрироваться на чем-то одном получалось плохо.

Конечно же, я уже успела поискать вакансии на рекрутинговых сайтах. Отложила несколько интересных вариантов в избранных, но пока не откликалась. Вместо этого я составляла список совместно нажитого имущества – включая банковские счета и вклады, и передала их адвокату, чтобы тот отправил запрос на запрет регистрационных действий и на движение денежных средств. Это, по его словам, может уберечь меня от попытки Карена спрятать активы.

Возможно, я ошибаюсь, и он не так беспринципен, как мне сейчас кажется. Возможно – перестраховываюсь. Ведь сам он до сих пор, по словам дядь Толика, этих мер не предпринял. Я просто стараюсь следовать советам профессионала и действовать не на эмоциях – мной должны двигать только логика и здравый смысл.

Или у меня появилось слишком много свободного времени, и я заполняю его всем, чем угодно, лишь бы не думать о том, единственном, что по-настоящему имеет для меня ценность.

Мои дети не рядом.

Да, Карен отозвал запрет. И я попробовала на следующий же день снова встретиться с ними. Ждала у турникета, сжимая в руках забытую в спешке на подушке зайку-пиглетт дочери, без которой та не засыпала. Гере взяла зачитанную нами до смятых страниц книгу про маленького лорда Фаунтлероя. «А я никогда не уйду от тебя, мам», – часто говорил мне сын, слушая, как герой любимой книги ушел жить к дедушке. Я же обнимала его, убеждая, что это просто книга, и что с нами такого никогда не случится...

Заметив меня, Вика счастливо подпрыгнула, неуклюже раскинула руки и оглянулась на брата. Сын стоял, хмуро поджав губы. Окинул сестру серьезным взглядом. Боже, до чего же они с Кареном похожи... Улыбка тут же сошла с лица моей девочки. Она растеряно посмотрела на него, на меня, и опустила глаза.

Ко мне они не подошли. Отступили к низким диванам вдоль стены, сели рядом. Гера выудил телефон из ранца.

«Уроки закончились, ты где?» – донесся до меня низкий голос сына. Да, это был еще детский, но бас.

Я знала, что Нора ждала их снаружи. Именно ей они звонили.

Я вышла.

Передала ей книгу и зайку.

И ушла до того, как на крыльце появились дети.

Я этого не заслужила.

Стараюсь не думать об этом.

Стараюсь не думать и о том, какую боль они сами причинили мне.

Стараюсь дать им время, как просит Нора. Она убеждает меня, что всё время говорит с детьми обо мне. Я чувствую, как им сейчас плохо, как они одиноки, даже находясь в кругу родственников.

Они маленькие.

Они запутались.

И им очень страшно.

А мне хочется умереть, но вместо этого я доедаю омлет и отправляю грязную посуду в посудомойку.

А еще я хожу.

Каждый вечер вышагиваю километры вдоль граничащего с поселком озера. Надеваю наушники, включаю на полную громкость «Дьявольскую трель» Вивальди и иду, иду, иду... Следя лишь за тем, чтобы случайно не повернуть к дому свекров. Почти бывших...

После скандала в офисе адвокат меня уверил, что отслеживает действия Карена, и с его стороны вовсе не было никаких попыток ограничить меня в правах на детей – это был блеф, как я и думала. Но посоветовал мне бороться за детей в правовом поле, ведь Карен сам дал нам в руки козыри своим опрометчивым шагом с лицеем. Но я не хочу, чтобы Вика и Гера вернулись ко мне только потому, что их заставили.

Что во мне говорит? Боль? Уязвленное достоинство?

Возможно...

Имею право...

А еще так я продолжу быть в их глазах врагом.

В пятницу приходит уведомление о назначении даты первого слушания. Еще две недели ожидания.

С одной стороны, чувствую облегчение – на горизонте замаячила хоть какая-то определенность. С другой, появляется задачка со звездочкой - чем наполнить эти долгие четырнадцать дней, чтобы не сойти с ума от...

Ненависти.

Снова и снова ловлю себя на этом чувстве. Мне оно не нравится. Разрушающее, оно цепкими щупальцами пробирается в душу, сердце, мысли – и я уже не могу думать ни о чем другом.

Ненависть вытесняет из моей памяти всё светлое, всё доброе, что составляло большую часть моего прошлого.

Хоть и в иллюзиях, но я была счастлива тогда.

А теперь во мне тьма.

И эту тьму я очень хочу прогнать.

Ради себя.

Но не представляю, как...

Чтобы отвлечься, начинаю смотреть объявления о сдаче в аренду помещений под женский центр. И это несложное занятие неожиданно затягивает меня.

Я не знаю, что искать. На что обращать внимание. Действую интуитивно.

Отправляю понравившиеся мне варианты Ире. Некоторые она отметает сразу: слишком дорогая аренда, ночной клуб по соседству, не подойдет по нормам пожарной безопасности... В ответ присылает мне свои варианты.

Выбираем несколько и решаем на выходных заняться просмотром. В уме ставлю галочки: составить финансовую стратегию и попросить Олю провести маркетинговый анализ.

Мысль об открытии центра поддержки медленно, но верно пускает корни, наполняет меня. Дает ощущение чего-то важного, значимого.

События закручиваются с такой скоростью, что я, подумать только, не успеваю страдать. Нет, боль не становится меньше. Но, кажется, мне становится некогда ковырять никак не желающую затянуться рану. Некогда снова и снова сдирать тонкую, уязвимую корочку, обнажая те грани скорби, которые я уже прошла. Отрицание, гнев, торг, депрессия...

Через тернии я ползла к долгожданному принятию развода, но очередное предательство – теперь уже от детей, как будто заново запустило это гребаное колесо горевания. Еще больше расширило... Дыру в сердце.

Заполняю теперь её квадратными метрами просмотренных помещений. Провожу бессонные ночи в кабинете – составляю бизнес-план будущего проекта, зачеркивая на настольном календаре оставшиеся до заседания дни.

«Ксюш, ты можешь подойти к детской площадке?» – в один из вечеров высвечивается на экране сообщение от Норы.

С Норой мы общаемся только о детях. Она мне регулярно присылает фотоотчеты: зашли в школу, вышли, едят, делают уроки, спят...

«Да» , – отвечаю сразу же и, стараясь унять сердцебиение, накидываю на себя первый попавшийся кардиган и выхожу из дома.