Читать книгу 📗 "Бестселлер на троих (СИ) - Климова Маргарита Аркадьевна"
Волновался, когда нёс шашлык и выстраивал в голове не слишком навязчивые фразы. Волновался, приглашая пройтись и протягивая руку. Волновался, прежде чем положить ладонь на талию и ощутить пульсирующее тепло, исходящее от кожи. Волнуюсь и сейчас, углубляя поцелуй, сжимая со всем желанием в объятиях, вырисовывая узор страсти на спине, теряясь в ответной реакции девушки.
Мой первый поцелуй, вызванный собственной инициативой, сотканный из осмысленного влечения, приправленный чем-то глубоким, сильным… Влюблённостью? Любовью?
А испытывал я такие чувства к бывшей жене? Хотел так её? Если раньше думал, что да, то теперь сомневаюсь. Ксюха была нашим локомотивом, а я и дети цепочкой вагончиков, гружёных обязанностями, правами и индивидуальным характером. Тщеславие, что меня выбрала такая красивая девчонка, лесть к самому себе, что смог чем-то её заинтересовать, привычка, ставшая основой семейной жизни — всё, что я считал этой самой любовью.
Конечно, сначала была страсть, нескончаемые ночи, смытые дрожью закаты и совместные рассветы, укутанные в одно на двоих покрывало. С рождением сына появились обязанности, капризы, поиски работы. Тогда мои стихи перешли в разряд хобби, в возможность отрыва от реальности, а основное время заняла оплачиваемая редактура чужих рукописей. Не гнушался ничем. Правил текст, писал лентяям дипломные работы, и трудился над своей диссертацией.
И Ксения была права. В погоне за деньгами, за знаниями, за призванием в своей области, я совсем оторвался от семьи. Она была поставлена на второе или третье место, незаметно перейдя в сопутствующий фон. Вот и появился Вадим, воспользовавшись остывшими углями и одиночеством моей жены.
Виню ли я её в измене? В первые несколько дней честно винил. Подбитая гордость кидала в злость, в ревность, в гадкие мысли в отношение неё, но спустя месяцы запоя произошло переосмысление, и вина перешла на меня. А сейчас, вгрызаясь в губы Аниты, выпивая её дыхание, даже рад, что жена так вовремя разорвала связь по привычке, освободив себя и меня.
Сдавливаю упругие ягодицы, вжимаю сильнее в себя так, что дыхание спирает и кровь вскипает в венах. Узкие джинсы раздражают, отрезав доступ к манящему телу. Мне бы коснуться нежной влажности, приподнять повыше, насадить на окаменевшее возбуждение. Чуть отстраняюсь, кладу руку на грудь и впиваюсь пальцами в мягкую округлость, оболдевая от удовольствия.
Тихий, шелестящий стон окончательно рвёт препоны и границы, как и отключает мозг. Перестают существовать люди вокруг, жужжащие комары, треск от костров, пение, звуки гитары. Только Анита, только её тонкая вибрация под моими пальцами, только её иссушающее, дурманящее дыхание.
— Смотри-ка, какие шустрые. Один потащил девицу в лес, другой к озеру, — врывается мужской, подвыпивший голос, нарушая интимность момента. — Вроде, далеки от жанра эротики, а мастер-класс горячих сцен очень профессионально устроили.
Отстраняюсь от девушки, смотрю поверх неё и натыкаюсь на горящий в лунных отблесках взгляд Егора. Он пошатывается, кажется, виснет на мелкой Ляле и лыбится, словно решил присоединиться. На смену былой страсти и безбашенности приходит стеснение и неловкость.
Никогда не попадал в такую компрометирующую ситуацию. Одна рука тянет на себя гибкое тело за ягодицу, вторая под футболкой расправилась с чашечкой бюстгалтера и теребит сосок, а бёдра невменяемо толкаются, пытаясь протереть дыру в тесных штанах. Позорище…
— Ну чего остановились, — стебёт Егор и совсем не собирается останавливаться. — Мы не против фильмов для взрослых.
Чувствую, как спина Аниты напрягается, жду, когда красотка вырвется из объятий и сбежит, проклиная мою несдержанность, но она утыкается лбом мне в грудь, плечи мелко подрагивают, а следом раздаётся смешок, приглушённый футболкой.
— Вовремя они, — шепчет Аня, всё-таки смутившись. — Веду себя, как легкодоступная девица.
— Прости. Это я виноват, — так же тихо отвечаю ей. — Не сдержался. Со мной впервые такое помешательство. Никогда раньше не реагировал, как сумасшедший ни на одну женщину.
— Что ж, могу сказать, что со мной тоже, — отрывается от меня и поднимает голову, позволяя зависнуть на отражение луны в глазах.
Вокруг нас снова водворяется отстранённая тишина, перестают существовать обломщики момента, и в этот момент раздаётся громогласный клич викингов, идущих в бой, а белобрысая детина хватает Ляльку на руки и с воплями несётся в водоём, воздушной волной задевая нас.
— Совсем охренел, пьяная скотина⁈ — визжит жертва мужского беспредела, а следом булькающе затихает, погружаясь с головой под толщу бликующей воды.
— Придурок и смертник, — смеётся Анита, наблюдая за резвящейся парочкой. — Лялька его потом со свету сживёт.
— Она? Его? — сомневаюсь в определении соотношения сил.
— Мал клоп, да вонюч, — склоняет голову на бок, переводя взгляд на меня. — Это как раз про Лялю Бур. Псевдоним такой она не просто так взяла. Второго мужа уже извела.
Неверяще сканирую вынырнувшую рыжую девчонку, по словам Аниты «с синей бородой», вижу, как её макушка снова скрывается под водой, придавливаемая лапищей Егора, и решаю, что ему не стоит поворачиваться к ней спиной. Воткнёт нож, или загрызёт собственными зубами.
— Поздно уже, — касается руки Анита, привлекая моё внимание. — Спать пора.
Вот сейчас слово «спать» обретает двойственный смысл. Гоню от себя пошлые картинки, где мы сплетаемся телами, где я раздвигаю податливые ноги, где она подаётся бёдрами навстречу.
— До завтра? — отстраняется шатенка, а я не знаю, чего мне хочется больше. Убедить, сломить препятствия, приблизить смысл «спать» к фантазиям, или взять в зудящие пальцы карандаш и набросать горячие сцены нашего слияния.
Глава 9
Марат
Твою ж мать! Эта девица мелькает везде, словно чёртово наваждение. То режет салат, недалеко от мангала, где я жарю мясо, то сидит напротив, мозоля глаза. Отвлекаюсь, как могу, раскручивая блондинистую нимфу и рисуя в воображение её вкусные объёмы.
Представляю, как тяну за собачку, расстёгивая молнию у спортивной кофточки, под которой ничего кроме белья нет, как медленно оголяю пышные холмы, как подцепляю пальцем край бюстгальтера и стягиваю его вниз, передавливая и поднимая грудь выше.
Почти ставлю её на колени, заглядываю в разомлевшее от желания лицо и хватаюсь за резинку своих спортивных штанов, собираясь высвободить потяжелевший член… Как встречаюсь с карамельным взглядом, смотрящим снизу на меня.
Хочется материться, видя красочные картинки нашего соития, но не с Надеждой, а с другой. С той, которая мило улыбается Артёму и ест шашлык.
Надька молодец. Старается, чуть ли не выпрыгивает из трусов, лишь бы привлечь к себе внимание, заинтересовать и продолжить знакомство после конференции. По ней видно, что в каждом встреченном претенденте она видит потенциал на будущее.
Глупая… Наивная… Не догадывается, что я не по длительным отношениям. Более того, стоит почуять попытки по связыванию, как в дело идут и зубы, и когти. А как я быстро умею бегать? Любой спринтер позавидует.
— Я в первый раз на таком съезде, — трещит блондинка, намеренно прижимаясь ко мне выпуклостями. — Тут так здорово. Как представлю, что моя любимая писательница, Алевтина Майорова, сидит где-то рядом у соседнего костра, так прям дух захватывает.
— Это вряд ли, — на всякий случай обвожу взглядом ближайшую компанию, в которой все уже гашёные и горланят песни, перекрикивая гитару. — Санёк не любит выезжать из Екатеринбурга.
— Какой Санёк? — отстраняется от меня Надя, и вечерняя прохлада проходит по боку, к которому прижималась её грудь.
— Как какой. Щуплый, лысенький, тщедушный, носящий массивные окуляры, — перечисляю достоинства Александра, прячущегося за аватаркой сексапильной бабы в очках. Я-то уже привык, что в нашем кругу всё не то, чем кажется, а раньше так же удивлялся. — Пишет детективы под псевдонимом Алевтины Майоровой.
