Читать книгу 📗 "Моя идеальная ошибка (ЛП) - Хейл Оливия"

Я хохочу.

— Извращенцем? И кем же ты себя считаешь сейчас?

Он обхватывает мою талию руками и наклоняется, пока наши лбы не соприкоснутся.

— Понятия не имею, и мне все равно. Меня волнует только твое мнение.

— Я думаю, ты лучший человек из всех, кого когда-либо знала, — говорю я. — Но также думаю, что ты тянешь время. Мы оба готовы к выходу.

Он стонет и закрывает глаза.

— Это не тот романтический вечер, о котором я мечтал.

Я смеюсь.

— Мне кажется, он идеален. И как только закончится...

— М-м-м, мы вернемся сюда, и будем совсем одни.

Он поднимает меня со столешницы, и я скольжу по его телу, мягко приземляясь на носочки.

— Тогда поехали, милая. Встретимся с волками.

Ежегодный рождественский сбор средств «Сент-Реджиса» – главное событие года. Они звонили трижды, чтобы подтвердить присутствие Алека. Оказывается, он один из крупнейших благотворителей.

Мак везет нас. И он, и Катя удивительно спокойно восприняли мой переход из роли сотрудника к девушке Алека. Катя целый час говорила, как я ей нравлюсь и как она рада, а Мак просто сказал, что счастлив за нас.

— Рабочие отношения могут быть сложными, — добавил он тогда. — Надеюсь, вы справитесь.

Мы были одни в машине, и я не удержалась.

— Могут быть сложными. Но могут того стоить. Ты же согласен?

Он не ответил, но взгляд упал на кофе и сэндвич в подстаканнике. Мы оба знали, кто их приготовил. Не обязательно было класть печенье в его ланч-бокс или варить свежий кофе настолько часто.

Я подозревала, почему она это делала.

Алек предлагает руку, когда мы входим на мероприятие. Школа арендовала пентхаус в нескольких кварталах от кампуса, и декор впечатляет. Снежинки свисают с высоких потолков, музыка льется из скрытых динамиков. Зал уже полон.

Я прижимаюсь к Алеку.

— На что собираешься делать ставку?

— Ставку?

— Школа разослала список лотов для слепого аукциона. Их описывали дети и сопровождали рисунками. Милая задумка.

Алек усмехается.

— Так они собирают деньги?

— О, да. Я читала в рассылке. Тебе тоже пересылала.

— Надо было прочитать.

— Ты занят.

Его губы касаются моего виска.

— Для тебя у меня всегда есть время. Ты так вкусно пахнешь.

— М-м-м. На нас смотрят.

— Пусть смотрят, — говорит он.

Мы берем по бокалу шампанского и идем вдоль рядов с лотами. В задней части зала размещены столы с аукционными предметами. Перед детскими рисунками в рамках стоят чаши, наполненные записками со ставками.

К нам приближается группа женщин. Среднюю я сразу узнаю, мы пересекались на прошлом мероприятии «Сент-Реджиса». Та самая, что отпускала комментарии про меня и Алека. Мать подружки Уиллы, которая приглашала его на «ужины».

— Алек, — тепло говорит она.

Остальные тоже улыбаются, но взгляды скользят к его руке на моей талии.

— Дамы, — кивает он. — Прекрасное мероприятие, как всегда.

— Спасибо. Как рада, что вы пришли. Уже посмотрели лоты?

— Да. Вон там что-то похожее на газонокосилку, — кивает он в сторону. — Дети очень изобретательны.

— Чудесная идея, правда? — женщина смотрит на меня, и ее улыбка становится чуть шире. Выглядит фальшиво. — Вижу, вы снова пришли с няней.

Рука Алека плотнее сжимает мою талию.

— Нет. Изабель моя девушка.

41. Алек

— Вот так! — слышится голос Изабель, теплый и воодушевляющий, и легкий топот детских ног. — Молодцы, девочки, просто замечательно!

Я прислоняюсь к дверному косяку. Изабель показывает трем маленьким девочкам, одна из которых Уилла, основные балетные позиции. Студия светлая, просторная, в воздухе еще витает легкий запах свежей краски.

Занятия официально еще не начались. Уилла – первая ученица Изабель, подопытный кролик, и пока она в восторге от каждой проводимой здесь минуты. Даже уговорила двух лучших подруг прийти на следующее занятие.

Изабель одета почти так же, как в тот первый раз, когда увидел ее в старой Академии Танца, кружащейся в солнечных лучах среди пылинок. Темные волосы собраны в высокий пучок. Руки обнажены, длинные ноги в лосинах. Сама грация в атласных пуантах, она демонстрирует девочкам различные стартовые позиции в балете.

Ни она, ни Диана не позволили вложиться в студию. Я предлагал. Дважды, если быть совсем уж честным, и Изабель отказалась. Я понимаю почему. Свобода – прекрасная штука, а она не знала ее очень давно.

Хочу помочь, но еще больше хочу, чтобы она летела на своих крыльях.

Я унаследовал компанию. Знаю, как сложно сделать ее своей; и часть меня завидует ей, шансу построить что-то с нуля.

Девочки замечают меня не сразу. Первой видит в огромном зеркале Уилла.

— Пап! — зовет Уилла. Она улыбается от уха до уха. — Смотри, мы делаем третью позицию.

— Вижу. Отлично получается. У вас тоже, девочки.

— Останешься посмотреть?

— Конечно, — говорю я. — Но, кажется, осталось всего десять минут.

Девочки переглядываются и тут же начинают шептаться. Изабель смеется и кивает.

— Да, — тепло говорит она. — Можем попробовать.

Оказывается, они уже просили ее показать вращения, но та отложила это до конца занятия. Девочки стараются. Изабель терпелива, внимательна и совсем не так строга, как я ожидал. Хотя не стоит удивляться, в ней всегда присутствовала бережная мягкость.

После занятия, когда девочки садятся переобуваться, Изабель подходит ко мне.

— Привет, — говорит она.

Я обнимаю ее за талию.

— Привет, милая.

— Все прошло отлично, — в ее голосе звенит восторг. — Правда, очень здорово. Мне нравится преподавать.

— У тебя прекрасно получается, — бормочу я, касаясь губами ее виска.

Она вздыхает. Счастливо вздыхает.

— Бывшие педагоги в гробах бы перевернулись, увидев мои методы. Они все живы, но ты понял. Они многому меня научили, были потрясающими, но не хочу быть такой же. Хочу, чтобы детям танец приносил радость. Что не обяза... О, девочки, вы уже готовы?

Уилла кивает и смотрит на меня.

— Мы можем подвезти Дору и Элси?

— Да, и мы уже согласовали это с вашими родителями, — говорю я обеим. — Пойдемте, девочки, садитесь в машину.

— Вас ждет перекус, — добавляет Изабель.

Девочки мчатся вперед, а мы следом идем неспешным шагом.

Я касаюсь ее руки своей.

— Торжественное открытие через три недели.

Она улыбается.

— Спасибо, что напомнил. Я только успела забыть.

— Не волнуйся. Вы с Дианой знаете, что делаете.

— Да, но не знаем, наберутся ли группы, или будет... знаешь что? — на ее губах расцветает широкая улыбка, освещая все лицо и заставляя карие глаза искриться.

Боже, как я люблю это. Делать эту девушку счастливой стало моим призванием. Может, «Контрон» просто работа. А это моя страсть. Если не преуспею в жизни ни в чем, кроме как сделать счастливыми ее и своих детей, можно считать, что я прожил хорошую жизнь.

— Что? — спрашиваю я.

— Решила, что неважно, что будет. Я просто счастлива, что попробовала. И если не получится... найду что-то еще. Стану художницей. Научусь скачкам. Пойду в маркетинг.

— Или поступишь в бизнес-школу и присоединишься к семейному делу, — говорю я.

Она смеется.

— Боже, можешь это представить? Ни за что. Оставь это себе, Конни и Нейту. Я люблю тебя, но вместе мы больше не работаем.

— Критикуешь? — спрашиваю я, но тоже улыбаюсь.

Официально она больше не няня моих детей. Я понял ее опасения. Принял их. Наняли новую няню, женщину за шестьдесят без диплома по детской психологии, но с двадцатью годами опыта. Изабель присутствовала на собеседовании. Я также поговорил с Уиллой. Объяснил, что не няня удерживает меня на расстоянии, а работа.

Слышать от Изабель слова Уиллы было больно. Больно, душераздирающе и важно. Я поклялся, что Уилла и Сэм всегда будут знать, они на первом месте.

— Я? Критикую великого Алека Коннована? Никогда, — она криво улыбается, дразняще, и мне хочется стереть эту улыбку поцелуем.