Читать книгу 📗 "(Не)Мой (Не)Моя (СИ) - Лейк Оливия"

— И? — она даже поддалась ко мне.

— Ты все еще беременна.

Буквально за миг на ее лице пронеслось множество эмоций, и ни одну из них я не смог идентифицировать как истинную реакцию. Яна пока ни в чем не уверена.

— Тебе нельзя рожать, — произнес честно и твердо. Имел ли я право на подобное заявление? Да, черт возьми! Мы слишком долго были вместе, чтобы жизнь и здоровье этой женщины, матери моего сына, жене, пусть и бывшей, меня совсем не касались. И это только доводы рассудка и мое моральное право на беспокойство! Но были еще чувства. Яна нужна мне! Она должна быть на этом свете! Она сказала мне, что я любил ее не так, как она хотела бы, и я признал это. Перед самим собой признал. Но я любил ее! И Яна любила меня. Все еще можно изменить, исправить, попробовать, главное, чтобы она дышала, улыбалась, жила! — Ты ведь понимаешь, Яна?

Она не ответила. Просто смотрела своими огромными, серыми, прозрачными глазами на бледном, но прекрасном лице. Яна всегда была красивой женщиной, но сейчас ее окружал не видимый ореол хрупкости и женственности. Так было тогда, когда в ней зародилась жизнь в первый раз. Так случилось и сейчас. Это подкупало своим светлым предназначением продолжения рода, но не в этом случае. Женщина должна давать жизнь, но не в замен своей! Это слишком дорогая цена. Я не готов ее платить. Да, я. Потому что мне не все равно! Мне не все равно за нас обоих!

— Мирослав, его спасли. Значит, это кому-то нужно, понимаешь? Я думала над прерыванием, но… Может, это знак? Я испугалась по-настоящему. Испугалась, что потеряю его, — дотронулась до живота. Это рвало мне сердце. Долбанный материнский инстинкт! У кого-то вообще нет, а кому-то отсылал вопреки здравому смыслу!

— А за себя ты не боишься? Инстинкт самосохранения, нет, не слышала? — не сдержал каплю раздражения. Нельзя, помнил. Никакого стресса, но черт!

— Если я сделаю это, то буду корить себя всю жизнь. Ребенок ведь не виноват…

— Никто не виноват, Яна! Никто! — поднялся, не выдержал сидеть спокойным истуканом. — Я не разрешаю тебе рожать! — заявил безапелляционно.

— А если бы это был твой ребенок? — да, мы все еще понимали друг друга. Я правильно считал правду в ее глазах. Не мой. Но это вообще не имело значения!

— Да какая разница чей?! Мне вообще плевать! Даже если бы был моим! Я не хочу, чтобы ты рожала! Это опасно!

— Мир, это мое решение.

— А обо мне ты подумала?! — взорвался, как чертова граната, даже физического контакта не понадобилось. — О Ромке ты подумала?! О всех кто тебя любит, Яна?! Нашему сыну нужна мама! А мне нужна ты! Делай, что хочешь, но не смей рисковать собой!

— Мир…

— Я не готов тебя потерять, это ясно? — прервал не терпеливо. Просто бил фонтаном эмоций, неподдельных и искренних. — Я не позволю! Просто не дам тебе рисковать собой! — подошел близко и обхватил ее лицо ладонями. — Я не разрешаю, поняла? Просто не разрешаю!

— Мир… — так мягко и так печально. Одно слово, и я понял, что проигрываю. Ну какая упрямая!

— Да ну тебя! — вылетел быстрее пули из палаты. Мне нужно успокоиться и прийти в себя.

Оказавшись в холле, упал на скамейку, схватился за голову: я ведь реально даже не задумывался, от кого у нее ребенок! Это не предложение, чтобы Каминского убрать из ее жизни. Мне нет разницы! Вопрос не в этом! Яне нельзя рожать! У нее уже здоровье захлебывается, а срок маленький. Дальше что? Нахрена собой рисковать?! Я не понимал. Мне это недоступно!

Я вскочил, подошел к аппарату с кофе, сделал самый горький и черный, облился к чертям собачьим, снова упал на скамейку. Да ёб твою мать! Что же делать? Что?!

В палату зашел вчерашний врач и акушер, с которая вела первую беременность Яны. Я ждал, когда они выйдут. Мы с женой не договорили. Если она упрямая ослица, значит, нужно искать какой-то приемлемый выход из ситуации. Я не собирался устраняться и оставлять ее одну. Хотя… Возможно, отец ребенка скоро влетит в эти двери. Права голоса у меня нет, это если по сути. Забылся я. Привык, что Яна — это моя ответственность. Все, что касалось ее и меня касалось. Это правильно, так должно быть в паре! Правда, мы не пара больше, но это детали вполне решаемые.

— Когда ее выписывают? — поймал врачей на выходе.

— Матка в тонусе, показатели крови существенно упали. Неделя, а дальше будем смотреть. Угроза сохраняется, — Маркелова выглядела достаточно спокойной.

— Мы с Натальей Владимировной вместе изучили медицинскую карту Яны Николаевны… — врач, который вчера спас плод, выразительно замолчал. — Риски имеются. Сегодня будет консилиум с кардиологами и аритмологами.

— Ясно… — задумчиво протянул. — Мне нужна эта женщина, — честно и открыто, как мужик мужику. Маркелова это и так знала. — Спасать нужно Яну, понимаете? Я даю этой беременности десять процентов риска, если больше… — покачал головой. — Меня это не устраивает.

Они, кажется, поняли меня. Много ли я брал на себя? Да, черт возьми! Я вообще охуел! Но иначе не мог. Просто не мог. Яна должна жить, и никак иначе.

— Ты до сих пор упрямая баронесса? — вернулся в палату.

— Будет консилиум, — ответила тихо. — Врачи оценят риски и… потом буду решать. Наталья Владимировна сказала, что кровотечение из-за нервов и стресса. Что нужен полный покой.

— Он отец? — мне нужно знать все, чтобы понимать, как действовать. Рома позвонил мне, потому что доверял, но не факт, что сейчас не приедет Каминский и не заявит свои права на Яну и ребенка.

— Да, это Артем, — смотрела прямо, уверенно и гордо, готовая держать ответ, но не передо мной, а перед самой собой.

— Что вы решили? — вероятно, Яна считала мои заявления нелепыми, а требования высшей глупостью и эгоизмом. Бывший муж заявился и права качает, вот придурок!

— Он не знает. У него своя жизнь. У меня своя. Мы никогда не были парой. Все остальное случайность.

Я нахмурился. Это как вообще?

— Ты не будешь рассказывать ему?

Яна вздохнула, прежде чем заговорить:

— Артем не тот человек, с которым я хотела бы растить ребенка. Это может быть… — и так на меня посмотрела. — Опасно. Я этого не хочу. Пусть он будет ветром подальше от нас, — и так по-матерински прикрыла живот, словно реально боялась. Так, мне нужно срочно выяснить про этого человека все. Я не хотел лезть в ее жизнь, поэтому не просил Руслана собрать досье на Каминского. Зря. Очень зря. Вот про его отца знал достаточно, тот еще фрукт, но это даже мне на руку. Всегда полезно иметь компромат, все в жизни могло пригодиться.

— Хорошо, — если честно, выдохнул. Пусть катиться товарищ Артем огородами. Я присел на стул и прямо взглянул на свою бывшую жену. — Я правильно понимаю, что ты собралась рожать и пусть все горит синим пламенем?

— Мир…

— Просто скажи, — нетерпеливо приложил палец к мягким губам. — Да или нет?

— Я не хочу прерывать, только тогда, если риски будут не совместимы с жизнью… Наталья Владимировна сказала, что… — развела руками, а глаза в миг стали стеклянными. — Это моя последняя беременность. Если аборт, то это все. Больше никогда… А может, в принципе больше никогда… Я не знаю! — и закрыла лицо руками. — Я не хотела так… От него… — шептала, а я едва различал слова. — Но не могу убить кроху. Просто не могу!

Я прикрыл обреченно глаза: хоть волосы рви на голове! Цугцванг какой-то. Патовая ситуация. Слишком уж хорошо знал Яну: она не отступит. Это ее решение, и никакой мужчина не способен на него повлиять. В двадцать семь у нее была тяжелая беременность. А в тридцать три… Упрямая!

— Яна, — другого выхода я не видел, — вы с Ромой переезжаете ко мне.

Она только глаза распахнула широко-широко. Это даже не возмущение с удивлением, это чистый шок.

— В смысле?! Это как? Зачем и почему? — нервно сыпала вопросами.

— Я объясню, — старался пояснить позицию логично и рационально. — Если тебе станет плохо ночью? Ты живешь одна с пятилетним ребенком. Это может фигово закончиться для вас обоих. Рома и так на переживался. Я не хочу такого больше для вас обоих. Я и сам с ума сойду. Так будет лучше для нас всех.