Читать книгу 📗 "(Не)Мой (Не)Моя (СИ) - Лейк Оливия"

Было еще не поздно, ночь теплая и светлая. Мы вышли через запасной ход в одну из подворотен старого города: здесь даже пахло иначе, как во времена моей молодости с пацанскими стрелками, с битой в багажнике, с разбитыми кулаками и бесшабашной звенящей юностью. Я не скучал по тому времени, но иногда вспоминал с улыбкой. Много с той поры воды утекло, и ошибок тоже было много. Если бы мог, что изменил бы? Хм… С одной стороны ощущал себя закаленным: удержал бизнес и начал работать на полную легализацию; с Ликой развязался окончательно и бесповоротно. Смог стать отцом своим детям не только в качестве галочки в графе свидетельства о рождении. С другой, все не так радужно. Я вспомнил, что такое ревность: в браке Яна не давала поводов, она была идеальной спутницей, а потом… суп с котом, точнее, со мной. Видел, как моя женщина стала чужой. Пережил боль и потерю, которую осознал далеко не сразу. И все-таки я все еще дышал. Я стал старше на год. Яна тоже завтра станет старше на год.

— О чем задумался? — Рус шутливо хлопнул по плечу.

— Да так… О вечном, — отшутился, и мы принялись боксировать, как во время нашей молодости. Руслан действительно очень долго с нами. Он старше на пять лет и когда-то учил меня драться. Мы не братья, но близко. — У Яны день рождения, — все же поделился, — и я… — развел руками. Именно в ночь меня сильнее всего качало на эмоциональных качелях. За четыре недели нашего скупого общения я прошел все стадии принятия, но торг возвращался постоянно, потом гнев, отрицание, к утро только принятие и пробуждение. Но не сегодня… Я достал телефон и открыл наш диалог: последним было мое сообщение и одно набранное, но не отправленное, только нужно удалить одно слово «тоже».

Я тоже тебя люблю

Я тебя люблю — так нужно. Исправил и, выдохнув, нажал на отправку. Яна должна знать, но это ни к чему ее не обязывало. Она просто должна знать!

— Дядя, тебе тридцать восемь годиков, — попенял Рус. — Бери и делай, а не яйца мни!

— Ты сам-то как? — спросил негромко. Жена и дочь Загоева вернулись из поездки, только не домой. Лали ушла вместе с Соней, сына Руслан не отдал. Ждал, когда женщины его семьи одумаются и вернутся.

— Нормально, — жестко обрубил. — Веду с женой агрессивные переговоры. С Сонькой, правда, некрасиво вышло… — губы в нитку превратились. Дочь его ненавидела. Мне подробностей не докладывали, но что-то там с балериной, которая по-тихому эскортом подрабатывала, да так, что на член Загоева наткнулась. Соня узнала. Причем здесь был я и ее якобы влюбленность? Не понятно, но девочка извинилась передо мной. К другу за разъяснениями я не лез. Он и так весь как провод в грозу: работает, шутит, с мужиками отдыхает, а взгляд всегда где-то там, как та самая пресловутая истина, но, чую, скоро током шарахнет. Причем всех.

— Подарок жене приготовил? — поинтересовался Руслан, меняя тему с себя на меня.

Завтра для Яны должны доставить шикарный, но нежный букет: без намеков и кричащих признаний. Просто внимание и коробочка клубники в шоколаде. Я не знал, как Яна сейчас жила, что с личной жизнью и ее доктором, но цели обосрать ее новую жизнь я не имел. Меня просили не дарить подарков, но как это возможно?! Хоть что-то, хоть как-то…

— Пойдем, — кивнул на вход Руслан, — мне еще отыграться нужно.

— Ты иди, я догоню, — достал телефон, хотел проверить, доставлено ли мое сообщение. Но он неожиданно ожил. Ромчик звонил. Десять вечера, странно… Почему не в постели еще? Я поправил волну волос и, улыбнувшись, принял видео-звонок. — Привет, Ромео! Почему не спишь?!

— Пап!

Я за секунду чуть коней не отдал. Сын не просто плакал, он в истерике!

— Что случилось?!

После кровотечения из носа я дул не только на воду, но и на лед.

— Мама упала! У нее кровь! Я зову, но она не слышит!

У меня сердце ухнуло куда-то вниз и разбилось вдребезги. Яна. Яна моя… Что с ней?! Что, блин, могло произойти?!

— Ромик, все хорошо, — пытался успокоить сына, а сам Русу знаком показал, что нужны колеса. — Я еду. Я скоро буду у вас. Будь рядом с мамой. Я скоро буду! Обещаю!

— Мама умрет? — на высокой ноте, меня до позвоночника холодом пробрало.

— Не говори так. С мамой все будет хорошо! Я клянусь тебе! Все будет хорошо!

Я не позволю ей умереть! Просто не дам! Это невозможно! Это бред. Бред же…

— Еду, — сказал сыну и прыгнул на заднее сиденье. Мы с Русланом оба выпивали, поэтому вез нас дежурный водитель. — Черт, у меня нет ключей от ее квартиры! Будет чем личинку перекусить?

— Вадя, — Рус повернулся к водителю, — у тебя есть инструменты?

— Конечно. Мы люди подготовленные, Мирослав Константинович, — посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

Я только кивнул и набрал главврача из «Возрождения». Рабочий день закончился, да и вообще поздно? Плевать! Мне жену нужно спасать! Все отошло на второй план. Такой глупостью показалось. Когда на чаше весов жизнь любимого человека, то ничего, кроме жизни, не имело значение. Пусть живет. Просто будет где-то рядом. Пусть даже не со мной, но дышит тем де воздухом, что и я!

— Станислав Григорьевич, необходима ваша помощь, — сухо и коротко. — Жене стало плохо, нужна немедленно машина с реанимацией. Тридцать три года, она сердечница, упала в обморок, сын сказал, что есть кровь, — последним назвал адрес. — Долго еще! — нервничал на светофоре. Ромка там один, ему страшно, а Яна… Я ведь не знал — может, счет на минуты?! — Давай, давай! — подгонял даже машины в потоке.

Автомобиль еще не остановился толком, а я уже вылетел на улицу. Почему я в запале выложил ключи?! Ведь полгода носил с собой, каждый, блядь, божий день носил! Психанул, что ушла от меня, когда реально поверил, что для нас есть второй шанс. Теперь молился. Господи, как же я молился! Дай мне успеть. Позволь не опоздать. Все сделаю! Приму! Отдам! Пожертвую! Только дай мне не опоздать!

— Извините! — крикнул женщине, гулявшей с собакой во дворе. — Можете открыть, пожалуйста. Ключи забыл.

Хозяйка мелкой тявкалки настороженно, но подошла, бросила в меня короткий, но внимательный взгляд и, очевидно, сочтя меня не бомжом, впустила.

— Благодарю, — и повернулся. — Рус, быстрее! — придерживал дверь. Как раз мигалка скорой помощи послышалась. — Девушка, милая, скажите консьержу, чтобы для скорой ворота открыли?

— Да, конечно, — она ошеломленно смотрела на грозного Загоева, который обладал лощеной, но все же кавказской внешностью.

Я никогда не тяготел к искусству вскрытия замков, но мой безопасник профи во всем: от легальных боевых искусств до нелегальных щипцов для вырывания зубов.

— Ромчик, — набрал сына, когда из лифта вышли, — мы здесь. К двери не подходи. Будь с мамой.

Сейчас начнет орать сигнализация, если быстро не введу код подтверждения, который я, естественно, не знал. Руслан пристроился у двери с плоской отверткой. Я только смотрел: нас разделяло не такое уж большое препятствие, а казалось, что я на другом конце света. Долго. Слишком долго!

— Рус! — подгонял нервно.

— Работаю, — спокойно и четко.

Дверь открылась, и я первым делом рванул к пульту у стены — у меня минута или сюда ввалится охрана. Так день рождения Яны не подошел — она не настолько себялюбива, но кого любила? Ромчика, нашего сына — код сработал. Вот придет в себя и скажу, что пароль прекрасный, но примитивный для воров. Вместе посмеемся.

— Рома! — он сидел в гостиной на полу и гладил маму по густым блестящим волосам.

— Пап! — бросился ко мне.

Я коротко обнял его и побежала к Яне. Бледная, в лице не кровинки, веки дрожали. Живая. Господи, это главное! Один взгляд ниже, и я все понял. Проходил уже, когда Ромку носила, только крови было намного меньше…

— Яна, девочка моя, что же ты удумала… — подхватил на руки. Качал как маленькую, к себе прижимал, в лоб целовал — минута слабости, она мне просто необходима. Затем поднялся — в дом поднялась бригада реаниматологов с носилками.

Я не хотел отдавать, оставлять ее, но мне пришлось довериться врачам. Живая, но не здоровая.