Читать книгу 📗 "Измена или Восстать из пепла (СИ) - Барсук Екатерина"

Он растерян и переживает из-за развода. Сейчас он будет обижен на свою Марину — почему она не простила его и не приняла обратно. Психика будет защищаться и он будет стремиться переложить ответственность. Именно сейчас — самое время вступать в игру по моим правилам. Здесь я хищник, а он — жертва, и моя главная задача — делать вид, что всё наоборот.

Звонок в дверь. Поправляю прическу, пшыкаю духи и бегу открывать.

Совсем не понравилось то, что я увидела. Передо мной он, еле стоящий на ногах, в несуразной одежде. Вижу у него в руках чемодан. Всё-таки сделал, что я просила?

Он с тупой улыбкой заходит в квартиру, кидает чемодан на пол — я ногой быстренько сую его под диван, и заваливается на кровать. Бьет по одеялу рядом с собой, приглашая меня присесть. Мне противно, но виду не подаю.

Присаживаюсь рядом и грустным голосом спрашиваю:

— Сережа, ты что, пил? Что случилось?

Он смеется и запрокидывает голову на подушки.

— Я всё придумал, Лида. Мы с тобой будем вместе! Давай переедем в другой город и ты родишь мне наследника, а? Представляешь, пол жизни прошло, а у меня нет сына.

Мне всё это очень не нравится. Во-первых, естесственно, я не беременна и сижу на противозачаточных. По моим расчетам он должен был испугаться, дать мне денег на аборт и моральную компенсацию и уйти в закат. Во-вторых, какого наследника он хочет? Наследника чего? У него нет своего бизнеса, он на вторых ролях, из недвижимости — один дом, и тот брачный. Эта идея фикс у таких мужчин, как он, вызывала у меня недоумение.

Думаю, как выкручиваться. И как незаметно спросить о том, что в чемодане. Точнее, сколько.

У него звонит телефон. Он смотрит на экран и недовольно сбрасывает звонок.

— Это Марина?

По его недовольному лицу понимаю, что да.

Марина

Я в ярости. Не мог он просто взять и украсть все отложенные деньги. Не верю и не хочу верить. Пробегает шальная мысль, что деньги могла забрать Дина — мало ли, подростковый бунт. С другой стороны, она знает, на что откладывались эти суммы — нет смысла воровать то, что и так принадлежит тебе. Должно было принадлежать.

От безысходности перерываю все ящики, комод, все полки. Сама понимаю, что никто не мог просто взять и переложить их. Звоню Сереже. Гудки идут, но трубку никто поднимать не собирается. Позвонила раз пять, все безрезультатно. Это было сделано по указке сверкови или этой щлюхи? Сам он на это бы не пошел, просто кишка тонка. Явно кто-то подтолкнул.

После такого ни о каком примирении не может быть и речи. Война, так война. Я выбью столько, сколько смогу.

Ошибкой было хранить деньги в наличном виде. С картами и вкладами всё доказать всё в суде было бы намного проще. Но сложнее — не значит невозможно.

Я взяла старые пыльные чемоданы и начала собирать его вещи в них. Не складывала, прочто закидывала и утрамбовывала ногой. Такая подлость, мелочность… В голове не укаладывалось.

Собрав все его пожитки, я выставила все у входа в дом. Все равно, пойдет ли дождь — это уже его проблемы, не мои.

Соня спустилась из детской, попросила сделать ей бутерброд с чаем. Увидела, что я делаю и задумалась.

— Мамочка, это папины вещи?

Я вздохнула. Вот как объяснить ей? Что сказать? Твой папа — предатель и вор? Теряюсь.

— Да, это вещи Сережи. Он больше с нами не живет. Понимаешь, он меня очень обидел, поступил некрасиво. Мало этого, он еще и украл у нас деньги.

— Украл?

— Да. Он вчера приходил не потому, что по нам соскучился, он просто хотел забрать то, что мы откладывали на квартиру для Дины.

Я жалею, что вывалила это на Соню. Но по другому я не могла.

Она, к счастью, не стала больше задавать вопросов, просто села за свой столик и начала рисовать.

Я, чуть успокоившись, сделала ребенку бутерброд и чай, поставила ей и заглянула, что же она рисует.

На рисунке был домик, я, Дина и Соня. Папа с чемоданами был изображен на заднем плане, вдалеке от нас. Видимо, рисунки для нее были терапией и помогали легче перенести всё, что происходило вокруг.

Слышу поворачивающийся ключ — Дина пришла. Даже не знаю, как сообщить ей.

Она уже успела увидеть вещи на улице, так что понимала, что снова что-то произошло. Что-то, еще хуже измены.

Она увидела мое бледное лицо, поставила рюкзак на пол в прихожей и оглянулась — повсюду был легкий беспорядок, который я навела.

— Что он снова натворил?

Я кивком показала в сторону двери на задний дворик. Точно не при Соне это обсуждать.

Вижу, что Дина начала волноваться. Мы присели на диванчик и Дина выжидающе на меня посмотрела. Как же мне хотелось, чтобы это был просто сон и мне не пришлось говорить это всё дочери.

Но, увы, жизнь была беспощадна.

— Дин, помнишь, мы с папой откладывали тебе на квартиру деньги…

Она с ужасом на меня посмотрела. Тоже не хотела верить.

— Папа… отец их забрал?

Я кивнула. Вижу, что глаза Дины наполнились слезами от обиды.

— Не думала, что папа может быть такой тварью. Ему эта… тварь важнее чем мы? Как он мог? Зачем вообще обещал эту кваптиру, лучше бы я не знала и не рассчитывала.

Дина заплакала, не сдерживаясь, уткнулась лицом мне в колени. Я не знала, что ей сказать, поэтому просто гладила ее по спине и перебирала волосы.

— Мы справимся, солнышко. Слышишь меня? Я выгрызу для нас будущее. Завтра выхожу на работу. Если что, ипотеку возьмем, но свой уголок у тебя будет. Пообещай только, что никогда не повторишь ошибку мамы и всегда будешь иметь подушку безопасности?

— Да, мам.

Она продолжала всхлипывать еще двадцать минут, и я молчала, но была рядом. Больше никогда я не дам себя и своих девочек в обиду. А Сережу — уничтожу.

Глава 7

Я так и не смогла уснуть этой ночью. Сережа так и не ответил ни на один звонок. Пила успокоительные, посмотрела серию сериала, почитала новую книгу, одну из тех, которые накупила в большом количестве и отложила в долгий ящик. Сон сморил меня уже к утру, когда нужно было готовить девочкам завтрак. Я решила, что позволю себе отдохнуть.

Задремала и проснулась в 10 утра. Спустилась вниз: Дина накормила себя и Соню, вижу грязные тарелки из под овсянки на столе, доску с нарезанными фруктами.

Соня включила себе мультики про своих любимых феечек, в которых у нас был весь дом — повсюду лежали журналы с феями, коллекционные игрушки и раскраски. Когда она в очередной раз рассказывала мне, почему Флора лучше Стеллы, или как ей нравится новое превращение — я внимательно слушала и задавала вопросы.

У Сони сначала было тяжело с речью, и заговорила она именно о феях и в таком количестве, что мы втайне начали скучать по времени, когда она не говорила. Сейчас она стала такой болтушкой, что выдержать иногда было тяжело — благо, она постоянно гуляла со сверстницами и созванивалась с ними по телефону.

Я любила своих дочерей намного больше, чем себя. Наверное, психологи сейчас скажут, что это плохо, на первом месте должна стоять ты сама, потом муж, потом дети. Я с этим категорически не согласна. До сих пор помню, какими усилиями мы добивались первой беременности. Сразу после выпуска из университета мы пытались зачать ребенка — но раз за разом терпели неудачи. Была и замершая беременность, которая переживалась мной как величайшая из утрат — на полгода я впала тогда в депрессию. Раньше об этом было не принято говорить, как сейчас. Тогда меня за это клевали, в том числе муж, который не понимал, почему я не хочу пытаться снова, здесь и сейчас.

Когда я вновь забеременела, то не знала, куда себя деть. Боялась лишний раз выйти из дома — вдруг продует, ходила аккуратно — боялась упасть на живот. Каждый поход на УЗИ был той еще пыткой — я молилась, чтобы никогда больше не услышать: «Ваш плод больше не развивается».

Все тревоги рассеялись, когда мне показали будущую Дину и сообщили пол. Тепло разлилось по груди и я поверила, что всё будет хорошо. Так всё и прошло.