Читать книгу 📗 "Флоридский ветер перемен (СИ) - Гарм Лиза"

— Я не могу остаться здесь! У меня бой через месяц, я не могу забить хер на тренировки! — Выпаливает Тай. Кажется, это первый раз, когда он кричит на меня после того случая в полиции Таиланда. — И ты нужна мне в Лос-Анджелесе! Мне нужно, чтобы ты была рядом!

Понимаю, что нервы у моего мужчины тоже на пределе, возможно, он переживает не меньше моего, но совесть не дает мне бросить Мэдисон в этот час.

— Ты можешь перенести бой? — С надеждой спрашиваю, когда удается охладить голову. Нам обоим нужно успокоиться, потому что есть вероятность наломать дров куда намного больше, чем позволяет ситуация.

— Не могу, Саша. В профессиональном мире спорта это так не делается.

— Но почему?

— Потому что все ждут этого боя. Немец очень откровенно покусился на мою честь, на кону стоит куда больше, чем просто деньги и пояс чемпиона.

— Ну ты же не отменяешь его, а переносишь! — И снова начинаю заводится, потому что не понимаю одержимости там, где можно послабить контроль.

— Саша! Это дело чести! Каждый перенос — признак слабости! Я либо борюсь по согласованному плану, либо откладываю и теряю имя!

— Дело только в этом? Дело в имени? Не уж-то гордость спесиво стучит тебе по голове? — Мой голос начинает дрожать, чувствую собирающиеся слезы в уголках глаз. Поспешно сползаю с кровати, чтобы укрыть свой шторм, и ухожу в сторону ванной комнаты. Мне надо спрятаться там и попробовать остудить голову.

— Стой! — Кричит Тайлер. — Мы не договорили!

— Сколько ты вообще собираешься еще этим заниматься? — Его повышенный голос круто разворачивает меня и спускает курок, давая волю давно крутящимся в голове вопросам. — Сколько ты еще собираешься подставляться на этих боях? Сколько ты еще собираешься подставлять себя под риск ради денег? Сколько тебе надо заработать, чтобы ты перестал получать сотрясения и переломы костей? Сколько тебе надо этих денег?‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Выплевываю последние слова, понимая где-то в глубине души, что я неправа и нечестна к Тайлеру. Но страх за его жизнь сплетаются с болью в один большой ком и прорывают мою плотину. Я выливаю на него все свои страхи, не пытаясь сдержать отчаяния.

Чувствую мокрую дорожку на щеках, поэтому отворачиваюсь и убегаю в ванную под напряженное молчание Тайлера.

Мне надо остыть! Мне надо остыть.

Делаю глубокие выдохи, смачиваю лицо холодной водой и пытаюсь взять ураган под контроль.

Где же мы упустили и дали непониманию ворваться в наши отношения?

Почему я не хочу понять его, а он не хочет понять меня? Почему мы отдаляемся, когда сейчас нужно становиться ближе?

Боже, как же уложить весь этот ужас в душе? Что делать дальше?

Подставляюсь под прохладные струи, интенсивно растираю кожу, чтобы переключиться с внутренней боли. Напряжение всех двух дней выливается в бесконтрольность моего поведения. Я понимаю, что перегибаю палку, но не могу сейчас быть мудрой, потому что мне страшно. Мне страшно за будущее, за Мэдисон, за Сандру. Я страшно за нас с Тайлером, и мне очень страшно за самого Тайлера, потому что я очень волнуюсь за его здоровье. Сейчас мне как никогда хочется, чтобы он прекратил все свои опасные поединки, поскольку потерять еще и его я буду просто не в силах. Я вообще не в силах воспринимать адекватно всю эту ситуацию. Мне кажется, я попала в какой другой мир. Мир, в котором царит темнота, хаос и одни лишь страдания.

Когда я выхожу из душа, Тайлера уже нет в номере. На кровати нахожу свой телефон, в котором висит сообщение от него со словами, что он ждет меня внизу в машине.

Быстро одеваюсь, хватаю рюкзак и выбегаю на улицу.

— Поехали сначала домой, — Говорю Таю, когда подхожу к нему, одиноко стоящему у черного джипа. — Мне надо переодеться. А потом в госпиталь.

Тайлер очень обреченно вздыхает, на лице рисуя сдерживаемую досаду и молча открывает мне дверь на переднее пассажирское сиденье, куда я, не теряя времени, запрыгиваю. Не хочу ссориться с ним в очередной раз, поэтому обещаю стараться хоть немного держать свои эмоции в узде.

— Сейчас нет смысла ехать в госпиталь, — Говорит он, устраиваясь за рулем. — К ней все равно не пустят. Смысл обтирать стены. О её состоянии и состоянии Сандры мне сообщают каждый час.

Молчу, ибо понимаю, что в какой-то мере он прав. Вряд ли меня пустят к ним, и вряд ли мне станет легче, если я буду без дела слоняться по коридорам больницы. Но и улететь в ЛА в такой момент я не могу. У них нет никого, я не брошу их. Неужели он не понимает?

Напряженное молчание давит как снежная лавина, я отворачиваю к окну, чтобы не дать нам сорваться вновь. Мы оба на пределе, я хорошо это понимаю.

— Ты сказал Рею? — Тихо спрашиваю, после того как в десятый раз пускаю мысли о Мэдисон по кругу. Виновник трагедии не раз всплывает в голове, но я как-то не решалась заговорить об этом раньше.

— Нет, — Сумрачность из голоса Тая никуда не делась, мне кажется, сейчас она искрить начала.

— Почему?

— Для чего? Он ясно дал понять, что ему нет никакого дела до неё. К тому же у него свадебное путешествие.

Нервная усмешка вырывается у меня спонтанно:

— Ну конечно… навредил, за последствия отвечать не обязательно, так можно отправиться в безоблачный секс-марафон!

— Чем он навредил? — Чувствую прожигающий взгляд на своей щеке. — В чем его вина?

— Ты и сам знаешь, что она напилась из-за него!

— Саша, — Тайлер устал, слышу по голосу. Но и напряжение оттуда никуда не делось. — Он не вливал алкоголь в Мэдисон, он не сбивал её, прущуюся на красный свет светофора на темном участке дороги. Его там не было. Он не толкал Мэд на глупость. Винить его не за что.

Зато можно винить меня, за то, что я оказалась беспонтовой подругой. А еще Тайлера, который поздно мне рассказал о поступке Канемана.

Хотя кого я обманываю… ищу виноватых вместо того, чтобы искать возможности помочь.

К дому мы подъезжаем в напряженном молчании, я ощущаю стену, которая образовалась между нами. А ещё я очень хорошо чувствую, что Тайлер не намерен менять свои планы. И я не виню его, он исполняет свой долг, пусть и преувеличенный. Тема чести мне хорошо известна, но и в ней проскальзывают отпечатки задетой гордости.

Сворачиваем на нашу привычную аллею, на которой тоска и сожаление в груди разрастается как снежный ком. Горечь снова захватывает меня, потому что теперь на этой улице нет Мэдисон. От боли хочется просто выть.

В отдалении вижу какую-то машину рядом с нашим домом. А когда подъезжаем ближе, понимаю, что это машина Майка. Следом замечаю выходящего самого Майка и Эштон. Радость, если её можно так назвать, проясняет мое черное настроение, и я на инстинктах резво выбираюсь из машины, чтобы ворваться в объятия друга. На его лице столько озабоченности, которая напоминает мне о его доброй душе, и я не могу не удержаться, чтобы вновь не окунуться в неё.

Сжимаю друга и чувствую новые слезы на своих щеках.

— Привет, — Тихо говорит Майк, потирая мою спину.

— Прив…

— Какого хрена! — Резко врывается в мое сознание, заглушая мои слова, и я не успеваю ничего понять, когда меня выдирают из объятий и оттаскивают в сторону. Рука Тайлера хватается за ворот Майка, который очень быстро воспаряет над асфальтом.

— Тайлер, — Кричу от страха, наблюдая, как лицо моего друга становится пунцово красным, потому что ворот майки перекрывает ему дыхание.

— Тайлер, оставь его! — Кидаю на помощь другу, пытаясь оттащить Тайлера. — Он мой друг! Оставь его! Тайлер, пожалуйста, опусти его на землю.

Мне кажется Тай вообще не слышит меня. Рядом замечаю Эштона, который тоже делает попытку оторвать руки озлобленного мужчины от нашего друга.

— Тайлер, — Зову снова и дергаю его на себя. Жаль, сдвинуть скалу у меня нет никаких шансов.

— Отпусти его! — Начинаю откровенно заводится и орать на всю улицу, чтобы пробить замурованную стену слепой агрессии.