Читать книгу 📗 "Флоридский ветер перемен (СИ) - Гарм Лиза"

— Как же меня достала твоя тупая ревность! — Ору, что есть мощи и начинаю бить его по рукам. Эштон не оставляет попытку вырвать Майка из лап Тайлера.

— Достала твоя слепая агрессия! — Продолжаю выкрикивать ему, чувствуя животный страх. Еще одна трагедия не для моих нервов, я точно не выдержу. Смотрю на непробиваемое лицо Тая и меня начинает трясти.

— Хватит, Тайлер! Сколько можно! Он ни в чем не виноват! И ты еще называешь себя адекватным? Достала твоя импульсивность!

Мои слова наконец достигают своей цели — Тайлер разжимает кулаки, выпуская Майка. Скидывает, словно он — мешок с картошкой. Друг падает на асфальт и жадно пытается втянуть в себя воздух.

От очередной порции стресса стоп-кран срывает. Я теряю свое лицо, когда набрасываюсь и бью Тайлера в грудь, в порыве злости обрушиваю на него поток гневных слов:

— Достала, слышишь, достала твоя тупая агрессия! Достала твоя злоба и несдержанность! Меня достала твоя беспочвенная ревность! Как же меня достала твоя тупая, слепая ревность!

Тайлер тяжело дышит и внимательно вслушивается в мои слова, будто они являются для него смыслом жизни. В глазах черный туман, а выражение лица смахивает на маску убийцы. Я вижу карусель эмоций в его глаза, но она не помогает мне остановиться. Я продолжаю что-то кричать ему, и только когда он приближается ко мне вплотную, замечаю клубы разочарования, переплетенных со злостью. На дне любимых кофейных глаз я вижу холод и болезненное сожаление:

— Ну так может я вообще тебе на хер не нужен, раз тебе всё во мне надоело? — Хрипло произносит он. — Может пора от меня отделаться?

— Может! — На эмоциях кидаю в ответ, в очередной раз толкая его в грудь. Он остается стоять на месте, на котором мы оба прожигаем друг друга презрительным взглядом.

Картинка замирает, звуки теряются где-то далеко — я сквозь пелену слез наблюдаю за удаляющейся спиной Тайлера. Вижу, как падает мой рюкзак на асфальт, и хлопают двери. Черный джип срывается с места, и только теряя внедорожник из поля зрения я понимаю, что наделала. Только теряя его из виду, мои слова доходят до меня в полной мере — осознаю, что я выплюнула ему, не ведая смысла слов в порыве гнева.

Глава 69

Неделя прошла как в тумане. Чувствовать себя живой помогало только чувство разъедающей вины.

Да, я с каждым днем все больше понимала, что ранила Тайлера. И пусть он по натуре очень сильный, чаще непробиваемый, — я знала, что мои слова задели его. Меня бы точно задели.

Но и мериться с его вспышками гнева мне было сложно. Я любила его, но не могла принять всецело.

Сейчас я давала нам время остыть. Мы оба были виноваты, и я признавала за собой вину в большей степени, несмотря ни на что.

И я собиралась извиниться. Собиралась первой пойти на контакт и попросить прощения.

Не буду врать, меня расстраивал тот факт, что за все эти дни сам Тайлер ни разу не вышел на связь — ни звонков, ни сообщений. Казалось, он вычеркнул меня из жизни. Да, это сильно било по чувствам.

Но я сделаю первый шаг, просто нам обоим нужно время.

Каждый день не приносил мне ни капли облегчения. Серость, вялая работа, ответственность, принуждающая писать посты в блог, бесконечный круговорот больничных стен и отсутствие Тайлера в моей жизни — делали меня безжизненной и разбитой.

Майк, слава Богу, быстро отошел от грубого посягательства Тайлера, и даже простил меня за то, что я не рассказала о нашей паре раньше. Он спокойно воспринял эту новость, и как оказалось, даже догадывался о ней.

Эштон ходил всю неделю сам не свой, дергался по каждому звонку.

Парни временно расположились в моем доме на первом этаже, и мы в основном передвигались все вместе. Состояние каждого наблюдали воочию, и как могли поддерживали друг друга, но чаще — безмолвно.

Майк решил остаться с нами ещё на неделю, и прикладывал все силы, чтобы внести в наш быт хоть немного света и непринужденности. Его попытки помогали, хоть и отчасти, но моя признательность росла независимо — за таких друзей хотелось благодарить без устали.

Все вместе ездили в больницу. Каждый день, в надежде увидеть Мэд. Но тщетно.

С Сандрой оказалось все намного хуже. Я навещала её исправно, и даже делала попытки заговорить, но она лишь вымученно улыбалась, не понимая кто перед ней. Её потерянное лицо и глубокая тоска в глазах разрывали душу, я научилась молча глотать слезы в её присутствии.

А потом, в один из дней, она узнала меня.

Лучше бы не узнавала…

Она так разволновалась, что кардиомонитор поднял на ноги всю больницу. В очередной раз ей пришлось делать укол с успокоительным, а мне в очередной раз — проходить агонию боли от своей беспомощности.

Этот отрезок жизни сильно стрелял по психике и опускал меня на самое дно эмоционального состояния. Мне не хватало Тайлера до слез, а в какие-то моменты я даже злилась на него.

Нет, он не оставил Мэдисон. Его поддержку я видела повсеместно: лекарства и оборудование, которые требовались Мэд или Сандре, как по волшебству появлялись в течении часа. Вокруг палат моих больных всегда дежурили врачи, камеры были утыканы по всем углам и выводили сразу на экраны экстренной помощи.

Но сам он не давал о себе знать…

Пару раз мне звонила Сюзан — агент Тайлера, спрашивала про мое состояние и не нужна ли мне помощь. Я врала, что все нормально. Не хотела грузить своей болью и врала. А еще пыталась узнать про Тайлера, но она не могла порадовать развернутым ответом. Кратко поведала о его активной подготовке, куче рекламных компаний и беспрерывных конференциях. Сама я не решалась открывать новости — знала, что увижу любимое лицо и тоска сожрет меня окончательно.

Она лишь раз проговорилась, что мой маньяк ходит раздраженным, и держится подальше от светской жизни — только жесткие тренировки и неотъемлемые съемки звезды спортивного мира. Хотелось позвонить ему в тот момент, но запал быстро прошёл, поскольку сомневалась, что ему нужна моя поддержка. Тишина с его стороны к концу недели начала вселять в меня откровенную неуверенность, что я вообще нужна ему. Ибо люди, которые дороги сердцу, не остаются за бортом, а я чувствовала себя именно выкинутой в бескрайний океан.

В начале последующей недели нас наконец пустили к Мэдисон. День её посещения оказался самым тяжелым для меня днём. Одно дело знать, что Мэд-в коме, а другое — видеть это собственными глазами.

Безжизненный вид моей девочки сводил с ума. Бледная кожа, усеянные фиолетово-зеленые синяки и подтеки, трубки, торчащие со всех сторон, — заставляли переживать такой ужас, что дышать не было никакой возможности. Я просто уронила себя на стену и зажала рукой рот, потому что всхлипы рвались без моего ведома. Не знаю, сколько я простояла у стены, чтобы сделать первый шаг и придвинуться ближе. Если бы не уверенный взгляд Эштона и его трепетное касание Мэд рукой, я бы, наверное, так и не смогла сдвинуться с места. Майк помог преодолеть мое отчаяние — мы сделали первые шаги по направлению к её постели вместе.

В ту ночь я не спала. От страха, сомнений и боли за подругу готова была разорвать себе грудь. Потом просто сдалась этим чувствам и проплакала до глубокой ночи.

А на утро почувствовала какое-то тотальное опустошение и безразличие. Лапы черной бездны приближались к моей душе, я почти тонула, пока меня не спасла Лена. Предчувствуя моё падение, она сама набрала меня в мессенджере. Сложно сказать, что было бы дальше, если не длинный разговор с подругой детства, в котором я вылила всю навалившуюся боль и отчаяние — она так внимательно слушала, что остановить свой поток я была не в силах. Я даже не помню, сколько мы провисели на телефоне.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А еще через пол часа после нашего разговора, она скинула мне скрин с билетами до Майами — Лена вылетала со своим сыном раньше оговоренного срока. И за это я была ей безгранично благодарна — присутствие человека, с которым связывала длинная история жизни, и простая поддержка — смогли расшевелить мою душу и заставили поверить в то, что все будет хорошо.