Читать книгу 📗 "В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить - Парк Айна"
Понятно, что у популярности препарата была и оборотная сторона. Журналист Дэвид Дюран опрометчиво ославил «Труваду» в материале 2012 года, использовав название препарата в заголовке материала «Трувадные шлюхи», который появился на страницах электронного издания Huffington Post. Автор считал, что одобрение препарата Управлением в качестве средства доконтактной профилактики «стимулирует людей заниматься незащищенным сексом, что способствует распространению других заболеваний, передаваемых половым путем»7. Позже Дюран изменил свое мнение, однако статья «Трувадные шлюхи» уже стала вирусной (простите за тавтологию) – считалось, что материал иллюстрирует раскол в отношении к «Труваде» в гей-сообществе.
На стороне Дюрана были те представители расколотого сообщества, кто застал начало эпидемии СПИДа, когда от неминуемой смерти гомосексуалистов защищали только презервативы и воздержание. Лэрри Крамер (Larry Kramer), задиристый СПИД-активист, однажды сравнил секс без презерватива с намерением совершить убийство. Спустя 20 лет после начала эпидемии он выступал с речью в колледже Cooper Union, и его слова стали манифестом непоколебимой приверженности безопасному сексу:
Кстати, поймите, что до конца вашей жизни, возможно до скончания времен, вы не сможете заняться сексом с другим человеком без презерватива! Никогда! Если когда-нибудь вам такая мысль даже просто придет в голову, я хочу, чтобы вы услышали, как я ору вам в ухо: СТОЙ! НЕ НАДО! НИКОГДА! НИ ЗА ЧТО, ХОСЕ!
Крамер не только своими глазами видел, как от СПИДа умирают его друзья и близкие, он страдал от побочных эффектов препаратов, которые принимал, чтобы контролировать ВИЧ. Его пугала сама мысль о том, что здоровый человек будет принимать «Труваду», вместо того чтобы пользоваться презервативами: «Если человек добровольно принимает антивирусный препарат каждый день, у него, должно быть, камни вместо мозгов… Мне кажется, принимать “Труваду” вместо того, чтобы надевать презерватив, – подло».
Лэрри Крамера горячо поддерживал и Майкл Уэйнстейн (Michael Weinstein), один из основателей Фонда AIDS Healthcare. Еще в 1980-х годах активист Уэйнстейн организовывал паллиативный уход за умирающими. Теперь он занимал пост генерального директора крупной организации, помогающей более чем шестистам тысячам носителей ВИЧ по всему миру. За жесткий стиль работы его награждали самыми нелицеприятными эпитетами – Сатана, бычара и enfant terrible. Двумя годами ранее он уже навлек на себя всеобщий гнев, когда попросил своих юристов направить в адрес Управления по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными препаратами США петицию с призывом не одобрять «Труваду». В апреле 2014 года в интервью Associated Press он сказал: «Если когда-нибудь появится средство лучше презервативов, я буду только “за”, но “Трувада” не это средство… Давайте признаем: это средство – все равно что клубный наркотик».
Несмотря на возражения Уэйнстейна, в мае 2014 года Центры по контролю и профилактике заболеваемости США выпустили первое национальное руководство по ДКП, заявив, что такая профилактика может помочь полумиллиону американцев, рискующих заразиться ВИЧ8. Неделю спустя со страниц New York Times журналист Дональд Макнил (Donald McNeil) вопрошал: «Мы готовы к сексуальной революции, которую вершит ВИЧ?» Но революция еще даже не началась. По оценкам Центров, в то время только 21 тысяча человек, или меньше чем полпроцента, из числа подлежащих ДКП фактически принимали препарат.
Центры пошли дальше. В ноябре 2015 года были опубликованы расширенные статистические данные, согласно которым выиграть от применения ДКП могли 1,2 миллиона американцев, включая каждого четвертого гомосексуалиста9. Уэйнстейн отреагировал материалами под провокационными заголовками «Открытое письмо Центрам по контролю и профилактике заболеваемости США: что, если вы ошиблись с ДКП?» и «ДКП: революция, которой не было», в которых он задавался вопросом: «Сколько времени пройдет, прежде чем Центры поймут, что эта стратегия не работает?»10
Так что же такое доконтактная профилактика – чудо, которого так ждал мир, или очередной труп на кладбище неудачных стратегий по профилактике ВИЧ?
Ответ зависит от того, кому вы задаете этот вопрос.
Иди проповедуй с горы[41]
Одетые в одни плавки, Ноа и его спутник зашли в ванную и встали – каждый у одной из двух раковин. Ноа протянул мужчине блестящий квадратный конверт, а другой такой же оставил себе. Ноа осторожно открыл его – находившиеся внутри тест-кассеты на ВИЧ напоминали крошечные белые эскимо. Из нижней части палочки выдвигалась крошечная гигроскопическая прокладка – круглая, как упавшая слезинка. Держа тест-кассету с другой стороны за маленький пластиковый квадратик, каждый из мужчин провел прокладкой по верхней и нижней десне, а потом положил свою кассету в стоящий на полочке пузырек с жидкостью. Их взгляды встретились. Ноа включил таймер на телефоне.
20 минут.
Опершись обеими руками на край раковины, он наблюдал за тем, как бежит время. Взглядом он следил за маленькими пластиковыми кассетами, а голой ногой постукивал по прохладному белому кафелю.
Ноа знал это чувство, правда, теперь многое изменилось. В середине 1990-х годов, когда ему было за 20, у него было много партнеров, но он никак не мог заставить себя сдать анализ на ВИЧ в обычной клинике. Иногда ему удавалось сдать анализы анонимно, но он понимал, что стоит делать это чаще. В 1996 году, когда появились первые тесты на ВИЧ, которые можно было сделать самостоятельно, Ноа купил сразу четыре, с тех пор у него под рукой всегда был запас тест-кассет. Стоили они по 50 долларов за штуку – огромная сумма для бедного студента, но для него этот способ бороться с тревогой был самым лучшим. Если тест у него будет положительным, он бы хотел узнать об этом первым, чтобы никому не пришлось сообщать ему плохие новости.
Он прокалывал палец скарификатором и выдавливал столько крови, сколько было нужно, чтобы заполнить кружок на тест-кассете. В то время кассету со своим материалом нужно было направить почтой в специальную лабораторию. Результатов нужно было ждать две недели, и за это время голоса в голове Ноа постоянно спорили друг с другом. Ну, все, думал он, результат будет положительным. В этом виноват только я. Иногда я не предохранялся. Снова и снова он представлял, как рассказывает матери о том, что у него ВИЧ, а потом видел себя в будущем – вот он стоит на этом же самом месте, а его тело разрушено СПИДом.
Когда приходили отрицательные результаты, он разжимал челюсти и расслаблял плечи. Ноа поднимал глаза, благодарил родителей за то, что все эти годы молятся за него, и Бога – за то, что слышит их молитвы.
Так Ноа прожил почти 20 лет. Он проверялся после незащищенного секса. Он проверялся всякий раз, как у него появлялись симптомы гриппа, даже если воздерживался от секса, пока готовился в важному экзамену. Бывало, что он проверялся только четыре раза в год, но если партнеров было много, он проверялся каждый месяц. В промежутке между 20 и 40 годами цикл сдачи анализов и беспокойного ожидания повторялся больше сотни раз.
Сегодня все было по-другому. С тех пор как Ноа начал принимать ДКП, он был уверен в том, что результат анализа на ВИЧ у него будет отрицательным. Как и другие пациенты, принимающие ДКП, каждые три месяца Ноа сдавал анализы на ВИЧ и ИППП у врача, так что сегодня ему даже не нужно было проверяться. Он сделал это ради своего спутника, чтобы они оба могли расслабиться во время секса. Они долго договаривались насчет проверки, даже специально день назначили. По привычке Ноа до сих пор держал дома тест-кассеты на ВИЧ, которые по-прежнему стоили дорого, но теперь у него был хороший доход. Своему спутнику Ноа выдал тест-кассету из собственных запасов: «Эй, ты этого заслуживаешь».
Пора. Ноа взглянул на флаконы с кассетами. Увидев всего одну полоску, он улыбнулся. У обоих мужчин результат был отрицательным. Ноа наклонился и положил руку на плечо своему другу – давай повеселимся.
