Читать книгу 📗 "В постели с бактериями. История, наука и секреты микроскопических существ, о которых не принято говорить - Парк Айна"

Хотя большинство пациентов приходят в вендиспансер поодиночке, нередко провериться на инфекции люди приходят парами. Иногда оба хотят сдать анализы, прежде чем перейти к другому уровню сексуальных отношений, но бывает, что у одного из них или сразу у обоих появляются симптомы инфекционного заболевания. К появлению в диспансере пар мы уже привыкли, но мне доводилось видеть, как, страшно стесняясь, люди приходили втроем: однажды пациент с хламидиозом попросил двух своих партнерш прийти к врачу в один и тот же день. Партнерши узнали, что спали с одним и тем же человеком, когда столкнулись в холле диспансера (не самая приятная сцена).

Когда на прием люди приходят вдвоем, партнеров принимают разные врачи. Важно расспросить человека в отсутствие его партнера, потому что тот может думать, что у них моногамный союз, хотя на самом деле это не так. После беседы и осмотра пациентов врачи встречаются и сравнивают собранные данные, решают, какие анализы назначить, а когда приходят результаты анализов, вместе намечают план лечения.

Однажды днем в четверг в лотке с картами пациентов, пришедших на первичный осмотр, оказались документы пары афроамериканцев, Дэррила и Аиши. Я взяла карту Дэррила и пригласила его проследовать за мной в смотровую, а Майя, одна из наших медсестер, повела в другой кабинет Аишу.

Дэррил только что вышел из тюрьмы, где провел больше года. Сразу после освобождения он встретился с Аишей – у них были серьезные отношения, перед тем как мужчину осудили. Празднуя его выход на свободу, пара бурно занималась сексом несколько следующих дней, но на третий день у Дэррила появились выделения и боль при мочеиспускании. Он спросил Аишу, нет ли у нее симптомов. Она ничего такого не замечала, но решила, что ей тоже нужно прийти в диспансер и провериться.

Дэррил с порога заявил, что ни с кем, кроме Аиши, сексом не занимался. Я осторожно поинтересовалась насчет контактов в тюрьме, но парень был непреклонен: «Ко мне никто не лез, и я ни к кому не приставал». Я взяла образец выделений из его пениса и поместила его на предметное стекло. Подозревая, что у него гонорея, я взяла чашку Петри и сделала посев культуры, а потом направилась в лабораторию, чтобы окрасить образец, облегчив постановку диагноза.

Всего через несколько минут изучения материала в лаборатории стало ясно, что Дэррил заразился гонореей. Я вернулась в смотровую и сообщила ему о результате. Я также заверила его, что от инфекции его избавит комбинация двух антибиотиков – всего один укол цефтриаксона и несколько таблеток азитромицина. Конечно, нам и Аишу придется пролечить. Тут его глаза сузились, и он посмотрел на меня с недоверием. «Так когда, говорите, я заразился?»

Я решила перестраховаться: «С момента заражения гонореей до появления симптомов проходит от одного дня до пары недель».

Он покачал головой: «Я же только освободился, я не мог заразиться две недели назад».

Понятно, ответила я и объяснила, что, скорее всего, заражение произошло от двух до пяти дней назад. Дэррил сидел молча и о чем-то думал. Потом помрачнел – он понял, что произошло. Пока он сидел в тюрьме, Аиша с кем-то переспала, заразилась гонореей, а потом заразила его.

Дэррил встал и направился в холл дожидаться укола. Я нашла медсестру, которая осматривала Аишу, и мы зашли в пустой кабинет. Я сказала, что обнаружила у Дэррила гонорею, и коллега подтвердила, что у Аиши был другой партнер, пока Дэррил сидел в тюрьме. Она не собиралась рассказывать Дэррилу о том, что случилось, пока его не было рядом, но теперь симптомы и диагноз заставят ее это сделать.

В этот момент мы услышали, как в холле люди орут друг на друга. Аиша вышла из кабинета, где ей сделали укол и выдали таблетки, и столкнулась с Дэррилом. Они ругались, а остальные пациенты наблюдали за ними. Неожиданно Дэррил развернулся и убежал. Я поняла, что ему еще не сделали укол, схватила бумажный пакет с лекарствами и бросилась за ним, окликая беглеца по имени.

Как только он остановился и повернулся, я вручила ему пакет с антибиотиками. «Я знаю, сейчас вы злитесь, но примите лекарства, когда успокоитесь, вам сразу станет лучше».

Он покачал головой и замолчал на минуту, потом выдавил «спасибо», развернулся и пошел прочь. Очевидно, он не так собирался отметить возвращение из тюрьмы.

Сегодня Соединенные Штаты лидируют по числу заключенных, значительно обгоняя по этому показателю и все развитые страны, и своих ближайших соперников Руанду и Россию. Согласно данным бюро статистики США в области правосудия, сейчас в тюрьмах и колониях нашей страны содержится 2,2 миллиона человек, большую часть из которых составляют представители различных меньшинств. По данным проекта Sentencing Project, «цветные» составляют 37 % населения США, однако среди заключенных таких 67 %. Расовое неравенство среди заключенных поражает: один из трех чернокожих американцев, рожденных в 2001 году, в течение своей жизни попадет в тюрьму. Чернокожие – такие, как Дэррил, – попадают в тюрьму в шесть раз чаще белых американцев²⁰.

Нетрудно понять, какой разрушительный эффект оказывает на человеческую жизнь тюремное заключение: человек лишается свободы и работы, рушатся отношения с супругами, детьми, родственниками, друзьями и знакомыми. После освобождения люди нередко страдают от узаконенной дискриминации – им сложнее снять жилье, получить образование, работу, ущемляются их избирательные права. Поскольку совокупность этих последствий оказывает всеобъемлющее влияние на сообщества цветных, они получили прозвище «новый Джим Кроу».^[39]

Изъятие из общества мужчин производит на гетеросексуальных женщин эффект, на который мало обращают внимание: возникает дисбаланс полов, ведь мужчин, с которыми можно построить отношения, не хватает²¹. Если бы люди могли свободно перемещаться по миру в поисках партнера, такой проблемы не было бы. Тут не хватает мужчин? Поеду в другой город, поищу себе партнера. Хотя теоретически это возможно, на практике все не так, особенно если речь идет о бедных сообществах, представителям которых не так просто перебраться на новое место.

Кроме того, мы не случайно выбираем себе сексуальных партнеров. Закон взаимного привлечения, или «подобных привлекают подобные», исключительно силен при выборе того, с кем мы хотим заняться сексом. Зачастую в партнеры мы выбираем людей одних с нами расы/этнического происхождения, уровня образования и социоэкономического статуса. В результате одного своего исследования Севжи Арал (Sevgi Aral) из Центров по контролю и профилактике заболеваемости США обнаружила, что большинство опрошенных чернокожих и белых американцев в течение последних трех месяцев имели сексуальных партнеров одних с ними расы/этнического происхождения. Особенно ярко это прослеживалось у чернокожих женщин: больше 90 % респонденток ответили, что занимались сексом только с чернокожими мужчинами²².

Притом что чернокожие женщины ищут партнеров среди представителей своей расы, чернокожих мужчин не хватает, и это приводит к ситуациям, которые Мишель Андрасик (Michele Andrasik) из Университета Вашингтона назвала «выбор сексуального партнера в условиях отсутствия выбора»²³. Эмили Даурия (Emily Dauria) из Калифорнийского университета в Сан-Франциско опросила жительниц районов Атланты, населенных в основном чернокожими, и выяснила, как отсутствие выбора влияет на отношения. В районе В (число заключенных мужчин – менее 1 %) одинокие чернокожие женщины жаловались на отсутствие подходящих партнеров, но причины такой ситуации назывались те же, что приводят все одинокие женщины: хорошие мужчины уже женаты (или они гомосексуалисты).

В районе А за решеткой находится 12 % взрослых мужчин, то есть на 100 женщин приходится всего 70 мужчин. Жительницы этого района считают, что оставшиеся мужчины не подходят для создания семьи, поэтому у многих мужчин несколько половых партнерш, с которыми они встречаются одновременно. У женщин с мужчинами складываются недлительные отношения, в основном они встречаются, только чтобы заниматься сексом, иногда – в обмен на финансовую или другую материальную поддержку^{24, 25}.