Читать книгу 📗 "История Первой мировой войны - Оськин Максим Викторович"
Следует привести и несколько иное мнение. Основываясь на сохранившихся документах, В. В. Поликарпов делает вывод о том, что казенные цены являлись искусственно заниженными во имя сохранения производства оружия исключительно в руках государства [296]. Манипулирование цифрами (Главное артиллерийское управление не учитывало постоянных выделений средств казенным заводам из различных источников, военного фонда, например) служило интересам сосредоточения оборонной промышленности под контролем властей, в ущерб обороноспособности страны. Шла политическая борьба, и в этой борьбе обе стороны использовали разнообразные приемы. Оппозиция пыталась гипертрофировать свою роль в производстве предметов вооружения для Действующей армии, власти с помощью подтасованных данных, стремились умалить роль работы частного капитала.
Конечно, военное ведомство всячески тормозило деятельность военно-промышленных комитетов и препятствовало ей, пытаясь совершенно нейтрализовать буржуазию, так как все понимали, что создание буржуазных организаций есть мера вынужденная, вызванная к жизни тяготами войны. Одна из причин – не негативное отношение к либеральным организациям как таковым, а бессовестная нажива на народном бедствии за счет казны со стороны буржуазии. Другая – удержание власти немногочисленным дворянством (около ста тысяч землевладельцев-дворян, в большинстве своем мелких, нечто вроде «однодворцев», как сказали бы в позднем российском Средневековье) в своих руках. Но вряд ли следует полагать, что правительство, где и без того хватало либерально настроенных людей, категорически отказывалось бы от безвозмездной помощи со стороны «денежных мешков» России. Увы, войны развязываются не для того.
Гораздо успешнее Земгор действовал на дороге помощи раненым и больным, устройстве питательных пунктов в тылу, производстве интендантских поставок и проч., о чем с большой долей благодарности говорят мемуары современников. Здесь Земгор добился значительных успехов, и, наверное, в данных вопросах обойтись без помощи общественности было просто нельзя. Но эти мероприятия не сулили большого дохода, не обещали сверхприбылей, а нажиться на беде государства хотелось каждому, поэтому буржуазия и стремилась к получению заказов на собственно военное снабжение, которые благополучно проваливала. И более того. В марте 1916 года продовольственный отдел ЦВПК выдвинул идею создания в Москве «Центрального комитета объединенных общественных организаций» для самостоятельного решения продовольственного вопроса, помимо министерства земледелия, возглавившего продовольственное дело в стране. Местные военно-промышленные комитеты поддержали эту инициативу, и только вмешательство соответствующих государственных органов помешало угрозе раздробления страны [297].
Справедливости ради отметим, что нажиться на государстве стремились все. Даже сама деятельность лиц, работавших на оборону в системе снабжения, регулировалась не столько законодательством, сколько коррупционными моментами – взяткой со стороны чиновничества, отвечавшего за отладку системы снабжения вооруженных сил и тыла. Занимавшийся поставками в войска российский предприниматель вспоминал: «Во время мировой войны и в первые годы русской революции я насмотрелся на многое и имел возможность наблюдать, как быстро люди заражались азартом наживы, и притом нередко люди немолодые, опытные, выдержанные» [298].
Казенная промышленность не могла справиться с удовлетворением тех запросов, что были выдвинуты войной. Однако секвестр Путиловского завода 27 февраля 1916 года заставил капиталистов поволноваться: «Это хуже немца». Таким образом, взаимные противоречия между государственной властью монархии и капиталом в ходе войны только усугублялись. И виновны в этом были обе стороны, боровшиеся за политическое влияние.
Так было во всех воюющих странах, и везде капиталисты получали сверхприбыли при общем обнищании основной массы населения. Особенно тяжело это неравенство проявилось в Германии, где проводимая союзниками по Антанте блокада вынудила ввести продовольственные карточки. Во второй половине 1916 года суточный паек немца составлял 270 г хлеба, 35 г мяса, 12,7 г жиров, 400 г картофеля. То есть неравенство сказалось даже в пищевом рационе голодающей Германии.
Здесь всплывает еще одна проблема – блокада Германии. Ресурсы воюющих блоков были известны задолго до первого выстрела. Поэтому англичане рассчитывали, что в случае затяжной войны (а в этом были уверены и лорд Г. Китченер и руководитель морского ведомства адмирал Ф. Фишер) немцы будут «задушены» продовольственной блокадой. Действительно, уже в марте 1915 года хлебный паек для тыла в Германии составил всего двести граммов муки в день. Тем не менее, немцы держались, да еще и успевали оказывать помощь союзникам.
Бесспорно, на улучшение экономической ситуации Центрального блока сильно повлияла ежегодная оккупация неприятельских территорий, выгодных в сельскохозяйственном отношении. В 1915 году это была русская Польша, а в конце года – Сербия. В 1916 году – Румыния, один из главных европейских экспортеров хлеба. В 1918 году – хлебная Украина, занятая немцами по условиям Брестского мира и договоренностей с марионеточным украинским правительством. Однако было и еще кое-что.
Вплоть до конца 1916 года немцы получали массу продовольствия от нейтралов – Голландии и Скандинавских стран. При этом, помимо материальной выгоды, нейтралы преследовали и иные цели. Голландцы и датчане боялись германской оккупации, шведы традиционно сочувствовали немцам. В итоге скандинавы и голландцы поставляли в Германию жиры, сою, технические и растительные масла, уголь, смазочные материалы, хлопок, металлы, лен и прочую разнообразную продукцию военно-стратегического назначения.
Причем же здесь союзники? А дело в том, что нейтралы поставляли немцам не столько собственную продукцию, сколько продовольствие, получаемое от англичан на правах коммерческих сделок. Знали ли об этом английские власти? Бесспорно. Тем не менее поставки продолжались и прекратились только осенью 1916 года, когда немцы посмели бросить вызов британскому флоту (Ютландское сражение) и одновременно готовили «беспощадную подводную войну». Очевидно, что такая подводная война, развязанная Германией в начале 1917 года и послужившая предлогом для вступления в войну США, опасавшихся опоздать к разделу «мирового пирога», стала ответом на прекращение продовольственных поставок от нейтральных государств.
Тем не менее два с половиной года войны эти поставки из Великобритании шли нейтралам, которые беззастенчиво перепродавали продовольствие и фураж немцам. В 1915 и 1916 годах немцы получали только из Дании ежегодно около трехсот тысяч тонн продуктов питания. Сниженные поставки (давление британцев) продолжались и позднее, в 1917 году. Англичанин пишет: «Можно считать с уверенностью, что почти все, что нейтральные страны получали во время войны от Британской империи, благоприятствовало нашим врагам – прямо или косвенно… Эффективная блокада в соединении с эмбарго на британский экспорт в1915и1916 годах, могла привести Германию к краху ранее, чем Россия и Румыния вышли из строя» [299]. Как-то и здесь все совпало: давление на нейтралов, подводная война, Америка на грани вступления в войну, организация государственного переворота в России, намеченного на начало марта.
Точно таким же образом действовали и заокеанские нейтралы. С самого начала Первой мировой войны могущественные Соединенные Штаты Америки фактически заняли сторону Антанты. На американских заводах производилось оружие для союзников (в том числе и для русских), на американских полях фермеры выращивали продовольствие для союзников (прежде всего – для Франции), на американских верфях работали судостроительные корпорации (для флота Великобритании). Однако американцы были не прочь нажиться и на поставках в Германию. При этом продукция шла именно в Скандинавские государства, где она затем перепродавалась немцам. Так, с декабря 1915 года экспорт США по сравнению с 1914 годом, в нейтральные страны резко возрос:
