Читать книгу 📗 "Новый Свет, Инк. Создание Америки английскими торговцами-авантюристами (ЛП) - Батман Джон"
В любом случае, Рэли не стал предпринимать никаких дальнейших карательных действий против Бартоломью Госнольда. Более того, они, очевидно, пришли к полюбовному решению вопроса о нарушении патента, поскольку опубликованный Бреретоном отчет о плавании был впоследствии посвящен Рэли. В подзаголовке, написанном заглавными буквами, читатель заверяется, что путешествие в северную часть Виргинии было предпринято «с разрешения достопочтенного рыцаря, сэра Уолтера Рэли».
Став первым опубликованным рассказом об английском путешествии в северную часть Америки со времен рассказа Верраццано, небольшая книга Бреретона «Краткое и правдивое сообщение об открытии северной части Виргинии» оказалась популярной. Проза Бреретона, хотя и не такая лиричная, как у Верраццано, и не такая строгая, как у Хэрриота, рисовала приятную картину этого практически неизвестного участка территории и казалась идеальной для колонии: дружелюбные индейцы, прекрасные деревья, обильные фрукты и растения, изобилие рыбы — все это, а также «доброта климата», который был не таким жарким, как в Вест-Индии, и не таким холодным, как на Ньюфаундленде. «Мы обрели здоровье и силы за все время, пока оставались там», — писал Бреретон. Искатели приключений не страдали от болезней и недомоганий, они вернулись домой «гораздо толще и в лучшем состоянии здоровья, чем когда мы выезжали из Англии».
Путешествие Госнольда вызвало новый интерес к северу Америки, и вскоре была отправлена еще одна экспедиция, оплаченная бристольскими купцами, которых консультировал Ричард Хаклюйт. Но это предприятие было омрачено смертью Елизаветы I 24 марта 1603 года. Последняя из Тюдоров, она стала первой королевой Америки, дав свое имя Вирджинии и претендуя на суверенитет над Новым Альбионом.
Она всегда остерегалась слишком активно участвовать в делах империи. Но она нашла незаметные способы финансировать имперских мечтателей, таких как Уолтер Рэли, — отчисляя таможенные доходы от суконной и горнодобывающей промышленности и доходы короны от земельных владений. А после победы над Армадой она с удовольствием позировала, широко раскинув руки над американским континентом, изображенным на глобусе.
С кончиной Елизаветы поборники заморской экспансии лишились одного из своих самых стойких, хотя порой и меркантильных сторонников. Никто не знал, продолжит ли ее преемник имперский проект. Но Яков I, протестантский сын католички Марии, королевы Шотландии, как известно, был не прочь заключить мирное соглашение с Испанией. И вот для одного человека предзнаменования были не очень хорошими: сэра Уолтера Рэли.
Если Рэли был одним из величайших фаворитов Елизаветы, то при новом монархе он стал одним из наименее любимых. Рэли был воплощением архаичного, антииспанского образа действий — последним представителем старого поколения купцов и придворных, которые определяли себя своей яростной оппозицией иберийской сверхдержаве. Теперь времена менялись, и Джеймс делал все возможное, чтобы сместить лорда и губернатора Виргинии на второй план.
Рэли стоически переносил одно бесчестье за другим. Его сменили на посту капитана гвардии, лишили монополии на торговлю вином и выгнали из Дарем-Хауса, своей любимой резиденции на протяжении двадцати лет. Затем, когда он присоединился к Джеймсу в Виндзоре на охоте — в попытке сохранить свои отношения с короной, — его задержали для допроса. Через несколько дней его отправили в Тауэр и в итоге признали виновным в участии в нескольких заговорах против короля, в том числе в заговоре с целью заменить его Арбеллой Стюарт, прапраправнучкой Генриха VII.
Рэли уже потерял почти все. С этим заключением он лишился, возможно, самого ценного из всех своих активов — права на Америку. Согласно условиям первоначальной грамоты, король мог лишить Рэли права собственности на земли Виргинии, если тот совершит «любой акт несправедливой или незаконной вражды». Его осуждение за государственную измену означало, что пока он находится в тюрьме, ему будет отказано в праве на земли в Виргинии. Кроме того, это означало, что впервые за более чем четверть века Америка оказалась на волоске от гибели.
Часть II
Содружество
1604–1621
Глава 15. Две Виргинии
В мае 1604 года одиннадцать правительственных чиновников, представлявших Англию и Испанию, собрались в роскошном Датском доме, расположенном в нескольких минутах езды на лодке вверх по Темзе от Тауэра, где теперь проводил свои дни Рэли. Целью конференции были переговоры о мире между двумя странами после почти двух десятилетий необъявленной войны.
Переговоры начались вскоре после вступления Якова на престол, когда испанский дипломат был послан поздравить нового короля. К своему удивлению, он обнаружил, что при английском дворе к его миссии отнеслись благосклонно и приняли его «очень дружелюбно». Испанские дипломаты привыкли к гораздо худшему обращению, как это было в случае, когда Елизавета заставила Бернардино де Мендосу охладить свои пятки во время спора о сокровищах Дрейка в начале 1580-х годов. Довольно быстро одно привело к другому, и испанские и английские дипломаты согласились, что «нет причин, по которым они должны враждовать друг с другом», и что следует начать переговоры.
Дом Дании, названный в честь Анны Датской, королевы-консорта Якова, был специально подготовлен к этому событию: стены увешаны гобеленами, а перед окнами расставлена зелень. Прекрасный ковер, возможно, из большой коллекции Генриха VIII, украшал длинный стол, за которым сидели высокопоставленные лица, одетые в мрачные платья с рюшевыми воротниками, с аккуратно подстриженными бородами. В состав английской делегации входили Чарльз Говард, лорд верховный адмирал, Томас Сэквилл, граф Дорсет, и Роберт Сесил. После восемнадцати заседаний делегаты пришли к условиям и изложили их в документе под названием «Договор о вечном мире и союзе между Филиппом III, королем Испании, эрцгерцогом и эрцгерцогиней Альбертом и Изабеллой, с одной стороны, и Яковом I, королем Англии, с другой стороны». Заключен в 1604 году.
Этот прорыв стал свидетельством свежего мышления двух королей. Яков стремился положить конец изнурительному и ненужному конфликту с Испанией и заключить мир. Точно так же и молодой король Испании Филипп III, которому было двадцать шесть лет и почти пять лет правления, был готов положить конец войне. С 1555 года его страна вела войну почти непрерывно, сражаясь на суше и на море в Узком и Средиземном морях, во Франции, Нидерландах, Африке и на Пиренейском полуострове, и постоянно сталкиваясь с преследованиями английских каперов. Только в течение одного полугодия, с февраля по сентябрь 1577 года, Испания не вела войну или конфликт где-либо в мире.
«Знайте все и каждый, — объявлялось в договоре, — что после долгих и жесточайших войн, от которых христианство в течение многих лет страдало», Бог «мощно погасил бушующее пламя» конфликта. Согласно договору, «было заключено, решено и согласовано, что с этого дня будет добрая, искренняя, истинная, крепкая и совершенная дружба и конфедерация, и вечный мир», и что он должен действовать «на суше, на море и в пресной воде».
Делегаты подписали документ 18 августа 1604 года, и в его тридцати шести статьях было прописано то, что по сути является соглашением о свободной торговле. Жители обоих королевств могли свободно «ездить, входить, плавать, ввозить или вывозить, покупать и продавать товары» повсюду, без необходимости получения лицензии или паспорта. Отныне не будет выдаваться никаких марковых грамот — по сути, лицензий на каперство. Все прошлые нарушения не будут приниматься во внимание, и ни одна из сторон не будет требовать возврата утраченных или захваченных товаров или ценностей.
Лондонский договор, как его стали называть, казалось, распахнул ворота в давно закрытые порты и судоходные пути. Однако в договоре кое-что отсутствовало: в нем не упоминались огромные, во многом пересекающиеся территории, которые испанцы называли Флоридой, а англичане — Виргинией. Другими словами, договор обходил стороной сложный, нерешенный и потенциально спорный вопрос о том, кто имеет право претендовать на Америку, заселять ее и развивать. Как выяснилось позже, испанские переговорщики не хотели поднимать этот вопрос, поскольку были полностью уверены, что английские колонисты из Роанока живы и живут где-то в Виргинии и что, как они выразились, англичане «мирно владели» этой землей «более тридцати лет».
