Читать книгу 📗 "Новый Свет, Инк. Создание Америки английскими торговцами-авантюристами (ЛП) - Батман Джон"
Но Уэймут не полагался только на одного или двух главных спонсоров. Как и Гилберт до него, он представил свои аргументы другим инвесторам — в частности, купцам Девона. Они ценили предлагаемую американскую плантацию за другую цель — рыболовство. Среди этих сторонников были Уильям Паркер, плимутский торговец и капер, и, возможно, Джон Гилберт, старший сын Хамфри, который жил недалеко от Дартмута. Возможно, именно сообщение Госнольда об изобилии рыболовных угодий вблизи берега, где нет конкурентов из других стран, привело Паркера и других к выводу, что можно создать рыболовецкие форпосты для управления уловом и обработки рыбы круглый год. Такие поселения будут специально построены и смогут быстро начать приносить доход, как это десятилетиями делали рыболовецкие флоты Исландии и Ньюфаундленда. Рыбная ловля, хотя и не была шикарной, была надежной, и спрос на нее был постоянным. Людям нужно было есть, а англичане были преданы своей рыбе.
Неизвестно, сколько денег собрал Уэймут у этих разных инвесторов с их противоположными устремлениями — как католического убежища и как рыбацкого форпоста. Но к тому времени, когда он отплыл из Дартмута в последний день марта 1605 года, у него уже не было поддержки Арунделла, который, похоже, отказался от участия в этом предприятии. Командуя единственным кораблем «Архангел» с двадцатью восемью людьми, Уэймут отправился в разведывательное плавание, подобное тому, что совершил Госнольд в Норумбегу.
Шесть недель спустя «Архангел» достиг острова Монхеган, одной из жемчужин побережья Мэна — скалистой гряды, поросшей кустарником и пихтами, расположенной в море далеко от материка, но все еще в пределах видимости, с якорной стоянкой, выходящей на юго-запад и укрывающей от северо-восточных штормов. В отличие от Госнольда, который отправился на юг, к Кейп-Коду и островам Массачусетса, Уэймут задержался в штате Мэн, исследуя острова и прибрежные бухты, а также отправившись пешком, чтобы проследить путь вдоль большой реки, вероятно, Сент-Джордж, устье которой находится чуть севернее Монхегана.
В ходе экспедиции Уэймут и его команда вступили в контакт с местными индейцами, вероятно, принадлежащими к восточному племени абенаки, одному из алгонкинских народов. Отношения развивались по знакомой схеме. Сначала настороженные индейцы держались на расстоянии. Они появлялись на островке, прилегающем к кораблю, и делали жесты. В конце концов они поднялись на борт. Началась торговля. Затем они курили табак — индейцы иногда использовали в качестве трубки клешню омара — и вместе принимали пищу. Пели и танцевали, и в конце концов англичане и индейцы стали устраивать ночевки в лагере или на борту корабля.
Со временем это знакомство привело к упрощению отношений, и чем больше англичане наблюдали за индейцами, тем больше впечатлялись, восхищаясь их способностями и атрибутами. Особенно их восхищали каноэ индейцев. По словам Джеймса Розье, молодого католика, получившего образование в Кембридже и нанятого для написания официального отчета о путешествии, эти лодки не поддавались никакому сомнению. Они были сделаны «без всякого железа» и состояли «из коры березы, укрепленной внутри ребрами и обручами из дерева, в такой хорошей манере, с таким превосходным изобретательным искусством, что они способны выдержать семь или восемь человек, намного превосходя любые другие в Индиях». Березы необходимой окружности для строительства такого каноэ (корпус состоял из одного листа коры) росли в изобилии в штате Мэн, но не намного южнее. Таким образом, Розье сообщал об узкоспециализированном, локализованном ремесле.
Еще одна «особенность», — писал Розье, — «это их манера убивать кита, которую они называют Powdawe». Он описал, как англичане наблюдали, как кит длиной в двенадцать саженей — пугающие семьдесят два фута, если его оценка верна, — всплыл на поверхность и прочистил свою дыхательную трубу. Абенаки отправились в путь на флотилии лодок и подсекли кита с помощью гарпуна — заостренной кости, прикрепленной к длинной веревке, сделанной из скрученной древесной коры. Они выпускали линь, когда кит погружался в воду, а когда всплывал на поверхность, «своими стрелами они забивали его до смерти», — писал Розье. Он уделил время этим наблюдениям, поскольку знал, что инвесторов заинтересует потенциал китобойного промысла, который становился все более важным видом коммерческой деятельности для европейских купцов, особенно после того, как в конце 1590-х годов в эту торговлю включились голландцы. Китовая ворвань особенно ценилась производителями тканей, поскольку из нее получали масло, которое использовалось в процессе отделки.
Розье оказался проницательным летописцем. Он не ограничился пересказом примечательных событий, предпочитая делать наблюдения, имеющие коммерческую и этнографическую ценность, как это делал до него Томас Хэрриот. Особое внимание он уделил индейскому языку. Когда он сошел на берег вместе с Уэймутом и двумя абенакисами, чтобы провести некоторое время за ловлей рыбы сетью, он начал просить индейцев рассказать ему, как они называют различные предметы. Розье указывал на предмет, спрашивал индейское слово, а затем записывал его, используя, как это делал Хэрриот, фонетическую систему собственного изобретения. Индейцев это настолько заинтриговало, что они стали приносить всякую всячину — от рыбы до фруктов — только для того, чтобы посмотреть, как Розье записывает их слова.
Связь, установившаяся между людьми Уэймута и индейцами — по крайней мере, так ее понимали англичане, — могла стать основой для будущего мирного английского поселения. Но затем Уэймут совершил акт предательства, который шокировал местных жителей и испортил отношения. Однажды вечером в начале июня люди Уэймута принесли на берег блюдо с горохом, чтобы разделить его с несколькими абенаки. Один из индейцев, заподозрив предательство, ушел. В этот момент мореплаватели «внезапно наложили руки» на двух других, схватили их за «длинные волосы на головах» и подняли на борт корабля вместе с луками, стрелами и каноэ.
Похоже, что похищение индейцев — в итоге было захвачено пять человек — было одной из главных целей разведывательной миссии. Как позже отметил Розье, захват индейцев был «делом огромной важности для полного завершения нашего путешествия». Однако он настаивал на том, что после этой жестокой встречи абенаки получили от англичан «любезное обращение» и, оказавшись на борту корабля, решили, что их больше не постигнет никакая беда. Они никогда не казались «недовольными нами», писал Розье, а скорее были «сговорчивыми, любящими и готовыми всеми силами удовлетворить нас во всем, что мы от них потребуем».
Так ли на самом деле чувствовали и вели себя похищенные индейцы, сказать невозможно, но можно быть уверенным, что индейцы, избежавшие похищения, и те, кто слышал о нем, были другого мнения. Весть об этом событии быстро распространилась по региону, и по мере ее распространения подробности были преувеличены. В июле того года партия французских исследователей проезжала через штат Мэн и встретила индейца по имени Анассу. Он рассказал им о рыболовецком судне, которое лежало у побережья, и о том, как люди на его борту убили пятерых индейцев «под прикрытием дружбы». Из описания Аннасу французы сделали вывод, что судно должно быть английским, а его местоположение совпадает с данными Розье о местонахождении «Архангела». Память об этом случае рассчитанного насилия над индейцами сохранилась и повлияла на отношения между северными индейцами и европейцами на долгие годы.
Уэймут прибыл в Англию в июле, и вскоре после этого, вероятно, до конца года, появился труд Розье «Правдивая история самого успешного плавания, совершенного в нынешнем 1605 году капитаном Джорджем Уэймутом для открытия земли Виргинии». В этой небольшой книге нет стандартного посвящения, которое обычно вставляли авторы и их спонсоры, чтобы выразить признательность, похвалу и лесть своим инвесторам и королевским покровителям. Вместо этого книга начинается с предисловия, озаглавленного «Читателю». В нем Розье упоминает Арунделла — теперь уже первого барона Арунделла Уордурского — и «достопочтенных джентльменов» и «купцов, обладающих достатком и здравым смыслом», которые взялись за проект за свой счет. Кроме того, он упоминает, что инвесторы были «поощрены» «милостивой благосклонностью» Его Величества, а также «различных лордов» Тайного совета. Другими словами, предприятие в Уэймуте было частной затеей при неофициальной поддержке Джеймса и его советников.
