Читать книгу 📗 "Танцующие с тенью - Ричо Дэвид"

• Покопайтесь в своих воспоминаниях, когда вы затаили обиду или пытались кому-то за что-то отомстить. Теперь вместо бойкота или любой другой формы наказания подойдите к обидчику с любовью и попросите его возместить ущерб, не обвиняя его. Это предполагает действия по стандартам дружелюбия независимо от того, какой вред вам причинили. Если этот человек не отвечает вам тем же, отметьте, что вы все равно чувствуете себя очень хорошо, ведь вы-то все сделали с любовью, без ненависти. Чем чаще вы будете практиковать этот подход, тем менее важной будет для вас реакция других людей. Ваше сострадание к ним будет расти, и это позитивное саморасширяющееся чувство само по себе станет для вас достаточной наградой. Вы заметите, что быть добрым немного приятнее, чем мстить. И тогда вы поймете, почему любовь есть суть и сущность духовности. Она освобождает нас от страха: «В любви нет страха, но совершенная любовь прогоняет его, потому что страх связан с наказанием, и кто боится, тот еще не достиг совершенства в любви» (1-е Иоан. 4:18).

• Эго — не персональный внутренний изъян. Это наша условная реакция на коллективную среду, в которой мы всегда жили. Это наследие непробудившегося мира. Но мир пробудившийся тоже кое-что нам завещал: работу, описанную в этой книге, и наши духовные практики. Архетипически мы в долгу перед прошлым, эго-коллективно оставаясь в его власти. Работа, о которой мы говорим в этой книге, выполняется не ради личного просветления, а ради всеобщего блага. Мы не отвергаем этот мир и не переплетаемся с ним. Мы свидетели — одновременно в нем и его. Как же это воплощается в нашей жизни?

• У невротического эго есть еще одна сторона: чувство собственной неполноценности, самоуничижительное, трусливое, чреватое низкой самооценкой. Главными характеристиками этого истощенного эго являются первые две буквы из обсуждавшейся выше аббревиатуры FACE: страх (Fear) и привязанность (Attachment). Две оставшиеся буквы — контроль (Сontrol) и чувство права (Entitlement) — в большей степени применимы к эго раздутому. Эти два эго являются противоположностями друг друга. Истощенное эго — это, по сути, тень тени.

КРЕАТИВНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ЭГО

Герой, чья привязанность к эго уже уничтожена, переступает границы мира и возвращается вновь, попадает в чрево дракона и выходит из него так же легко, как царь переступает порог покоев дворца. И в этом заключается его способность нести спасение; так как его переход и возвращение демонстрируют нам, что за всеми противоречиями феноменального мира остается Несотворенное и Нетленное и нам нечего бояться^[10]. Джозеф Кэмпбелл. Тысячеликий герой

Следует отметить, что у лица нашего невротического эго, как и у всего человеческого, имеется и положительная, творческая сторона. Мы находим ее, не портя и не стирая себя, а просто теряя это лицо. Вот как это происходит: страх (Fear), обозначенный в аббревиатуре буквой F, при соприкосновении с азартом и возбуждением, обратной стороной страха, превращается в признание нашей уязвимости. И мы обнаруживаем, что смело ведем себя при этом страхе, но не из-за него. Вторая буква (А, Attachment), то есть привязанность, становится узами, но не собственническими, а предполагающими верность и преданность. Буква C, обозначающая контроль (Control), может стать властью ради других, а не над ними. Буква E (Entitlement), заботясь о нас, по-прежнему провозглашает наши привилегии и отстаивает наши права, но теперь позволяет всему идти своим чередом.

Каждая черта лица эго может причинять боль. Первое место занимает страх, поскольку он является источником трех остальных и мог первым появиться в нашей жизни. Мы привязываемся к кому-то, потому что боимся утраты. Мы контролируем кого-то, потому что боимся страданий. Мы требуем прав и привилегий, потому что боимся таких обстоятельств существования, которые свидетельствуют, что жизнь не всегда бывает справедливой. Но есть сила более высокого порядка, чем эго напуганного ребенка, — зрелая сила в нас самих, способная реализовать программу изменений, такую, как описывает эта книга. Подобной высшей духовной силой является благодать, трансформирующая нас. А работа над отказом от эго — это в конечном счете разновидность духовной практики.

При этом для многих изменений достаточно заметить отрицательные привычки своего эго и начать уничтожать их. (Они отрицательные не потому, что мы плохие, а потому, что они не работают; они мешают нам отдавать любовь или получать ее.) Такая легкость — это указание на благодать, которая дополняет наши усилия по устранению препятствий, воздвигнутых собственным эго. В результате мы ничего не теряем, а, напротив, получаем чудесные, вдохновляющие и очень ценные дары. Образно говоря, мы теряем лицо, но обретаем сердце.

Далее описаны некоторые мягкие и здоровые изменения, которые происходят с каждой негативной чертой эго, когда мы отказываемся действовать по его плану и вести себя высокомерно и невротически.

Все в нас и во Вселенной движимо неуклонным стремлением к целостности. Любая односторонность, любой перекос в сознательной жизни компенсируется Самостью, этим вечно бдительным пастырем нашего заблудшего эго. Архетипическая энергия неустанно трудится над раскрытием потенциала нашего здорового эго (и нашего духовного потенциала). Мы же со своей стороны должны отменить, аннулировать автоматические реакции теневого эго, например тенденцию мстить другим, оправдывать себя и тому подобное. Бог, обязанный вознаграждать и наказывать, был бы создан по образу тени человеческого эго. (Обязательное вознаграждение противоречит идее свободы благодати. Обязательное наказание противоречит идее высшей божественной милости и человеческой трансформации.) Такой бог отвергает Нагорную проповедь; он — высшая сила эго, а не души и не Вселенной. Возмездие есть подпись эго и эго-бога, молвил Иегова. Глубоко в христианской психике может жить ощущение, будто христианину поручено воздать евреям за убийство Христа. Работа по отказу от эго заключается в отказе от закона талиона (око за око), который так глубоко в нас укоренился. Этот закон имеет давние исторические корни в суевериях. Например, в древности считалось, что пар, исходящий от крови убитого человека, преследует убийцу, словно призрак, всю оставшуюся жизнь, а затем еще и переходит к его потомкам. Эго очень хочется верить, что в конечном счете оно непременно отомстит обидчику. Не осознавая реального плана Вселенной, мы проецируем такой план. И тогда справедливость или карма становятся гарантом закона талиона.

Несправедливость ведет к обоснованному негодованию, попыткам исправить ситуацию и к скорби по утраченному. Скорбь страшит нас главным образом потому, что кажется нам эквивалентом бессилия. Ее альтернативу, месть, можно считать сопротивлением скорби, ведь она заменяет печаль возмездием. Это дает нам ощущение власти — ложное ощущение, поскольку это власть над другими людьми, а не та, которая ведет к устранению несправедливости или трансформации человеческих существ. Примером исторически узаконенной формы мести является смертная казнь. Ее оправдывают тем, что это инструмент сдерживания преступности. Наше израненное эго требует от государства гарантий, что мы можем поквитаться со злодеем и что благодаря этому нам не придется слишком остро горевать или ощущать себя во власти жизненных обстоятельств. Но стоит нам отказаться от эго, любовь получает в наших сердцах приоритет, и наказание уже не может нас удовлетворить. Мы хотим трансформации преступника, возмещения причиненного им ущерба нам или сообществу, а затем его искреннего, чистосердечного восстановления на благо всему человечеству. Сегодня есть замечательная организация, посвященная этой идее, — Families for Reconciliation («Семьи за примирение»). В нее входят люди, которые выступают против смертной казни преступников, несмотря на то что их родные и близкие были серьезно покалечены или даже убиты злоумышленниками.