Читать книгу 📗 "Дорога Токайдо - Робсон Сен-Клер Лючия"
На ходу Кошечка просматривала путеводитель. Она могла попасть в Ойсо вскоре после полудня, нанять лодку и отправить крестьянку прочь. Освободившись от нее, Кошечка могла пройти еще почти четыре ри до Одавары и попасть туда задолго до заката. Она найдет в этом городке недорогую, но приличную гостиницу и сможет принять ванну, поесть, отдохнуть перед тяжелым переходом через горы Хаконэ и подготовиться к проходу через заставу, которая стоит на высоком перевале.
При мысли об этой заставе ее сердце начинало тревожно биться.
Говорят, что там есть чиновники, способные по выговору человека определить, из какой он деревни. Если Кошечка собирается пройти через заставу с подорожной Хатибэя, брата этой крестьянки, ей нужно научиться говорить точно так же, как говорят в Кадзусу. А она едва не прогнала от себя единственного человека, который может помочь ей в этом.
До сих пор спутница Кошечки говорила так мало, как только могла. Для крестьянки это похвально, но теперь Кошечка понимала, что должна чаще слышать речь Касанэ, чтобы попробовать подражать ей. Дочь князя попыталась придумать, о чем она может поговорить с простолюдинкой. Конечно, не о живописи, не о театре или литературе. Кошечка замедлила шаг и оказалась рядом с крестьянкой.
— Как вышло, что бумаги твоего младшего брата оказались у тебя? — спросила она.
— Он положил большую часть своих вещей в мой сундучок, чтобы меньше нести самому.
— А где он теперь?
— Его нет.
Касанэ смотрела себе под ноги и упрямо молчала.
— Расскажи, что случилось с ним. — Такой прямой и личный вопрос был грубостью, но Кошечка пришла в отчаяние.
— Я не должна надоедать своими ничтожными неприятностями такой почтенной особе, как вы, господин.
— Надоешь ты мне или нет, это мое дело.
«Тупая тыква!» — подумала Кошечка, подавляя желание выбить из Касанэ слова своим посохом.
— Чтобы перехитрить стражников на заставе, я должна говорить как твой брат Хатибэй из Сосновой деревни. Расскажи подробно обо всем, что случилось, чтобы я могла изучить твое произношение. Ты поняла?
— Да, господин, — Касанэ глубоко вздохнула. — Несколько дней назад мы, девять человек, вышли из нашей деревни: мой единственный брат, я, глава общества паломников и шесть человек наших крестьян, вытянувших жребий.
— Жребий?
— Да. Каждый месяц члены общества вносят несколько бу в казну общества, каждый год они тянут жребий, и те, кто выигрывает, отправляется в Исэ на эти деньги. Когда мы уходили, для нас на прощанье устроили большой праздник с речами и подарками.
По правде говоря, в эти дни бедняжке Касанэ только и приходилось, что прощаться.
— Председатель выбрал для поездки зимнее время потому, что в эту пору цены в гостиницах ниже. И предсказатель погоды обещал необычно теплую зиму. Первую ночь мы привели в бедной гостинице, и как-то… — Касанэ вновь умолкла и сильно покраснела.
— Продолжай, — Кошечка старалась быть терпеливой.
— В темноте кто-то, возвращаясь из отхожего места, принял мою постель за свою. Я сказала ему, что он ошибся, и он быстро убежал.
Кошечка невольно улыбнулась. Считалось, что паломники отбрасывают все плотские мысли. Но вдали от зорких глаз семьи и соседей благочестивые странствия часто превращались в веселые прогулки.
— В этой гостинице среди ее постояльцев было несколько грубых с виду мужчин, и я испугалась их. Я забрала свой сундучок и проспала ночь в пустом чуланчике для посетителей. Утром я еле вылезла из него и узнала, что наш председатель бежал и забрал всю нашу казну.
Кошечка едва не рассмеялась вслух. До сих пор рассказ Касанэ напоминал театральный фарс.
— Почему же вы не вернулись домой?
— У других односельчан было отложено немного денег, и они решили просить по дороге милостыню, чтобы добраться до Исэ на эти сбережения. Потом какой-то лодочник предложил перевезти нас в Ойсо. Он сказал, что это будет благочестивым даром Будде. Он даже оставил в своей лодке место для Фунодамы-сама.
Касанэ, как все жители рыбацкой деревушки, где она родилась, слышала иногда по ночам слабый звон, доносившийся из вытащенных на берег лодок, и верила, что это шевелится в них Фунодама-сама, милая богиня рыбаков.
— И этот лодочник оказался разбойником?.. — Кошечка уже усваивала ритм речи и произношение Касанэ.
— Да.
В голосе Касанэ чувствовалось напряжение. Кошечка взглянула через плечо и удивилась тому, сколько боли отражалось сейчас на лице крестьянки. Дочери князя стало неловко от того, что она заставила девушку потерять лицо при постороннем человеке. Кошечка ускорила шаг, отрываясь от Касанэ, и больше не задавала ей вопросов.
Касанэ брела за ней как загипнотизированная. Она вспоминала подробности этой ужасной переправы. «Дно толщиной в одну доску, а под доской ад», — вот как говорят о лодках рыбаки.
Касанэ как будто снова сидела, сжимаясь в комок, на носу лодки и видела разбойника-лодочника, стоявшего у большого весла на корме. Его связанные в хвост волосы растрепались, и их длинные грязные пряди вились вокруг головы, как угри. Лицо лодочника исказилось так, словно в его груди бушевала та же буря, что и в водах залива.
Односельчане из Сосновой деревни стояли на коленях в центре открытой лодки и держались за гик. Они падали друг на друга, пытаясь выполнить приказ страшного человека и раздеться в пляшущем на волнах суденышке. Широким взмахом своего длинного ножа разбойник указал на край подветренного борта. Размахивая ножами и палками, его подручные бросились на голых паломников. Брат Касанэ, когда его бросали за борт вместе с остальными, крикнул:
— Молись за меня, сестра! Не дай моей душе стать бездомным привидением!
Касанэ беспомощно смотрела, как он тонул у самого борта лодки. Под конец стала видна только кисть его руки, ухватившаяся за борт. Потом кто-то стал бить по руке палкой. Пальцы брата стали словно укорачиваться, соскальзывая с борта, потом совсем исчезли. Касанэ продолжала смотреть на зазубрины в дереве борта там, где только что находилась рука брата.
Один из разбойников поднял с досок испачканную и мокрую одежду паломника:
— Деревенщина. Одежка на них дешевая.
Другие со смехом рылись в сундучках. Касанэ пыталась расслышать в море голос брата, но за хлопаньем паруса, ревом бури и смехом грабителей ничего нельзя было слышать.
Она как можно глубже вжалась в нос лодки и стала смотреть вниз, в лужу черной воды, в которой сидела. Касанэ не взглянула вверх, когда босые ноги лодочника расплескали ее. Главарь разбойников схватил девушку за волосы и откинул ей голову назад. Касанэ окаменела от стыда и ужаса, когда лодочник, встав на колено, засунул руку ей под платье и проверил пальцем ее девственность. «Девка простая, но нетронутая, мы можем ее продать! — крикнул он. — Свяжите ее!»
Когда один из убийц заломил Касанэ руки за спину и грубая соломенная веревка врезалась ей в запястья, девушка услышала слабый звон. Но это была не милая богиня рыбаков Фунодама-сама — просто колокольчик одного из погибших катался по палубе прыгающей в волнах лодки.
Теперь, шагая за Кошечкой и глядя на ее прямую, выражавшую безразличие спину, Касанэ вытирала глаза тонким полотенцем — подарком Кошечки — и сморкалась в него. Со дня смерти своего брата она даже ни разу не смогла помолиться как следует за его душу, и звон колокольчика прошедшего мимо паломника заставил ее вздрогнуть от горя.
ГЛАВА 29
Дубинка среди бамбука
Перед самой Хирацукой дорога Токайдо пошла по насыпи, проложенной через широкую равнину, покрытую рисовыми полями. По обеим сторонам дороги росли большие сосны, и поля подступали прямо к ним. На юго-западе горы Хаконэ, выгибавшие спины на фоне пепельно-серого неба, казались такими же темно-серыми, как тучи, сгущавшиеся над ними.
Спутанные нити молний вспыхивали над вершинами гор. Ветки сосен судорожно вздрагивали под порывами ветра. Мимо пробежал носильщик каго со своими пустыми носилками, привязанными ремнями к спине. Прошел погонщик, подгоняя вьючных лошадей, и звон колокольчиков на их сбруях прозвучал для Касанэ и Кошечки как знак срочно помолиться о погибших близких.
