Читать книгу 📗 "Дорога Токайдо - Робсон Сен-Клер Лючия"

— Я не умею.

— Тогда я сдам тебя полицейским и расскажу им, что ты украла кошелек! — Кошечка рассчитывала, что крестьянка слишком простодушна или слишком робка, чтобы сообразить: ее «господин» тоже боится полицейских. Она также надеялась, что хозяева костюма не вернутся до их с Касанэ ухода, а ронин из Тосы просто не обратит внимания на мелкие проделки крестьян и не заинтересуется этой кражей.

Касанэ неуверенно щелкнула челюстями маски.

— Сильнее! — Застенчивость Касанэ так разозлила Кошечку, что она скрипнула зубами от ярости.

Деревенская девочка сильнее потянула планку, и челюсти закрылись с громким стуком.

Кошечка завела песню о льве и пошла вперед, притоптывая в ритме мелодии и подталкивая Касанэ перед собой концом посоха.

Глазные отверстия маски находились на расстоянии вытянутой ладони от глаз Касанэ, и крестьянка двигалась осторожно, маскируя свою неуверенность более резкими и сильными, чем надо, взмахами ног и наклонами танца. Но проходя мимо чайного дома, она уже встряхивала тяжелую маску с достаточной быстротой, если не с увлечением. Кошечка громко пела песню, сопровождавшую львиный танец.

Хансиро и Мумэсай бездумно смотрели на проходивших мимо танцоров. Когда пара в костюме льва исчезла за углом, художник дернул за шнур, который носил на шее, и выудил из глубины куртки, словно леща из морской пучины, плоский квадратный кошелек.

— Я должен продолжить свой путь, — попрощался он с Хансиро, отсчитал двадцать медных монет за суп и чай, снова опустил кошелек за ворот и встал.

Хансиро ответил каким-то нечленораздельным междометием.

— Пусть улыбнутся вам семь божеств счастья, — добавил художник.

— И вам тоже, — поклонился в ответ Хансиро, довольный тем, что ронин с запада решил идти своей дорогой и избавил его от необходимости придумывать предлог, чтобы освободиться от ненужного спутника.

Мумэсай похвалил служанку за отличный суп и снова поклонился, потом засунул свой длинный меч за пояс, положил на плечо шест с фонарями и медленно побрел вслед за танцорами.

Хансиро вернулся к созерцанию священной горы, и в уме у него неотвязно звучало стихотворение, написанное в те давние времена, когда гора Фудзи с громом извергала огонь и дым.

ГЛАВА 28

Ад под доской

Когда мнимые танцоры свернули за угол, они тут же сбросили костюм льва. Потом Кошечка, таща Касанэ за собой, долго петляла по дальним закоулкам Фудзисавы, пока не убедилась, что ни полицейские, ни Хансиро не преследуют их.

Кошечка остановилась на перекрестке, отмеченном большими красными воротами-ториями. Отсюда отходила дорога к берегу моря, где сотни людей готовились переправиться на остров Эносима. Они направлялись на поклонение Бэнтэн-сама, синтоистской богине музыки и красноречия, а помимо того — в лавки с подарками, дома терпимости, гостиницы и винные лавки, прилепившиеся к крутым склонам Эносимы.

— Здесь мы расстанемся, — сказала Кошечка.

— Как скажете, господин.

Касанэ помогла Кошечке взвалить фуросики на спину. Узел был тяжелым, но легче, чем тот, который Кошечка несла для Мусуи. Правда, поэт шел медленно и часто останавливался, а Кошечка торопилась. Беглянка вручила Касанэ две связки медных монет по сто штук в каждой, завернув их в маленькое полотенце. Это было немного, но у нее и у самой оставалось мало денег. Кошечку тревожило то, как быстро дорожные нужды поглотили деньги сводника. Она также пожалела и о деньгах, отданных Касанэ, из-за предчувствия, что у такой простушки они все равно долго не задержатся. Насколько Кошечка успела ее узнать, у этой девчонки ума было не больше, чем у комара.

— Иди к алтарю Бэнтэн-сама и попроси позвать кого-нибудь из священников. Они помогут тебе, — сказала Кошечка. Но она понимала, что ее совет не слишком удачен.

Алтарь богини Бэнтэн на острове Эносима был одним из самых посещаемых в Японии. Монахи здесь, скорее всего, слишком заняты продажей предсказаний судьбы, амулетов и специальных молитв, чтобы обращать внимание на какую-то потерявшуюся крестьянку.

И все-таки Кошечка, не дрогнув, ушла бы от своей грязеедки, если бы не обернулась. Обернувшись, Кошечка увидела, что Касанэ стоит, не двигаясь с места.

Деревенская девушка словно не замечала шумной толпы счастливых людей, задевавших ее на ходу. Прижимая к груди полотенце с деньгами, она не сводила глаз с Кошечки, и в этих узких раскосых глазах блестели слезы. На окаменевшем бесстрастном лице Касанэ отражались терпение и безысходное отчаяние человека, ставшего жертвой жестокости и равнодушия жизни. Она походила на бездомную девочку-сироту, которая упала с корабля в море во время бури и смотрит, как он уплывает без нее.

Пока Кошечка медлила, какой-то мужчина подошел к Касанэ и дернул ее за рукав. Та отшатнулась от него, продолжая глядеть на Кошечку умоляющими глазами.

Дочь князя Асано тяжело вздохнула. Жизнь сейчас дала ей еще один урок: господин — слуга тех, кем он управляет.

Потрясая посохом, Кошечка широкими шагами помчалась к Касанэ, расталкивая всех, кто попадался ей на пути. Она была на треть легче, на треть ниже и на треть моложе этого наглого самца, но яростный напор и внезапность ее нападения привели его в замешательство, и он скрылся в толпе.

— Ойсо! — бросила Кошечка сквозь стиснутые зубы. — Я доведу тебя до Ойсо, но дальше — все. Там мы заплатим какому-нибудь лодочнику, чтобы он отвез тебя в Кадзусу.

Кошечка сбросила узел к ногам Касанэ. Та надела его себе на плечо, чтобы он уравновешивал сундучок и скатанные циновки.

— От тебя так же трудно избавиться, как от вшей в голове, — проворчала Кошечка и зашагала дальше.

Беглянка торопилась как можно скорее покинуть Фудзисаву, на каждом шагу ей чудился угрожающий взгляд Хансиро. То, что Кошечка увидела его в чайном доме вместе со слугами Киры, окончательно подтвердило ее подозрения: этот человек — один из соглядатаев и нанят коварным князем или его сыном, чтобы поймать или убить ее.

Она вспомнила тигриные глаза этого ронина — их золотистый цвет и пристальный немигающий взгляд. Человек с тигриными глазами имеет особую власть над другими. Китайские физиономисты говорили, что люди с такими глазами одиноки и жизнь их трудна, но это не очень утешало Кошечку.

Жители Тосы, отрезанные от остальной страны горами и водой, считались очень гордыми, упорными, выносливыми и умелыми в бою на мечах. Кошечка не сомневалась, что ронин по имени Хансиро обладает всеми этими качествами. И только его она боялась по-настоящему.

Пряча лицо под полями шляпы, беглянка медленно брела мимо дорожной управы, где отдыхали, ожидая седоков, носильщики со своими каго и почтовые слуги с лошадьми. «Я возвращаюсь домой, молодой господин. Я недорого возьму с вас за этот перегон!» — кричали они ей.

Возможность не мять понапрасну подошвы была заманчива. Кошечка уже обдумывала, как спросить о цене и до какой суммы торговаться, и вдруг заметила человека, сидевшего на ящике под ивой посреди истоптанного двора. Это был тот самый слуга Киры, который вытянул короткую палочку и теперь торчал здесь, высматривая княжну Асано вместо того, чтобы пить сакэ со своими товарищами.

Он присматривался ко всем, кто нанимал лошадь или каго. Люди Киры не без основания считали, что княжна не пойдет пешком, если ей представится возможность ехать.

«Они думают, что я дура!» — почему-то это обстоятельство злило Кошечку так же сильно, как и то, что они гнались за ней, как гончие псы за добычей. Кошечка зашагала в сторону Хирацуки, но скоро поняла, что должна принимать в расчет идущую за ней Касанэ. Крестьянка, как обычно, покорно держалась в трех шагах позади, по иногда, забываясь, начинала двигаться так быстро, что Кошечка поневоле должна была ускорить шаг, несмотря на боль в ногах. Касанэ не хотела, чтобы хозяин мог упрекнуть ее в том, что она его задерживает. Крестьянка твердо решила не давать своему господину ни малейшего повода бросить ее.