Читать книгу 📗 "Кулачные бои в легком весе - Китсон Мик"
Пэдди знал, что шоу способно принести деньги. В Англии не было больше ни одной женщины-бойца, и казалось, что слава Энни и вести о великолепии зрелища летели впереди фургона.
Джейни по вечерам тренировала обоих бойцов, а Билл на ярмарках неплохо справлялся с теми, кто желал вернуть уплаченный шиллинг. Немногие решались повторить требование, когда им говорили, что деньги придется забирать у Билла. Он сидел за столом рядом с балаганом и отвечал за выручку. Одного взгляда Громилы хватало, чтобы женщины вскрикивали в ужасе, а мужчин, даже самых сильных, охватывала дрожь. Ему по-прежнему требовалось пиво, но каждая ярмарка приносила почти по три фунта, и никто не жалел кружки-другой для старика. Перри взял с собой портрет королевы и гордо вывешивал его возле балагана, иногда требуя от случайных прохожих приветствовать ее величество и петь гимн.
В начале каждого представления Энни в алом наряде Дочери Громилы и Джем, голый по пояс, разыгрывали показательный бой друг с другом, привлекая восхищенные взгляды каждой проходившей мимо селянки или благородной дамы. Зрелище привлекало толпы, и вскоре Пэдди предлагал всем желающим, мужчинам и женщинам, попробовать свои силы всего за шесть пенсов. Ни у Энни, ни у Джема трудностей не возникало: за все лето ирландцу так ни разу и не пришлось выплачивать обещанный приз. В Киддерминстере крепкий парень с фермы продержался против Джема до последней секунды пятиминутного раунда, и Такер уже потянулся к колокольчику под рев приятелей претендента. Однако в тот самый миг, когда Пэдди решил, что дальше оттягивать звонок не получится, Джем мощным боковым ударом справа засветил парню в голову, и тот отправился в нокаут. Началась небольшая перебранка с приятелями бойца, но тут Билл поднялся и проревел, чтобы они шли своей дорогой, и те предпочли убраться, унося с собой павшего гиганта.
После той ярмарки они остановились у стен лечебницы, в которой умерла мать Энни. Все еще в боевом наряде, девушка опустилась на колени и помолилась о душе Кассии Лавридж, а Билл, всегда склонный к слезливости, стоял на коленях рядом, рыдал и горячо молился за умершую женщину, чью дочь когда-то купил.
У Тинтернского аббатства они остановились и весь день гуляли, исследуя утесы и тихую долину с древними руинами. Энни и Джем вывели Билла на высокий скалистый кряж, на котором полувеком раньше сидел в размышлениях Вордсворт. Энни прочла Биллу несколько строк из его стихотворения:
Билл слушал меня, а потом сказал:
— Не устаю удивляться тебе, Энни, и тому, сколько всего прекрасного умещается у тебя в голове.
Чуть позже Энни и Джем улизнули из лагеря, чтобы поплавать голыми в тихой реке, пока солнце клонилось к закату, а над головами клубились облака поденок. Потом влюбленные лежали в высокой траве в объятьях друг друга. Закат позолотил листья дубов, росших вдоль берега, и Джем, посмотрев на обнаженное блестящее тело подруги, процитировал:
— «И виды эти дивные…»
Энни рассмеялась и поцеловала его.
Пэдди обходил стороной города с шахтами и заводами, держась сельской местности с чистым воздухом. Яркое солнце жарило весь май и начало июня, пока друзья ездили с ярмарки на ярмарку. Иногда они встречали на дороге других артистов и путешествовали вместе с труппами итальянских акробатов или фургонами цыганских прорицателей.
На второй неделе июня они вернулись к Вулвергемптону. Кошельки наполнились, хоть и недостаточно. Денег не хватало, чтобы расплатиться по долгам и штрафам, которые все еще висели над Пэдди и Биллом, зато их хватило на несколько бочонков пива и праздник в «Чемпионе» по поводу помолвки Джема и Энни. Влюбленные рассказали Биллу о намерении пожениться, когда вернулись в Типтон, и тот дал свое благословение, хотя горячо просил не покидать его и не разбивать ему сердце. Энни заверила, что они всегда будут рядом, а Джем пообещал, что будет заботиться о дочери Билла и хранить ей верность.
Когда они открывали «Чемпион», дверь была залеплена ордерами и повестками: Билла вызывали в долговую тюрьму в Бирмингеме. Внутри ждали еще два письма. В первом было предложение и контракт от лорда Ледбери на проведение боксерского шоу во время ярмарки «Сон в летнюю ночь», которую он устраивал в своем поместье Ледбери-Корт и которая должна была продлиться три дня, с двадцатого по двадцать второе июня. Контракт сулил невероятную сумму в пятьдесят фунтов за участие Энни и Джема, а Такер назначался судить поединки и считать время.
— У этого человека денег куры не клюют, — заметил Пэдди. — Событие просто роскошное: соберется все местное дворянство, приедут видные члены лондонского общества. Бьюсь об заклад, там мы соберем достаточно денег, чтобы уберечь Билла от тюрьмы.
Пэдди отправил его светлости записку, подтверждающую участие в ярмарке, и друзья приготовились снова уехать из «Чемпиона».
Другое письмо пришло из Америки для Энни. На нем красовались марки штата Пенсильвания и штемпели Американской почтовой службы; послание доставили пароходом в Ливерпуль.
Глава двадцать восьмая
Письмо было от Томми:
Я провел в Америке уже два месяца, и здесь, в штате Пенсильвания, где я поселился после приезда, вокруг еще лежит снег. Говорят, скоро придет весна, снег растает и реки наполнятся водой. Реки в Америке широкие и могучие, они тянутся по континенту на тысячи миль. Река Делавэр в Филадельфии напоминает море; по ней я поднялся на барже в глубь штата и приехал в долину Лакаванна, где нашел работу в литейном цеху и живу в грубой хижине с другими работниками. Мы производим сталь горячим дутьем из угля, который здесь повсюду, и железной руды с соседних рудников. Похоже на Типтон и Билс тон, только места дикие и нехоженые, с высокими утесами и бескрайними лесами, а зимы более холодные и снежные.
Платят здесь хорошо, но жизнь труднее. Многие ютятся в хижинах вдоль долины, и каждый день приезжают новые люди.
В местном салуне — так в Америке называют пивные — можно услышать языки множества стран. По большей части присутствуют голландцы, немцы и ирландцы, но есть шотландцы, итальянцы, испанцы, французы, евреи из Польши и России, мусульмане из Турции и Египта и греки. Цыгане тоже попадаются. В основном они занимаются лужением и продают всякие мелочи работникам, но я не встречал никого из тех, с кем мы виделись на дорогах, путешествуя с Большим Томом и мамой.
На пароходе мне повезло встретить двух замечательных ребят из Стаффордшира. Они славные парни, и мы решили вместе искать работу и жилье. Я очень рад слышать в их речи отголосок родного дома, и когда мы втроем сидим в салуне и болтаем на нашем диалекте, то даже другие англичане принимают нас за иностранцев, говорящих на чужом языке!
Готов поспорить, ты будешь рада узнать, что в Америке я не вернулся к прежнему занятию. Хоть путешественники с мешками долларов и золота здесь дело обычное, деньги в банки Филадельфии и обратно перевозят в укрепленных экипажах со стальными дверями, сейфами и вооруженной охраной. Только дурак может решиться напасть на них: тут потребуется целая армия.
Мой старый пистолет хранится в рюкзаке, и надеюсь, что мне не придется его использовать. Надеюсь, ты сохранила тот, что я оставил тебе, поскольку в жизни кулачного бойца оружие может пригодиться.
Я собираюсь проработать здесь год и накопить денег. Потом мы с ребятами из Стаффордшира купим лошадей и отправимся на запад. Мы много слышали о Калифорнии — настоящей земле обетованной, где золото лежит прямо под ногами. Дорога займет целый год, и нужно будет узнать тропу от людей, которые там уже бывали. Их можно найти в штате Миссури, откуда великая река течет на юг в земли, где люди владеют африканскими рабами и живут во дворцах.
Мой труд тяжек. Я весь день перекидываю лопатой уголь и разгружаю вагонетки. Сейчас в этих местах прокладывают рельсы, и если кому-то не нравится работа в литейном цеху, он может запросто наняться на железную дорогу. Поэтому хозяева поднимают расценки, чтобы удержать ребят в цехах, ведь наши чугун и сталь очень нужны для железнодорожных путей, которые, как говорят, однажды опояшут всю Америку.
Через неделю на Пасху у меня будет выходной, и мы со стаффордширцами (их зовут Уильям Стэк и Джордж Сэндмен) отправимся дилижансом и пароходом в Филадельфию, откуда я и отправлю это письмо, чтобы по морю оно пришло в Ливерпуль.
При всем уважении к Большому Тому, здесь я пользуюсь фамилией Билла и меня знают как Томми Перри: назвавшись именем, данным мне при рождении, я могу навлечь на себя неприятности, если приедет кто-нибудь из наших мест, знающий о похождениях Черного Плаща. Когда мы с ребятами говорили о доме, я выяснил, что Уильяму и Джорджу известно о Черном Плаще, но они обещали не выдавать мой секрет.
Здесь я покупаю и читаю приключенческие рассказы, которые мне так нравятся, и отличные истории о поселенцах и индейцах, которые печатают в журналах. В долине есть церковь и лавка, где мы покупаем табак и хлеб.
По вечерам в хижине я учу Уильяма и Джорджа читать, и мы не посещаем салун раньше пятницы. Но я люблю туда ходить, потому что мне приглянулась дочка хозяина, очень милая немецкая девушка по имени Стелла Бек. Мы с ребятами болтаем с ней, развлекаем шутками и, по правде сказать, все трое в нее влюблены.
Милая Энни, если бы ты приехала сюда, тебе было бы где развернуться, потому что женщины участвуют в кулачных боях по всей Америке. Говорят, боксерские поединки проводятся на каждой летней ярмарке, и чемпион штата Пенсильвания среди женщин — голландка по имени Берта Баккер, которая живет в нашей долине и работает на шахте в Слокам-Холлоу. Ребята в салуне говорят, что она очень сильна, дерется даже с мужчинами и до сих пор в призовых поединках не знала поражений. Интересно, получилось бы у нее справиться с моей Энни? Мужчины здесь дерутся часто. За салуном есть небольшая площадка, где почти каждую субботу по вечерам проводят бои и делают ставки. Я в игре не участвую, потому что коплю деньги на путешествие на Запад.
Мне приходится постоянно бороться с ужасной тоской при воспоминаниях о маме и остальных. Я до сих пор размышляю о судьбе Бенни и Тэсса и каждый вечер молюсь за души мамы и девочек, которых мы так трагически потеряли.
О тебе я тоже думаю, моя Энни, потому что мы — последние оставшиеся Лавриджи. Я молюсь, чтобы ты вышла замуж за Джема. Он отличный парень, и я с гордостью назову его братом. А если первенцем у вас будет мальчик, назови его Томасом в честь нашего дорогого отца.
Хотя мы и рассеялись по ветру, я бережно храню в памяти воспоминания о нашем маленьком племени, и ты всегда остаешься в моем сердце.
