Читать книгу 📗 "Свои-чужие - Пэтчетт Энн"

— Можешь попялиться в свой «Томас бразерс», — сказала Кэролайн, прокручивая большим пальцем нескончаемый поток сообщений с работы.

У Франни было два сообщения, одно от Кумара, спрашивавшего, где чековая книжка, а другое от Элби: «ПОЗВОНИ МНЕ!!»

— Секундочку, — сказала Франни и вышла из машины.

Он ответил после первого гудка.

— Ты еще в Лос-Анджелесе?

Недели две назад они обменялись имейлами. Она сообщила, что едет на день рождения к отцу.

— Как раз сейчас смотрю на океан.

— У меня к тебе огромная просьба, тем более что ты передо мной в долгу: не сказала, что гребаное кино выходит на этой неделе.

— Ты о чем? — спросила Франни.

Паренек все еще держал дракона в воздухе. Ветер был в самый раз.

— Мама больна. Ей совсем плохо уже три дня, а в больницу она ни за что не хочет. Сначала говорит, что все ничего, и тут же — что болеет, так что вряд ли все же она здорова. Я могу приехать вечером, но боюсь, что ей нужно в больницу прямо сейчас. До соседей я дозвониться не могу, ее лучшей подруги нет в городе. Мать никогда не была, что называется, компанейским человеком, а если какая-то компания у нее и появилась, она мне не сообщила, так что вариантов у меня немного. Я не хочу вызывать скорую, чтобы не напугать ее до смерти — а вдруг с ней все не так уж и плохо.

Элби замолчал и вдохнул:

— Не могла бы ты съездить взглянуть, как она там? Джанетт в Нью-Йорке, Холли, черт бы ее драл, в Швейцарии. Я могу позвонить маме, сказать, что ты заедешь. Она разозлится, но хотя бы дверь откроет.

Франни оглянулась на «краун-викторию», понимая, что машина туда домчится моментально. Посмотрела на отца и сестру на переднем сиденье, глядевших на нее из окон с видом людей, опаздывающих на важную встречу.

— Конечно, — сказала она. — Давай адрес. Потом я тебе перезвоню и скажу, надо ли приезжать.

Повисла пауза, и Франни подумала, что у нее отключился телефон. Она иногда забывала подзарядить его. Потом снова возник голос Элби:

— Да, Франни, вот еще что…

— Твоя мама не знает про фильм, да?

— Мама не знает про книжку, — сказал он. — Как выяснилось, роман — вполне подходящее место, если что-то нужно спрятать.

Прошло больше двадцати лет с того дня, как Элби сел на поезд до Амагансетта. Перед отъездом он дочитал книгу и отдал ее Джанетт. Пройдя пешком три мили от станции до актрисиного дома, он постучал в дверь, чтобы выяснить, как попала в чужие руки его жизнь.

Позже, поругавшись с Лео, Франни вместе с Элби вышли через заднюю дверь, даже не увидевшись с Ариэль и Баттон. Они направлялись в домик на задах участка, когда встретили по пути Джона Холлингера. Он был в безупречно мятом костюме и курил сигарету. Писатель любовался красотой ночи.

— Какое место, а? — с изумлением сказал он им. Франни и Элби, не включая в домике свет, стали пить джин, передавая друг другу бутылку. Никому и в голову не придет искать их здесь, да и, скорее всего, никому не придет в голову вообще их искать. Вместо этого Лео с гостями усядутся на закрытой веранде по другую сторону лужайки и будут курить и пить джин, которой привезли Холлингеры. Лео будет костерить полоумного братца Франни — братца сводного и бывшего — мол, заявился откуда ни возьмись, наскандалил, но не скажет, из-за чего братец так взбеленился.

— Ты сказал Джанетт, что поедешь? — спросила Франни.

— Нет-нет. — Элби покачал в темноте головой. — Джанетт увязалась бы за мной, и уж она бы его точно убила.

— Его — вряд ли.

Джин обжигал — приятно и привычно. Франни поняла, что берегла его для подходящего случая.

— Это я во всем виновата, — сказала она.

— Ага, — сказал Элби. — Но я бы не дал Джанетт тебя убить.

— Долг милосердия. Это ненадолго, — сообщила Франни, вернувшись в машину.

Она объяснила Кэролайн и отцу, в чем дело.

— Давайте я вас двоих высажу возле дома и проверю, как она там. Я быстро съезжу.

— Это Элби сейчас звонил? — сказал Фикс.

— Он.

— С ума сойти! — сказала Кэролайн. — Ну надо же как все совпало!

Даже на Кэролайн это произвело впечатление.

Совпасть должно было многое. Франни и Элби дружили. Элби пригласил их с Кумаром к себе на свадьбу. На холодильнике у Франни висела фотография дочери Элби, Шарлотт. Они почти никогда не забывали про дни рождения друг друга.

— Не знаю, как твою сестру, но меня ты возле дома высаживать не будешь, — сказал Фикс. — Я Терезу Казинс сто лет не видел.

— Давно ли ты знаком с Терезой Казинс? — спросила Кэролайн.

По ночам четыре девочки, лежа на двухъярусных кроватях, не раз обсуждали, как хорошо было бы, если бы отец Кэролайн и Франни женился на матери Холли и Джанетт. Тогда бы все устроилось.

— С тех пор, как Элби спалил школу. Я вам не рассказывал? Ваша мать позвонила и попросила меня вытащить его из изолятора для несовершеннолетних, оказать ей такую услугу, как будто я нанимался.

— Про школу мы знаем, — сказала Кэролайн. — Переходи к Терезе.

Фикс покачал головой:

— Поразительно, если вдуматься, как это тамошние копы его мне отдали. Мы с ними были едва знакомы. Я им просто показал значок и сказал, что приехал забрать Альберта Казинса. Через две минуты я расписываюсь за парня, и мне его передают. Поспорить готов, сейчас так не делают, по крайней мере на малолетке. В его шайке была еще пара-тройка ребят, если я правильно помню, двое черных и мексиканец. Дежурный сержант меня спросил, заберу ли я и их тоже.

— А ты что? — спросила Франни.

Как же так? Получалось, она столько раз слышала эту историю и только сейчас поняла, что из нее выбросили самое интересное?

— Оставил там. Мне и один-то был не нужен, а уж все четверо — и подавно. Помню, он сначала в больницу попал. У него спина обгорела, там, где футболка занялась. Ему дали куртку больничного уборщика, но дымом все равно разило. Я велел ему опустить в машине все стекла.

— Бессердечный ты, пап, — сказал Кэролайн.

— Ни хрена себе бессердечный! Я спас парня. Я его вытащил, не кто-нибудь. Это я отвез его в пожарную часть, поговорить с вашим дядей Томом. Он тогда работал в Уэстчестере, всю трассу мимо аэропорта надо было проехать. Это я застрял там в пробке с сыночком Берта Казинса, от которого несло, как из угольной ямы. Они с дядей Томом поговорили по душам. Знаете, ваш дядя в детстве был поджигателем, вечно все жег. Не школы, конечно, просто пустыри и фигню всякую, никому не нужную. Многие пожарные начинают с того, что устраивают поджоги. Учатся поджигать, а потом учатся тушить. Том все это объяснил Элби, и потом я отвез его обратно в Торранс. Целый божий день в машине.

— И так ты познакомился с Терезой Казинс, — сказала Кэролайн.

— И так я познакомился с Терезой Казинс. Славная была женщина, помнится. Потрепало ее сильно, однако нос она не вешала. Но вот ее парнишка… тот и правда был сущий волчонок.

— Он исправился, — сказала Франни.

— Еще бы ему не исправиться. Сначала я узнал, что он расстроил твою помолвку с тем еврейчиком… — Фикс поднял руку. — Ой, опять вырвалось, прости, я хотел сказать — «с алкашом», а теперь он волнуется за мать.

— Мы не были помолвлены, — поправила его Франни.

— Франни, — сказала Кэролайн, — пусть Элби воздадут должное.

— Тот же дом в Торрансе? — спросил Фикс.

Франни прочитала адрес вслух.

Он кивнул:

— Тот же дом. Я тебе скажу, как туда добраться. Можно все время поверху.

«И все это уйдет с тобой, — подумала Франни, закрывая глаза. — Все твои истории. Все, что я прослушала, выбросила из памяти, не так поняла или не поняла вовсе. Все советы, как лучше доехать до Торранса».

В Виргинии на шестерых детей приходилось две комнаты и один кот, они таскали еду друг у друга с тарелок и брали полотенца в ванной, не разбирая, где чье, но в Калифорнии все было врозь. Холли, Кэл, Элби и Джанетт никогда не приглашали в дом Китингов, а Кэролайн и Франни точно так же никогда не были у Терезы Казинс. Берт и Тереза купили дом в Торрансе в шестидесятых, когда Берт получил должность в окружной прокуратуре Лос-Анджелеса: и от центра недалеко, и до пляжа рукой подать. В доме было три спальни: одна для Берта и Терезы, одна для Кэла и одна для Холли. Когда появились Джанетт и Элби, все потеснились. То был дом на первое время, порт, из которого они собирались отчалить в прекрасную жизнь. В конце концов все, кроме Терезы, его покинули: сперва Берт, потом Кэл, потом Элби, Холли и Джанетт. Джанетт разговорилась в тот последний год перед колледжем, когда они с Терезой жили вдвоем. Обе диву давались, как им, оказывается, хорошо и весело друг с дружкой.