Читать книгу 📗 "Два дня в апреле - Мини Роушин"
— Я придержу! — вызывается Тео, но отец опережает его и крепкой рукой берёт Долли за ошейник, давая возможность всем троим проскользнуть мимо в направлении уже поджидающей их машины.
— Тео, ты садись на переднее сиденье рядом с водителем! — командует Джуди. — Уна! Мы поедем с тобой сзади, как самые настоящие леди. Господи, и зачем я только ела эти колбаски! У меня сейчас в желудке всё кувырком! Честно признаюсь, я очень волнуюсь!
Дони — приятель Брайана. Живёт он где-то на окраине города. По дороге в церковь он бросает несколько заинтригованных взглядов на Уну, внимательно разглядывая её в зеркальце заднего вида. Наверняка ломает себе голову, кто она такая и откуда, догадывается Уна. Ведь Джуди, представляя их друг другу, ограничилась только тем, что сообщила ему, как зовут его юную пассажирку. И больше ничего! Вот он и вычисляет теперь, какой родственницей и кому она приходится в семье невесты. Но, скорее всего, он уже решил, что она — девушка Тео. Все ведь так думают!
Проезжая мимо благотворительного магазина, в котором работает Мо, Уна предусмотрительно отворачивает голову от окна. Так, на всякий случай! Конечно, маловероятно, что Мо узнает её. У неё и со зрением-то не очень… Но мало ли что? Лучше перестраховаться. Она бросает взгляд на часы. Без четверти двенадцать. Уже больше часа с небольшим с тех самых пор, как она переступила порог дома Квирков, а она ни разу не вспомнила о том, что сегодня годовщина гибели отца. Она осторожно нащупывает рукой под шалью звёздочку на шее и гладит её, не забывая при этом улыбаться всем остальным.
Второй раз в жизни Уна присутствует на свадьбе. Первый раз это была свадьба папы и Дафнии. Уне тогда исполнилось тринадцать лет, и она изо всех сил старалась не испортить папе праздник. Делала вид, что счастлива за него и что ни капельки не против того, что сейчас в их доме поселится кто-то третий. Возможно, что Дафния даже встанет между ней и отцом. Всё ведь может быть, вопреки его заверениям. Тем более что фактически Дафния уже встала между ними.
«Ты всегда будешь первой дамой моего сердца», — сказал он, когда сообщил о своей предстоящей помолвке с Дафнией. Но на деле всё оказалось иначе! Да, он, конечно, любил её, он по-прежнему любил её! Но теперь в его жизни появилась Дафния, а Дафнии удалось снова вернуть улыбку на его лицо. Нет! Дафния ей даже понравилась. Безусловно, она очень приятная молодая женщина. Но лучше бы она вышла замуж за кого-нибудь другого, а их с папой оставила в покое.
С другой стороны, что бы стало с ней самой после гибели отца, не будь в их доме Дафнии? Наверное, ей пришлось бы переехать к Мо. Родители мамы вряд ли взяли бы её к себе. В этом она почему-то уверена на все сто. К тому же они живут не здесь, а в Англии. И сами они — англичане. Мама её тоже ведь была англичанкой. А сегодня всё общение с дедушкой и бабушкой по линии мамы у Уны сводится лишь к поздравительным открыткам. Те дважды в год — на Рождество и на её день рождения — присылают поздравительные открытки, не забывая вложить в них банкноту достоинством в десять фунтов. На открытках красуется всегда одна и та же надпись: «С наилучшими пожеланиями!» Наверняка очередная открытка от английских родственников уже поджидает её дома. Банкнота с наилучшими пожеланиями и два имени, написанных неразборчиво одним и тем же почерком в углу открытки. И больше ничего!
Они видели Уну всего лишь раз. Один-единственный раз за всю её жизнь… когда приехали на похороны мамы. И вели они себя отчуждённо, совсем не так, как ведут себя родные дедушки и бабушки. Впрочем, она помнит их очень смутно. Ей ведь было в то время всего лишь шесть лет. Кажется, оплакивали маму, впрочем, как и все остальные. И оба высокого роста. Хотя… когда тебе всего лишь шесть лет, все люди кажутся высокими. И еще запомнилось, что и дед, и бабушка были в почти одинаковых чёрных брючных костюмах. Но вполне возможно, что она и ошибается.
«Уна!» — медленно повторила имя девочки та женщина, которая её родная бабушка, после того как Финн представил их друг другу, словно пробуя имя внучки на вкус. И слегка скривилась, словно имя оказалось горьким. Оба обозрели внучку со строгим выражением на лицах и за весь день ни разу не улыбнулись ей и не попытались заговорить. Впрочем, они ни с кем не разговаривали.
«Интересно, — подумала Уна, — что они сделали со всеми теми моими фотографиями, которые мама регулярно посылала им. Едва ли они хранят их как память. Скорее всего, уже давно выбросили в мусорное ведро. И как можно винить ребёнка за то, в чем он совсем не виноват? Но вот, оказывается, можно».
Нет! Эти люди категорически отказались бы принять её в свою семью после гибели папы.
В церкви прохладно. Уна ещё плотнее закутывается в шаль и начинает исподтишка разглядывать остальных гостей. Их немного, человек пятьдесят, не больше. В основном супружеские пары приблизительно одного возраста с Шарлоттой. Но есть и те, кто постарше. Наверняка родня. Несколько маленьких ребятишек бестолково мечутся в проходе. Девочки в нарядных воздушных платьицах, мальчики — в точных копиях взрослых мужских костюмов. Два мальчика лет десяти-одиннадцати со скучающими минами на лицах чинно сидят вместе со взрослыми.
Мириам, родная сестра Джуди, восседает рядом с Уной в плотно облегающем красном платье, которое переливается блёстками всякий раз, когда она поворачивается в ту или иную сторону. Когда она раскрывает рот, чтобы что-то сказать, то на одном из передних зубов виден след от губной помады. «Ах, так ты — та самая Уна», — сказала она, когда их знакомили, и внимательно оглядела её с головы до пят. Её муж, Робби, в узконосых туфлях, с иссиня-чёрными кудрями на голове, чересчур чёрными, чтобы выглядеть натурально, пожимая ей руку, откровенно пожирал глазами её грудь. Оставалось только облегчённо вздохнуть, когда его усадили по другую сторону от жены.
Но вот наконец Шарлотта и Брайан стоят перед алтарём, и священник (кстати, тоже родственник новобрачных, только вот Уна не запомнила, со стороны жениха или невесты) соединяет пару для дальнейшей совместной жизни «в радости и в горе». Прямо перед Уной сидит Джуди; она громко хлюпает носом от избытка чувств. Уна разглядывает затылок Тео и снова задаётся вопросом, чем таким серьёзным она обидела своего друга.
Вообще-то, они отлично ладят. Много времени проводят вместе, правда, почти никогда наедине. Когда бы Уна ни пришла к ним в дом, Джуди вечно хлопочет на кухне. Да и Кевин постоянно отирается где-то поблизости. Но это отнюдь не мешает им с Тео. У них установились по-настоящему приятельские отношения. Пожалуй, до сего дня у Уны и сомнений не возникало на сей счёт. Она воспринимала Тео почти как своего родного брата. И вдруг это… Смотрит букой, сторонится её. Нет, сегодня Тео мало похож на родного брата.
Порой выпадали такие дни, что Тео возвращался из колледжа с той стряпнёй, которую приготовил на практических занятиях. То принесёт телятину, запечённую вместе с овощами в специальном горшочке, который называется «таджином» (рецепт марокканской кухни), то угостит их кулебякой или пирогом с начинкой из куриного мяса, а на десерт предложит пирог из ревеня или с заварным кремом. Джуди отведает яства и тут же начинает изливать свои неуёмные восторги. «Ох, и повезёт же кому-то обзавестись таким мужем!» — то и дело восклицает она, а бедняге Тео приходится мужественно сносить отцовские шпильки. Ну а если что остаётся после их совместных трапез, то Джуди обязательно заворачивает для Уны гостинец домой. Собственно, с гостинцами проблем никогда не возникает. По возвращении Уна сообщает Дафнии, что очередной вкуснятиной её угостили у подружки, у которой она задержалась на чай. И нельзя сказать, что она лжёт. По крайней мере, половина информации — есть чистая правда.
Дафния уже много раз предлагала ей организовать, так сказать, ответное чаепитие у них дома, пригласить своих подружек к ним, а она приготовит всё, как положено, и накроет им стол. «Должны же мы, в конце концов, отблагодарить всех этих девочек, у которых ты постоянно бываешь дома!» — резонно замечает она. Но Уна лишь отмахивается в ответ. «Потом! Как-нибудь потом!» Она прекрасно знает, что Дафния не будет сильно упорствовать или тем более сама назначать дату для приёма гостей. Её дело предложить, а там уж… Тебе решать, Уна!
