Читать книгу 📗 "Моя темная сторона (СИ) - Дженова Лайза"

Мне очень нравится моя новая работа в САИНА. Я люблю Майка и волонтерскую команду — разношерстную группу людей с самыми благородными сердцами в мире. Мне нравится график. Обычно я бываю на работе с восьми до полудня с понедельника по пятницу и чаще всего добавляю пять часов в неделю из дома, но иногда работаю только с дивана в гостиной. И я действительно ас в своем деле. Я тружусь здесь уже два месяца, и мне еще не приходилось плакать. И не думаю, что придется.

Я не скучаю по своим блузкам на пуговицах «только для химчистки» и костюмам, в САИНА строго неофициальный дресс-код. Но скучаю по высоким каблукам.

Я скучаю по прежней зарплате и ощущению гордости, силы и значимости, которое она мне приносила. Теперь я зарабатываю намного меньше. Намного. Но то, что я потеряла в долларах, я выиграла во времени. Теперь у меня есть время днем, чтобы помогать Чарли и Люси делать уроки, играть с ними на «Уи», смотреть, как Чарли режется в футбол, дремать с Линусом. Жду не дождусь, когда буду после обеда кататься на сноуборде. У меня есть время, чтобы нарисовать портрет Люси (она единственная из моих детей способна просидеть достаточно долго) или яблоки, которые мы набрали в местном саду. У меня есть время читать романы, медитировать, смотреть, как олени пересекают задний двор, каждый вечер ужинать с семьей. Меньше денег, больше времени. Пока что сделка стоила каждого цента.

Никто из нас не скучает по прежней работе Боба. Он нашел место в «Верде инк.» и работает над помощью международным клиентам в разработке экономически выгодных планов перехода на возобновляемые источники энергии. Компания молодая, энергичная, толковая, быстро растущая, увлеченная тем, что делает, и Бобу там очень нравится. Находится она в Монтпилиере, милях в пятидесяти от нашего дома в Кортленде, но все эти мили — шоссе без всяких пробок, так что дорога занимает только сорок пять минут. Столько же времени нам требовалось, чтобы добраться из Велмонта в Бостон при хорошей погоде, отсутствии аварий на дороге и матча «Ред Сокc» в городе. Все на работе понимают, что Бобу приходится рано уезжать из офиса, чтобы помочь мне и детям. Обычно он возвращается домой к четырем.

Начальная школа здесь чудесная. Классы вполовину меньше, чем в Велмонте, а учителя прекрасно работают с Чарли по специальной образовательной программе. Он с нетерпением ждет, когда начнутся зимние тренировки школьной команды по сноуборду. Люси нравится учительница, и она обожает Ханну, свою новую лучшую подружку. А Линус без малейших сложностей освоился в здешнем садике. Боб отвозит его туда по утрам перед работой, а Крис или Ким из САИНА привозят в два часа домой.

Я скучаю по Хайди. Она обещала привезти всю свою семью в Кортленд покататься на лыжах и сноуборде на недельку февральских каникул.

Я скучаю по «Старбаксу». «Би-энд-Си» по-прежнему закрыто. Ну по крайней мере у нас есть «Импресса».

Я скучаю по легким простым делам — как здорово читать, печатать, бриться, одеваться, резать бумагу ножницами, надевать наволочку на подушку, выворачивать футболки!

Я скучаю по вождению машины и независимости, которая с этим приходит. Боб отвозит меня в Маунт-Кортленд по утрам, а Майк или кто-нибудь из САИНА подбрасывает домой, но я скучаю по возможности сесть и поехать самостоятельно, не пассажиром.

Мизерный процент людей с синдромом игнорирования левой стороны восстанавливается настолько, чтобы безопасно водить машину. Однако непоколебимый в своей поддержке Боб в прошлый понедельник завернул перед работой на пустую парковку у церкви и велел мне попробовать. Мы поменялись местами, я застегнула ремень безопасности, чего бы ни за что не смогла полгода назад, перевела рычаг с «ожидания» на «ехать» и перенесла правую ногу с тормоза на газ. Мы проехали всего пару метров, и Боб заорал: «Стой!» Я в панике ударила по тормозам, но не поняла, что случилось. «Посмотри НАЛЕВО!» — сказал Боб. Сначала я ничего не заметила, но потом увидела: водительская дверь была распахнута настежь. Так что, полагаю, я еще не готова водить машину. Потом.

Я скучаю по прогулкам. Я по-прежнему переставляю ходунки, шагаю и подтягиваюсь, но гораздо уверенней и с меньшей паузой, и надеюсь вскоре перейти на обычную трость. Надежда, прогресс — и то и другое все еще есть.

Но больше всего я скучаю по маме. Что, если бы я тогда не выиграла? Что, если бы не ударилась головой? Что, если мне не потребовалась бы помощь? Что, если бы мне ее не предложила мама? Я невероятно благодарна, что у меня был шанс узнать и полюбить ее, пока она еще жива.

Я поднимаю крышку незавернутой коробочки. Мое сердце переполняет волнение, и по щекам текут слезы.

— Боб, она прекрасна!

— Давай я ее тебе прицеплю.

Он перегибается через стол и берет меня за левую руку.

— Вот, — говорит он.

Я дергаю плечом и слышу звон браслета с подвесками на левом запястье. Ищем лево, смотрим влево, двигаемся влево.

Я нахожу кольцо с бриллиантом и обручальное кольцо — я и Боб.

Ищем лево, смотрим влево, двигаемся влево.

Нахожу розовые пластиковые часы — моя добрая подруга Хайди.

Ищем лево, смотрим влево, двигаемся влево.

Нахожу серебряный браслет с тремя дисками-подвесками — Чарли, Люси и Линус.

Ищем лево, смотрим влево, двигаемся влево.

Я вижу подарок Боба: моя новая подвеска — серебряная шляпка, украшенная единственным рубином в глухой оправе. Моя мать.

— Спасибо, милый. Мне очень нравится.

Официантка приносит нам бутылку шираза и спрашивает, что бы мы хотели на ужин. Мы оба заказываем салат «Цезарь» и равиоли с тыквой. Боб разливает вино и поднимает бокал.

— За полную жизнь, — говорит он.

Я улыбаюсь. Я люблю его за то, что он сумел измениться ради меня, за то, что пошел туда, куда повел нас синдром игнорирования, за то, что принял новую меня. Ведь, хотя я все еще надеюсь на полное выздоровление, я уже поняла, что могу жить полной жизнью и с меньшими возможностями.

Я снова смотрю влево и нахожу свою руку, украшенную чудесными символами себя, Боба, наших детей, моей подруги и моей матери. Со всей возможной серьезностью я высоко поднимаю бокал левой рукой.

— За полную жизнь, — говорю я.

Мы чокаемся и пьем.

Я еду на сидячем подъемнике на вершину Маунт-Кортленд. Мама сидит рядом со мной, справа — ее любимая позиция, чтобы я точно ее видела. На ней красная вязаная шаль поверх белого свитера, черные штаны на резинке, черные ботинки и огромная викторианская шляпа для чаепитий, усыпанная красными цветами.

— Мама, ты неподходяще одета.

— Правда?

— Да. И у тебя нет ни лыж, ни сноуборда. Как ты собираешься спускаться с горы?

— Я здесь только для того, чтобы полюбоваться видом.

— А…

— И побыть с тобой.

— Тогда тебе стоит научиться кататься на сноуборде.

— Да нет, мне слишком поздно заниматься такими вещами.

— Нет, не поздно.

— Поздно. Но я с удовольствием с тобой прокатилась.

Я смотрю вперед и вижу, что мы подъезжаем к концу подъемника. Я поднимаю рейку над нашими головами, поворачиваю сноуборд и наклоняюсь на сиденье вперед.

— Не забывай смотреть налево, — говорит мать.

Поворачиваю голову налево и ахаю: рядом со мной сидят Нейт и папа.

— О господи, откуда вы взялись? — спрашиваю я.

— Мы здесь все время были, — отвечает отец, улыбаясь мне.

И папа, и Нейт одеты в красные лыжные куртки и черные штаны, но у них тоже нет ни сноубордов, ни лыж.

Мы доезжаем до вершины, и я скольжу вниз по пандусу. Нейт, папа и мама проходят вперед и садятся на другой подъемник, без меня. Я смотрю, как их кресло удаляется, поднимается все выше и растворяется в небе.

— Эй!

Я поворачиваю голову влево. Это Боб.

— Вы все здесь, — говорю я.

Линус сидит в детской переноске, пристегнутой к спине Боба, Люси стоит рядом с Бобом на лыжах, а Чарли — перед ними на своем сноуборде.