Читать книгу 📗 "Дарий - Поротников Виктор Петрович"
Арсам никогда не держал зла на Кира, лишившись царской власти. Во-первых, он понимал, что Кир стал царем персов волею мидян. Во-вторых, Кир показал себя мудрым правителем и талантливым полководцем. Арсам сознавал, что ему при всем желании было не по силам тягаться с Киром. И в-третьих, Кир не обделил почестями ни Арсама, ни его сына Гистаспа.
Вот почему, когда Кир пал в битве с массагетами [19] и кое у кого из персидской знати возникло желание вручить царскую тиару Арсаму в обход сыновей Кира, Арсам первый воспротивился этому. По его мнению, старший из сыновей Кира имел все задатки великого правителя. И если Кир назначил Камбиза своим преемником, значит, так и должно быть. Арсам оправдывал любые жестокости Камбиза по отношению к персидской знати, так как понимал, только страхом Камбиз мог удержать в повиновении родовитых князей, которые не могли забыть, что их деды когда-то были независимыми царями.
Но, как видно, родовая знать не простила Камбизу его беспощадности. Царские приближенные и предводители войска, по-видимому, избавились от Камбиза, чтобы возвести на трон его брата Бардию, отличающегося более мягким нравом. А может, Бардия сам подстроил убийство Камбиза?
Подобными мыслями терзался старый Арсам перед тем, как лечь спать.
Наконец он вызвал к себе верного человека по имени Каргуш.
Каргуш являлся для Арсама и телохранителем, и лекарем, и предсказателем, и личным секретарем. За свою жизнь, а Каргушу было без малого пятьдесят, он был воином и учеником жреца, писцом и сборщиком налогов. В ведении Каргуша был особый налог на лекарственные травы, впервые учрежденный Киром. Тогда-то Каргуш и поднаторел в искусстве врачевания, по долгу службы общаясь с врачами, коих немало было при царском дворе.
После смерти Кира Каргуш угодил в немилость к Камбизу, и только заступничество Арсама спасло ему жизнь. С той поры Каргуш был неразлучен со своим спасителем: его семья жила в доме Арсама.
Каргуш, полагая, что Арсам вызвал его, мучаясь очередным приступом болей в пояснице, пришел в опочивальню с целебными мазями. К его удивлению, Арсам заговорил совсем о другом.
– Завтра поутру я отправляюсь в Экбатаны: Бардия желает согласно обычаю произнести перед знатью тронную речь. Ты поедешь со мной, мой верный Каргуш. Тебе я хочу поручить дело трудное и опасное. Нужно втихомолку вызнать у людей, которые находились с царским войском в Египте, истинную причину смерти Камбиза. В слух о том, что Камбиз упал с лошади и сломал себе позвоночник, я не верю.
Каргуш стоял перед Арсамом, сложив руки на груди, в позе подобострастного внимания. Его бородатое лицо с прямым точеным носом было невозмутимо.
– Действуй, как подскажет тебе разум, – продолжил Арсам, – но будь очень осторожен. Открывай лицо истине, когда она будет спать, и делай это чужими руками. Если вдруг почувствуешь опасность, сразу дай мне знать, ибо в таком деле прав тот, кто первым нанесет удар.
Каргуш склонил голову в знак того, что он все понял.
– И еще, – добавил Арсам перед тем, как отпустить Каргуша. – Не доверяй Гистаспу. Последнее время он разговаривает со мной чужим языком.
Младшие сыновья Гистаспа, Ариасп и Артафрен, были огорчены тем, что отец не взял их с собой в Экбатаны. Особенно негодовал Ариасп, которому недавно исполнилось восемнадцать лет. Ариасп мечтал начать свою военную службу в числе царских телохранителей. Однако Гистасп полагал, что для царского телохранителя Ариасп недостаточно ловко владеет копьем и плохо стреляет из лука.
«Ты не пройдешь испытание и тем опозоришь меня, – заявил Гистасп сыну. – Сиди уж дома!»
Пятнадцатилетний Артафрен, зайдя в покои к Дарию, спросил брата:
– А ты почему остался?
– Так пожелал отец, – пожал плечами Дарий.
– Странно, – пробормотал Артафрен. – Отец сам не раз говорил, что хотел бы сделать тебя телохранителем Бардии, и вдруг внезапно поменял свое намерение. С чем это связано?
– Не знаю, – Дарий вздохнул. – Признаться, я рад этому. Быть царским телохранителем не такая уж легкая доля. Бессонные ночи в караулах, строгие начальники, постоянные упражнения с оружием – все это выматывает и надоедает. А сопровождать царя во время его выездов такое мучение! Солнце печет нещадно, а ты в двойном льняном панцире, в войлочном кидарисе [20] и штанах, весь увешанный оружием, истекая потом, должен сдерживать толпу. В Египте мы просто сходили с ума от тамошней жары!
– Почему ты ничего не рассказываешь про египетский поход, – обиженно заметил Артафрен, присаживаясь рядом с братом. – Разве там не было ничего интересного?
– Я же рассказывал тебе и Ариаспу про битву с египтянами в Синайской пустыне, про взятие Мемфиса.
– Это было начало войны, но ты не говорил о том, что было дальше, – сказал Артафрен. – От отца я узнал, что захватив Египет, царь Камбиз двинул часть войска в Ливию, а сам с другой частью пошел в страну Куш, цари которой, по слухам, отличаются поразительным долголетием.
– Да, так и было, – кивнул головой Дарий, – только эти походы были неудачны для персидского войска. Отряд, ушедший в Ливийскую пустыню к оазису Сива, угодил в песчаную бурю и погиб весь целиком. Ни один человек не спасся. Было в том отряде тридцать тысяч воинов.
Артафрен изумленно присвистнул.
– B стране кушитов царь Камбиз не взял ни одной крепости и не выиграл ни одного сражения, но потерял от голода треть войска, – продолжил Дарий жестким голосом. – У нас кончилось продовольствие, и воины были вынуждены питаться мясом лошадей и вьючных животных, ели змей и ящериц. Особенно трудно пришлось на обратном пути. Были съедены все животные кроме лошадей царских телохранителей, а вокруг была пустыня, где не было ни травы, ни деревьев, ни воды. Воинам приходилось по жребию убивать друг друга и есть человеческое мясо. В свите царя убивали по ночам евнухов и рабынь, которых потом съедали, так чтобы никто не видел.
– Что ты такое говоришь, брат! – с нескрываемым отвращением воскликнул пораженный Артафрен. – И ты тоже ел человечину?!
– А что мне оставалось делать, – усмехнулся Дарий.
– И отец ел?
– Да.
– Какой ужас! За такое кощунство боги могут покарать вас.
– Могут, – согласился Дарий. – Поэтому по возвращении в Египет жрецы устроили очистительную церемонию для всего войска. Видимо, Ахурамазда [21] смиловистился над нами, раз ни отец, ни я до сих пор не ослепли, не оглохли и ничем не заболели.
– Ахурамазда, вероятно, решил наказать за все случившееся главного виновника – царя Камбиза, – мрачно проговорил Артафрен.
Дарий непроизвольным жестом слегка ударил кончиками пальцев брата по губам.
– Тсс! – тихо произнес он. – Не говори этого вслух. Нигде и никогда!
Артафрен непонимающе захлопал глазами.
В этот момент в комнату вошла Статира в длинном сиреневом платье, облегающем фигуру, и белой накидке, длинные бахромчатые концы которой ниспадали ей на грудь. Пышные светлые волосы молодой женщины были уложены в замысловатую прическу, украшенную диадемой, с которой свешивались золотые подвески на лоб и виски. Большие продолговатые глаза, подведенные сурьмой, были необычайно красивы и выразительны.
– Вот ты где! А я ищу тебя по всему дому, – лукаво сказала мужу Статира. Она взглянула на Артафрена. – Дружок, ты не мог бы нас оставить ненадолго. Дарий нужен мне по важному делу.
– Знаю я ваши важные дела, – с ехидцей промолвил Артафрен, по лицу которого было видно, что ему давно известна интимная сторона взаимоотношений мужчины и женщины. – Для этих «дел» существует ночь. Или вам ночи мало?
– Проваливай! – беззлобно отрезала Статира, подталкивая Артафрена к выходу. – И не вздумай подглядывать, иначе Богиня Вод [22] нашлет на тебя глазную болезнь.
