Читать книгу 📗 "Кицунэ - Белянин Андрей Олегович"

На мгновение мне показалось, что она издевается. Но маму я всё равно люблю, поэтому, опустив данный весьма спорный момент, я сразу перешёл к главному:

– Смотри, вот твоя открытка, а вот старика. Размер, цвета, печать. Они из одного набора.

– И что с того?

– Очевидно, что этот твой профессор привёз с собой из Токио пачку подобных картинок всяческой японской нечисти.

– Зачем?

– Я думал, это ты мне скажешь.

– Мой привередливый и порой жутко занудный господин, – терпеливо вздохнула лисичка, закатывая огромные глаза, – я не понимаю, чего ты от меня хочешь, но я вся в твоём распоряжении!

– Ладно, скоро придут сотрудники музея. Думаю, тебе пора в открытку.

– Не хочу-у…

– Без вариантов, если узнают, что я привёл сюда девушку, меня просто уволят.

– Ну и пусть, всё равно эта работа недостойна такого великого художника, как мой прекрасный хозяин, который не заставит бедную кицунэ лезть в…

– В открытку, живо! – пришлось прикрикнуть мне. Лиса исчезла ровно за пять-шесть минут до первого звонка в дверь. Всё, моя смена закончена. Теперь домой и спать.

Мияко выпрыгнула ко мне, стоило отойти от порога музея на десять – двенадцать шагов, широко улыбаясь, цапнула меня под руку и, вполне довольная собой, пошла рядом. На этот раз мы прошли по улице до первой же урны, когда мне было предложено избавиться от открытки со стариком. Я просто порвал её на мелкие клочки и выбросил обрывки. Учитывая, что и самого ёкая уже давно сожгло солнце, этого было достаточно. То есть я очень на это надеюсь.

До дома добирались опять-таки на такси. Во-первых, деньги были, во-вторых, я просто боялся засунуть деятельную кицунэ в маршрутку или автобус. Как понимаете, в выражениях она не стеснялась ни разу, воспитание получила весьма специфичное для наших широт, поэтому рисковать не хотелось. В такси я с ней хотя бы справлялся.

Дома мы оба завалились спать. Она на диване, я на ковре. Предварительно проверив сотовый, я убедился, что ни звонков, ни сообщений от родителей не было, написал отцу, что всё в порядке, сплю, позвоню сам после обеда. Уж не знаю, заходила ли мама, вторых ключей от моей квартиры у неё нет.

С другой стороны, нет и сомнений, что она придёт. Если мама уверена, что я завёл собаку, кошку и девушку одновременно, то нипочём не оставит меня в покое. Собственно, и с моей предыдущей пассией нам пришлось расстаться именно потому, что они с мамой не устроили друг друга, пытаясь в ультимативной форме заставить меня принять ту или иную сторону. А я не хочу быть разменной монетой ни для кого, даже для самых близких людей.

В общем, я уснул на полчаса позже сладко сопящей лисички. Мыслей было много, противоречивых и логичных, но должен сказать, что ровное дыхание кицунэ реально убаюкивало…

Мне снилось, что я попал в Венецию. Не один, конечно, а с Мияко-сан, которая не оставляет меня и там. Мы шли незнакомыми мне узкими уличками, прогуливались вдоль прекрасных зелёных каналов, по которым стройные гондольеры в полосатых рубашках, демонстрируя туристам мефистофельский профиль, вели свои чёрные лодки, ловко управляясь одним длинным веслом.

Возможно, они даже что-то пели, ведь недаром считается, что в Италии все мужчины оперные певцы. Вокруг шумел карнавал, моя подруга, пританцовывающая рядом, уже дважды меняла свой костюм от Коломбины до роскошной куртизанки шестнадцатого-семнадцатого века. Я вроде бы так и оставался в чёрных одеждах и длинном плаще Дон Жуана, с острой шпагой у бедра. Но почему-то без маски, хотя и лиса-оборотень была без ушек и без хвоста. Во сне это не имело значения.

Потом кто-то толкнул меня в плечо, жёстко, агрессивно. Как и положено, я схватился за шпагу, но почему-то выхватил из ножен короткий ржавый клинок. Напротив меня встали трое мужчин в жутких костюмах чумного Доктора. Три Доктора сразу, против одного Дон Жуана без шпаги.

Мияко начала картинно заламывать руки, и в этот момент один из преградивших нам путь снял маску, открывая лицо. Но не человеческое, на нас смотрела чёрная кошачья морда с оранжевыми глазами, из её пасти вырывалось пламя. Взявшись за руки, мы кинулись бежать, а вслед раздался торжествующий охотничий вой…

Я проснулся от запаха свежезаваренного кофе. Моя сожительница (глупое слово, но она же живёт у меня дома?) в расписном кимоно и чистых носочках стояла у плиты, колдуя над туркой.

– Уже почти четыре часа, много спать вредно.

– Кто сказал? – зевнул я, совершенно не желая вылезать из-под пледа, но лисица, как всегда, была неумолима:

– Вставай, лежебока! Мне пришлось поломать голову над твоими словами о деяниях профессора Сакаи. Он, конечно, коварный пьяница и косоглазый хитрец, умеющий составлять заговоры и талисманы против таких, как я. Но он не злодей. Если уж он решил подарить тебе одну открытку со мной, то никак не планировал убить тебя же второй открыткой с конаки-дзидзи. Этот ёкай не приручается и действует исключительно по своей воле.

– То есть натравить его на какого-то конкретного человека не получится? Если японцы улетели вчера днём, то, следовательно, я первый человек, который попался старику под руку ночью. Мог быть кто угодно.

– Вот именно. А утром жрецы вашего музея обнаружили бы на полу обглоданные человеческие кости. Ёкай утратил разум от голода, иначе бы он успел учуять меня и сбежать.

– Кстати, – возможно, немножко бестактно вспомнил я, – от тебя больше не пахнет мокрой псиной.

– Как ты добр и внимателен, мой господин, – язвительно откликнулась Мияко-сан, с грохотом ставя на стол кружку, – посидел бы сам в тесной открытке из Хоккайдо в Токио, из Токио в Москву, из Москвы к вам… и посмотрим, чем от тебя будет ароматизировать!

– Извини.

– Зануда.

– Я же извинился?

– Пей свой дурацкий кофе, благородный самурай Альёша-сан, и не доставай меня своими придирками! – Надувшаяся кицунэ повернулась ко мне спиной, раздражённо возя хвостом по полу.

В общем, просить прощения мне пришлось ещё минут пятнадцать. Примирились на компромиссном решении: она готовит ужин, а я рисую ей два новых платья и три ночные рубашки на сменку к шёлковой пижаме. К моему лёгкому удивлению, оказалось, что девушка с ушками прекрасно разбирается не только в традиционной японской кухне, но и замечательно готовит обычные русские блины с маслом и сахарным песком!

В свою очередь, я честно нарисовал всё, что она просила, предварительно порыскав вместе с ней в интернете. Мне пришлось ещё раз отметить, что лично она ни разу не коснулась экрана даже пальчиком, не открыла ни одного «окна» и как бы даже старалась держаться отстранённо, за моей спиной, словно всё это не очень-то её интересовало. Не слишком характерное поведение для девушки, которая выбирает себе наряды.

Потом мы ещё даже успели поесть. В смысле ел я, лиса ограничилась лишь стаканом подогретого молока. У неё была своя собственная диета, и да, пусть лучше сидит на молоке и чае, чем выгрызает злые сердца у плохих людей. Мне не очень верилось, что бандиты забыли о нас. И кстати, в этом смысле я оказался прав, хоть всё произошло не так, как хотелось бы по законам лёгкого жанра.

Но всё это было в будущем, а прямо сейчас к нам заявилась моя мама. Честно говоря, бандитам или полиции я, наверное, обрадовался бы чуточку больше…

– Сынок, – мама с порога поцеловала меня в щёку, обозревая «поле боя» беглым взглядом опытного полководца, – я не смогла сидеть дома. Ты не звонишь сам, не берёшь трубку, отключаешь телефон, обрывая разговор.

– Ох, мам, я не…

– Алексей, материнское сердце не обманешь. Что ты от меня скрываешь?

– Он ничего от вас не скрывает, о почтеннейшая э-э… – Кицунэ бросила в мою сторону требовательный взгляд.

– Вера Павловна, – обречённо подсказал я.

– …почтеннейшая Вера Павловна-сан! – низко поклонилась лисичка, прижимая чёрные ушки. – Ваш благородный сын великодушно позволил мне, скромной и чистоплотной кицунэ, жить у него дома до скончания века, пользоваться ванной, спать на его диване, пить молоко и убивать его врагов! Воистину, счастлива перед Небесами мать, подарившая миру такого прекрасного самурая!