Читать книгу 📗 "Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор (СИ) - Дашко Дмитрий"

Часть истории подтвердилась. Пропавший ирландец действительно существовал, а не был плодом фантазии Уифферса. Разумеется, я предполагал, что газетчик сказал мне правду, однако проверить стоило.

— У вас где-нибудь записан его адрес?

— Естественно! Вам записать или запомните на слух?

— Запомню.

— Мистер О’Райли квартировал на Гринвуд-стрит дом 23. Правда, запись довольно старая, но наши сотрудники обязаны сообщать, если у них меняется адрес.

— Значит, Гринвуд-стрит 23, — кивнул я. — Скажите, с кем можно было бы поговорить из других сотрудников, его коллег?

— О’Райли работал на таможне вокзала Чаринг-Кросс. Проще будет поехать туда и выяснить всё на месте.

— Благодарю вас. Так я и сделаю.

Знаменитый лондонский вокзал можно было узнать издали по клубам паровозного дыма, которые укрывали его словно облако. Правда, теперь мне пришлось проделать практически точно такой же путь обратно.

Теперь я стоял практически в самом центре Лондона, точке отсчёта всех расстояний в городе, на перекрёстке сразу трёх знаменитых улиц: Пэлл-Мэлл, Уайт-холл и Стрэнда.

Неподалёку возвышался конный монумент Карлу Первому — казнённому британскому монарху, которого так и не смогли спасти Д’Артаньян и его друзья. Это, конечно, если верить перу Александра Дюма.

Железнодорожное движение на вокзале было весьма интенсивное, гудки паровозов складывались в один протяжный звук, стойкий запах дыма моментально въедался в одежду и кожу.

Редкие порывы ветра разгоняли дымную завесу, и тогда можно было разглядеть толпы пассажиров, встречающих, носильщиков, железнодорожных рабочих.

Я направился к центральному входу, миновал нескольких уставших до смерти констеблей, которые не обратили на меня ни малейшего внимания, и вышел в центральный вестибюль. Заприметив табличку с надписью «Таможня», пошагал в указанную сторону.

Вот и сам пост: куча огромных столов, заставленных чемоданами и саквояжами, вместо ламп — газовые фонари, наподобие уличных, большие специальные весы. К каждому из столов выстроилась… хотел было сказать — километровая, но по факту это не так — очередь из дюжины человек, преимущественно иностранцев.

Традиционный шум, гам, споры — правда, всё в рамках приличия, никто не ругался и морды не бил.

Снова снулый констебль, которого так всё достало, что он уже зевал во всю ивановскую, никого не стесняясь.

— Любезный, подскажи, где мне найти старшего?

Поискав глазами, он указал мне на бесстрастного молчаливого мужчину, который, не перебивая, выслушивал возмущённую тираду от седовласого немца, пытавшегося говорить сразу на нескольких языках.

Когда запал собеседника иссяк, старший офицер таможни флегматично изрёк приговор:

— Приношу извинения, герр Хартманн, но я всё равно вынужден вам отказать. Таковы правила. Вам ли это не знать⁈

Поняв, что ему ничего не светит, немец что-то буркнул и скрылся в темной половине зала. Таможенник тоже собрался уходить, но я быстро догнал его и поравнялся.

— Здравствуйте. Детектив Лестрейд, Скотланд-Ярд. Могу узнать ваше имя?

Он остановился.

— Пэдди Маккей, старший офицер королевской таможни вокзала Чаринг-Кросс. Чем могу быть полезен?

— Мистер Маккей, дело в том, что я занимаюсь расследованием исчезновения Кеннета О’Райли.

— Да? — удивился он. — К нам уже обращались из полиции. Констебль… как его…, Райт из дивизиона «М».

— И?

— И я и остальные ребята из таможни рассказали ему всё, что знали. Вряд ли вы услышите от меня что-то новое.

Я пожал плечами.

— Может быть. И всё-таки я попробую. Расскажите, пожалуйста о мистере О’Райли.

— Толковый работник. Очень опытный. Из тех, кого на мякине не проведёшь.

— Женат?

— Нет.

— А что так — равнодушен к женщинам?

— Скорее наоборот.

— Дон-Жуан?

Он усмехнулся.

— Шутите⁈ Видели бы вы его…

— Уродлив?

— Нет. Уродлив — это уже перебор. Скорее, не красавец. К тому же скуповат и прижимист — женщины таких не любят. Но, повторюсь, очень ответственный и хороший специалист. Светлая голова. Был…

— Был? — напрягся я.

Маккей спокойно ответил:

— Когда человека нет с нами столько времени, невольно приходится говорить о нём в прошедшем времени. И это ещё не всё. Даже если он каким-то чудом вернётся, больше работать на таможне он не будет. Так что да, для меня — был.

— То есть в чудо вы не верите?

— Как христианин я верю в промысел божий.

— Понятно.

Стало ясно, что большего мне от него не добиться. Маккей предпочитал отделываться короткими рублеными фразами и явно тщательно фильтровал слова. И не мне его винить — такая же профессиональная деформация, как и у нашего брата мента. Будь я на его месте, вёл бы себя аналогично.

— Враги у него были?

— Здесь? — уточнил он.

— В том числе.

Маккей отрицательно покачал головой.

— Разумеется, ему доводилось и не раз ловить контрабандистов за руку, но ничего столь серьёзного, за что могли бы убить — не припоминаю.

— Странно. Это же таможня.

— И что? Основной нелегальный груз обычно идёт по реке. То, что у нас — скорее так, мелочёвка. В чемоданах много запрещённого не перетаскаешь.

— Допустим. А друзья?

— Откуда им взяться? Более-менее с ним общался разве что Мур. Они с О’Райли — оба ирландцы, поэтому всегда держались наособицу, как-то в стороне.

— Как я могу увидеть этого Мура?

Он огляделся.

— Вам не придётся сильно утруждать себя поисками. Мур — вон там, за третьим столом справа.

Проследив его взгляд, я увидел мужчину лет тридцати, выше среднего роста, со смуглой кожей и тёмными густыми волосами.

— Эй, Мур! — внезапно окликнул его Маккей.

Мужчина вскинул голову.

— Тут тобой интересуется детектив из Скотланд-Ярда.

Мур внезапно побледнел, а потом развернулся и бросился бежать.

Я вздохнул.

— Ну, здравствуй, физ-ра третьей парой!

— Что вы сказали?

— Ничего. До свидания! — эту фразу я уже почти прокричал на бегу.

Глава 24

Всё-таки с физической формой настоящего Лестрейда надо было что-то делать. Спортом он себя явно не отягощал. Дыхалка дала о себе знать, в боку закололо.

Да и проклятая больная нога дала о себе знать. Из-за неё я толком не мог набрать скорость.

Одна радость: у ирландца дела обстояли ещё хуже. Через несколько секунд он перешёл на шаг, и теперь нас разделяли считанные метры.

— Мур! А ну стоять!

Беглец оглянулся.

— Стой, урод! Кому сказали⁈

Чопорная английская публика шокированно наблюдала за погоней.

Показались скучающие констебли, охранявшие вход в вокзал.

— Спасите! — заорал Мур. — Убивают!

Констебли оживились. Ирландец прошмыгнул между них, а они встали стеной на моём пути.

— Скотланд-Ярд! — выкрикнул я, пытаясь их обогнуть. — Не мешайте.

Заветная фраза почему-то не сработала, оба полицейских ринулись на меня с дубинками наперевес.

Драка с ними вообще не входила в мои планы, я попытался увильнуть, да куда там!

— Вломи ему, Джим! — заорал один из констеблей своему напарнику, который оказался ко мне ближе.

Джим замахнулся так, чтобы огреть меня от души, я успел перехватить его руку ещё до того, как собрался нанести удар, крутанулся и бросил полицейского через бедро.

Тяжёлая туша констебля смачно шлёпнулась на пол, а «демократизатор» тут же перекочевал ко мне.

Им я отразил атаку напарника Джима и долбанул тому по каске так, что она нахлобучилась ему на голову чуть ли не до самой шеи.

— Простите, парни!.. Сами виноваты…

Мура нигде не было видно, я кинулся к выходу, столкнулся с пожилой леди и носильщиками её багажа, кувырком перелетел через ряды тележек с чемоданами, едва устоял на ногах, но всё-таки выскочил на улицу.

Слава богу, порыв ветра разогнал облако дыма.

Боковым зрением я успел заметить улепетывающего ирландца. Он намеревался скрыться от меня, сворачивая на Пэлл-Мэлл. Бросился за ним, уронив благообразного джентльмена по всем признакам — особу духовного сана.