Читать книгу 📗 "Лестрейд. Рыжий… Честный… Инспектор (СИ) - Дашко Дмитрий"

[1] Британская пинта — чуть больше полулитра, если быть точнее — 568,261 миллилитр.

[2] В физиологический раствор Рингера помимо обычного хлорида натрия (поваренной соли) входит хлорид кальция, хлорид калия, бикарбонат натрия и соляная кислота в строго определённой концентрации.

Глава 28

— Стэмфорд! Тащите сюда устройство Бланделла[1], — Ватсон решительно принялся отдавать распоряжения, как и подобает армейскому хирургу на поле боя.

— Доктор, давайте только перед началом операции прокипятим это ваше устройство Бланделла в воде или хотя бы тщательно обработаем спиртом, — я решил вставить свои пять копеек послезнания, уж больно не хотелось помирать второй раз от какой-нибудь гадостной инфекции или сепсиса.

— Не волнуйтесь, Лестрейд, мы используем для этого раствор карболовой кислоты по методу Листера[2].

— Ватсон, лучше спирт! — ещё со времени своей армейской службы я испытывал к карболке невыносимое отвращение.

Нет, что и говорить, это мощный асептик, но однажды в армейском сортире, где не пожалели рассыпать по углам карболки, я едва не задохнулся.

— Вы лучше меня разбираетесь в медицине? — Ватсону, похоже, попала шлея под хвост.

Увы, профессиональный снобизм присущ многим людям, и мой новый знакомец не стал исключением.

— Но ведь моя идея с проверкой крови сработала! — воскликнул я.

Ох, как же мне не хотелось подвергать свой организм воздействию карболовой кислоты.

Ватсон несколько мгновений раздумывал, но приверженность традиционным методам всё же одержала в нём верх.

Что ж, карболка, так карболка, надеюсь, она не убьёт нас с Хендерсоном.

Тем временем вернулся Стэмфорд с аппаратом Бланделла: система резиновых трубок, груша для перекачки жидкости, водяной затвор.

Санитары принялись за обработку инструментов и нас с Хендерсоном к предстоящему процессу трансфузии крови.

— Будет немного больно, — предупредил Ватсон, перетягивая мне руку резиновым жгутом.

— Учту на будущее и постараюсь не упасть в обморок, — отшутился я.

Он усадил меня на стул рядом с операционным столом с Хендерсоном.

Стэмфорд готовил сэра Эдмунда к приёму моей кровушки — вводил новый катетер в разрез, через который в полковника закачали перед этим физраствор.

Ватсон протёр мне предплечье резко пахнущей ваткой с фенолом и сделал небольшой разрез на вене. Накрыл его стеклянным колпачком с системой краников и резиновых трубочек, водяным затвором и грушей для перекачки жидкости. Другую трубочку ввели в вену Хендерсона.

Ватсон распустил жгут на моей руке и заработал грушей. Кровь побежала от меня к сэру Эдмунду.

Не самое приятное зрелище, и я старался не смотреть. Просто прикрыл глаза и думал.

Кому мог перейти дорогу глава Скотланд-Ярда, чтобы пытаться убить его прямо на пороге министерства внутренних дел? Должность начальника Лондонской полиции — политическая и организационная. Сам он не занимается раскрытием преступлений, для этого у него мы — инспектора и детективы. Тогда мотив покушения — либо личный (что-то из семейной жизни сэра Эдмунда), либо политический — кому-то на своём месте Хендерсон мешает или кто-то хочет это место занять.

Версия, которая просто напрашивается — ирландцы. Вернее, ирландские фении, борцы за свободу Зелёного острова имени Святого Патрика от британского ига.

Но умозрительно можно гадать сколько угодно, можно привлечь даже кофейную гущу и гадать на ней, но ни на дюйм не приблизиться к раскрытию этого преступления.

Попробую оттолкнуться от личности убитого стрелка, его оружия, попытаться установить тех, кто ему помогал в подготовке. Где-то же он достал лондонский кэб. А параллельно стоит навести справки о семейных и личных обстоятельствах Хендерсона, текущей внутренней и внешней политической обстановке.

Но для этого сперва придётся вернуться в Скотланд-Ярд и как следует пообщаться на эти темы с коллегами. Надеюсь, хотя бы сейчас получится найти с ними общий язык.

Мысли начали путаться, несколько раз я ощутимо клюнул носом — верный признак слабости от потери крови. Интересно, сколько её перекачали от меня Хендерсону?

Резкий запах в самый нос заставил меня очнуться.

— Не спите, Лестрейд, — Стэмфорд поднёс мне к самому лицу ватку с нашатырём. — Мы уже заканчиваем. Осталось буквально чуть-чуть. Перелили от вас сэру Эдмунду пару пинт крови.

— И я считаю, этого пока достаточно. Надеюсь, организм сэра Эдмунда дальше уже сам восстановит необходимое ему количество крови, — вступил в разговор Ватсон, отсоединяя от наших рук трансфузатор Бланделла[3].

Ватсон ловко перебинтовал руку сперва мне, а затем и Хендерсону.

— Как вы чувствуете себя, сэр Эдмунд?

— Пока ещё слабость, но ощущения, что руки и ноги сунули в ледяную воду уже прошли.

Хендерсон повернул ко мне голову:

— Лестрейд, мальчик мой, вы дважды спасли мою жизнь. Поверьте, я умею быть благодарным.

— Вам обоим нужно отдохнуть после операции, — оборвал излияния Хендерсона доктор Ватсон. — Я распоряжусь насчёт палаты для мистера Хендерсона. До вечера, сэр Эдмунд, вам придётся погостить у нас, а потом со всеми необходимыми предосторожностями можно будет перебраться домой под наблюдение вашего врача. А вам, Лестрейд, надо отдохнуть хотя бы пару часов и подкрепить силы куриным или телячьим бульоном, хорошим ростбифом с кровью и добрым бокалом вина.

Я открыл было рот, чтобы съязвить насчёт немедленного похода в ресторан в компании какой-нибудь смазливой крошки, как Хендерсон вмешался в ситуацию.

— Доктор, закажите обед для нас с мистером Лестрейдом прямо в нашу палату. Из самого первоклассного ресторана. Я оплачу.

— Будет сделано, сэр, — Ватсон кивнул.

— И ещё… Доктор, могу ли я прибегнуть к вашим услугам в деле врачебного наблюдения? Разумеется, за щедрую оплату. Двери моего дома будут открыты для вас.

— Почту за честь, сэр.

Санитары переместили сэра Эдмунда в отдельную палату, Я же переместился следом за своим начальником без всякой посторонней помощи.

Моё знакомство с британской медициной до этого носило весьма однобокий характер. Психиатрическая лечебница, куда засунул Лестрейда лорд Эшкомб, место мрачное и скорбное. И контингент соответствующий.

Отдельная палата для сливок общества в старейшей лондонской больнице — другое дело. Наполненная светом от большого окна без занавесок, с тёмными кирпичными стенами, с двумя металлическими койками, застеленными свежим и хрустящим от крахмала бельём.

Санитары со всяческими предосторожностями уложили Хендерсона на одну из коек, предоставив мне самому устраиваться на второй.

Стэмфорд зашёл проверить, как мы устроились.

Я попросил бумагу и карандаш, чтобы набросать записку о текущем состоянии здоровья сэра Эдмунда…

Вот только кому её адресовать? Начальнику нашего Управления мистеру Винсенту? Так они с Хендерсоном в контрах…

Кстати! А не Говард ли стоит за этим покушением? Бывший журналист, как заказчик?

Сомнительно, но тоже вполне себе версия. В той России, которую я застал уже пенсионером, и не такое случалось.

Решил написать Грегсону. Попросил, если уже есть информация по личности киллера и прочим деталям, сообщить мне ответной запиской. По-любому, мне тут куковать до вечера с сэром Эдмундом.

Стэмфорд любезно одолжил несколько листков бумаги из собственного блокнота и карандаш — хочу попытаться опросить самого Хендерсона в качестве потерпевшего и поразмыслить на досуге над версиями.

Принесли рекомендованный Ватсоном и заказанный сэром Эдмундом обед.

Консоме из цыплёнка (банальный куриный бульон), два отличных куска говядины с кровью, гарнированные отварным картофелем и зеленью, дюжина устриц в колотом льду, чёрная икра и две бутылки вина: красного французского «Шато Латур» и белого тоже французского Шабли.

— Одни из лучших бордоских вин, — заметил Хендерсон, разглядывая этикетки, — надеюсь, они стоит своих денег.