Читать книгу 📗 "Под прицелом - Клэнси Том"
— Еще несколько минут на эту боеголовку, а затем мы приступим ко второй. Мы обошли механизмы кода запуска и установили предохранители радиовысотомера.
— Покажите нам.
Нун указал на устройство, прикрепленное к боковой части бомбы. Это было похоже на металлический портфель, и в нем находилось несколько механических частей, соединенных между собой проводами, а также компьютерная клавиатура и светодиодная индикация. Он сказал:
— Есть радиовысотомер, который уже установлен. Когда устройства достигнут высоты в шестьдесят тысяч футов, они приведут в действие оружие, а когда оно опустится до тысячи футов, оно сдетонирует. На детонаторе есть резервный барометр, а также ручное управление детонацией по времени, которое вам не понадобится для запуска боеголовки. Кроме того, мы установим предохранитель на дверце контейнера с полезной нагрузкой, так что, если кто-нибудь попытается открыть его, чтобы извлечь оружие, ядерная бомба взорвется.
Георгий улыбнулся и кивнул, высоко оценивая работу мужчин на благо Дагестана.
— И вы сделаете то же самое для другого устройства?
— Конечно.
— Превосходно, - сказал Рехан, похлопывая мужчин по плечам. — Продолжайте.
Сафронов покинул склад через несколько минут, но Рехан отстал. Он вернулся к двум ученым-ядерщикам и сказал:
— У меня есть к вам обоим одна маленькая просьба.
— Все, что угодно, генерал, - сказал доктор Нун.
Девяносто минут спустя генерал Рехан обнял Георгия Сафронова возле ремонтного гаража и пожал руку каждому из дагестанских бойцов. Он назвал их храбрыми братьями и пообещал им, что, если они примут мученическую смерть, он назовет улицы в своей стране в их честь.
Затем Рехан, Хан, представители ПАЭК и группа охраны Рехана выехали через главные ворота автобусной фермы на четырех автомобилях, забрав с собой все следы своей работы и оставив позади дагестанских боевиков и два контейнера с полезной нагрузкой "Днепр-1".
Через несколько минут после этого сами дагестанцы отбыли, подарки из Пакистана были аккуратно погружены в их прицепы для долгой поездки на север.
Джейсон Кларк провел все утро в засаде на крошечной скамейке в парке на Пушкинской площади в центре Москвы. Его окружало два дюйма свежего снега, но небо было ясным. Он в полной мере воспользовался тактическим преимуществом температуры, надев тяжелое пальто с толстым меховым капюшоном. Он представил себе, что если бы его собственная жена сидела рядом с ним на этой скамейке в парке, она бы понятия не имела, кто он такой.
И в данный момент это было очень кстати. Двое мускулистых французов тоже были в парке и тоже смотрели на то же место, которое Кларк наметил. Он заметил их и пару их коллег накануне. Остальные находились в фургоне в Успенском переулке, который они поддерживали в рабочем состоянии днем и ночью. Кларк заметил дымящийся выхлоп во время одной из своих прогулок по окрестностям - всего лишь одна из десятков аномалий, которые его богатый тактический ум заметил на улицах, окружающих дом его цели. Другие аномалии, которые он, проверив их, устранил как потенциальные подсказки для наблюдателей, но двое французов в парке и фургон, который весь день стоял на стоянке, означали, что преследователи использовали его цель в качестве приманки.
У них не получилось в Таллине, но здесь, в Москве, они были полны решимости больше не потерпеть неудачу.
Кларк использовал периферийное зрение, чтобы наблюдать за входной дверью квартиры Олега Коваленко. Старый русский шпион накануне вообще не выходил из дома, но Джона Кларка это не сильно удивило. Пенсионер его возраста не захотел бы прогуливаться по обледенелым улицам Москвы без крайней необходимости; вероятно, в эти выходные десятки тысяч пожилых людей заполнили крошечные квартиры по всему замерзшему городу.
За день до этого он купил мобильный телефон с предоплаченным кредитом в торговом центре. Он нашел номер телефона Коваленко в телефонной книге и подумывал просто позвонить этому человеку и попросить его уделить ему минуту своего времени в безопасном месте. Но у Кларка не было возможности узнать, прослушивался ли телефон бывшего офицера КГБ французами, поэтому он отказался от этого плана.
Вместо этого он провел большую часть дня в поисках способа проникнуть в квартиру русского, который не насторожил бы французов. Около двух часов дня ему в голову пришла идея, когда пожилая женщина в фиолетовой шапочке выкатила старую металлическую тележку из главного входа здания и направилась на запад через площадь. Он последовал за ней на рынок, где она купила несколько основных продуктов. В очереди к кассе Кларк встал рядом с ней, используя свой шероховатый русский, чтобы завязать дружескую беседу. Он извинился за свои языковые способности, объяснив, что он репортер американской газеты в городе, работающий над статьей о том, как "настоящие москвичи" справляются с суровыми зимами.
Кларк предложил заплатить за ее продукты, если она согласится побеседовать с ним.
Светлана Гасанова была в восторге от возможности пообщаться с красивым молодым иностранцем и настояла на том, чтобы отвести его к себе домой - в конце концов, она жила на этой же улице - и угостить его чашкой чая.
Наблюдатели в парке не ждали пару, входящую в квартиру, и Кларк был закутан в свое пальто с капюшоном с такой тщательностью, что они не смогли бы опознать его, даже стоя в шести дюймах от его носа. Он даже нес сумку с продуктами, чтобы создать впечатление, что и сам живёт в этом здании.
Джон Кларк провел полчаса в беседе со старой пенсионеркой. Он с трудом говорил по-русски каждую минуту, пока находился в ее квартире, но много улыбался и кивал, пил подслащенный джемом чай, который она ему заварила, пока рассказывала о газовой компании, своем домовладельце и своем бурсите.
Наконец, после четырех часов дня женщина, казалось, устала. Он поблагодарил ее за гостеприимство, записал адрес и пообещал прислать ей экземпляр газеты. Она проводила его до дверей своей квартиры, и он пообещал навестить ее во время своей следующей поездки в Москву.
Он направился к лестнице, выбросил адрес женщины в пепельницу и пошел наверх, а не вниз.
Кларк не стучал в дверь Олега Коваленко. Войдя в квартиру Гасановой, он заметил, что тяжелые дубовые двери в этом старом здании заперты на большие, легко поддающиеся взлому штифтовые замки. Джон изобрел отмычки несколькими днями ранее, купив небольшой набор стоматологических инструментов в ломбарде здесь, в Москве, а затем согнув их так, чтобы они напоминали отмычки, которыми он пользовался в прошлом в России.
Из мешочка в кармане пальто он достал самодельные копии полуалмазной и лопаточной отмычки, а также разводного ключа.
Оглядев коридор с деревянным полом, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, он сунул отмычки в рот, затем покрутил разводным ключом в замочной скважине, слегка повернув его против часовой стрелки и удерживая натяжение ключа мизинцем правой руки. Затем левой рукой он вынул изо рта отмычку и просунул ее внутрь над разводным ключом. Обеими руками, сохраняя давление на мизинец, он скользил отмычкой по подпружиненным штифтам, вдавливая их на место.
После того, как он снял все штифты, кроме двух, он вернул отмычку в рот, затем взял полуалмазную отмычку, вставил ее на место в замке и медленно повозился с двумя последними штифтами, нажимая на них сзади вперед.
С приятным щелчком, который, как он надеялся, не произвел большого шума внутри квартиры, натяжной ключ повернулся в цилиндре, и засов на двери открылся.
Джон быстро положил все обратно в карман и вытащил пистолет.
Он толкнул дверь и проскользнул на кухню крошечной квартирки. Пройдя ее, он обнаружил, что находится в затемненной крошечной гостиной. Диван, крошечный журнальный столик, телевизор, обеденный стол с несколькими бутылками ликера на нем. Олег Коваленко сидел в кресле у окна, глядя на улицу сквозь грязные жалюзи, спиной к комнате.
