Читать книгу 📗 "Под прицелом - Клэнси Том"

Валентин не хотел признать, что его перехитрили; Кларк видел это по его глазам.

— Вы занимались этим еще до моего рождения, старина. Вы динозавр, как и мой отец. Но, в отличие от моего отца, в вас все еще сохранилась маленькая искра. Мне жаль это говорить, но я буду тем, кто погасит эту искру. Прямо сейчас.

Кларк ничего не сказал. У парня не было государственной поддержки в том, что он собирался сделать, но он был не менее мотивирован сделать это.

Нехорошо.

— На кого вы работаете, мистер Кларк?

— Пошел ты, сынок.

Лицо Коваленко, казалось, слегка побледнело. Кларку показалось, что он неважно себя чувствует.

— Очень хорошо. Вы заставляете меня действовать. Может, начнем?

Он сказал несколько неразборчивых слов двум своим людям, и они подошли к инструментам на столе. В то время как мысль о врачах в белых лабораторных халатах приводила Кларка в замешательство в обстановке допроса, концепция крупных мужчин в спортивных костюмах, прикладывающих хирургические инструменты к его телу, была чем-то ещё более ужасающим.

Коваленко сказал:

— Мистер Кларк. У меня есть степени по экономике и политологии. Я учился в Оксфорде. У меня жена и красивая маленькая девочка. То, что сейчас произойдет, не имеет никакого отношения ко мне, к моему миру. Честно говоря, от одной мысли о том, что я собираюсь с вами сделать, меня мутит.

Он помолчал, затем слегка улыбнулся.

— Хотел бы я, чтобы мой отец был здесь рядом. Он бы точно знал, как усилить боль. Но я попробую свои собственные методы. Я не буду начинать с чего-то доброкачественного, я вижу, что люди из "Расследований Фабриса Бертрана-Мореля" уже потерпели неудачу с этой тактикой. Нет ... сегодня мы начнем с опустошения вашего тела. После этого вы будете вне себя от боли и огорчения, но вы увидите, насколько я невероятно подготовлен к нанесению вам максимального ущерба, и вы не захотите видеть, к чему я приду ко второй фазе моего допроса.

Что за хрень?  подумал Кларк. Этот парень играл не по правилам. Мужчины встали за спиной Кларка, в руках у них были клинки. Один схватил американца за голову, другой - за правую руку.

Валентин Коваленко склонился над Джоном, пристально посмотрел ему в глаза и сказал:

— Я много раз читал ваше досье. Я знаю, что вы правша, и я знаю, что ваша рука с оружием хорошо служила со времен глупой маленькой войны вашей страны во Вьетнаме. Скажи мне, с кем вы связались в Москве, скажите мне, на кого вы работаете, или я прикажу своему здешнему коллеге отрезать вам правую руку. Вот так, просто-напросто.

Кларк поморщился, когда мужчина справа от него коснулся кожи на его запястье большим тесаком. Сердце Джона бешено заколотилось о грудную клетку.

Кларк сказал:

— Я знаю, что ты просто пытаешься навести порядок в том беспорядке, который заварила Ласка, Валентин. Просто помоги мне победить Ласку, и тебе не нужно будет беспокоиться о нем.

— Последний шанс для вашей руки, - сказал русский, и Джон увидел, что сердце молодого человека бешено колотится. Бледная кожа на его лице была покрыта свежими капельками пота.

— Мы оба профессионалы. Ты не хочешь этого делать.

— А вы разве не хотите меня заставить?

Кларк начал делать короткие, учащенные вдохи. То, что должно было произойти, было неизбежно. Ему нужно было контролировать реакцию своего сердца на это.

Валентин увидел, что Кларк смирился со своей судьбой. В центре лба русского запульсировала вена. Коваленко отвернулся.

Тесак оторвался от запястья Кларка. Завис в воздухе в футе над ним.

— Это отвратительно, - сказал Коваленко.

— Пожалуйста, мистер Кларк. Не заставляйте меня смотреть на это.

У Кларка не нашлось никакого юмористического ответа. Каждый нерв в его теле был напряжен, каждый мускул перекручен в ожидании неминуемого удара тесака по запястью.

Коваленко оглянулся на американца.

— Неужели? Вы действительно позволите изуродовать свое тело, отрубить вашу гребаную руку, только чтобы сохранить имеющуюся информацию в секрете? Вы что, настолько преданы какому-то дурацкому делу? Вы настолько обязаны своим хозяевам? Что вы за робот такой? Какая машина позволит изрубить себя на куски из-за какого-то дурацкого чувства доблести?

Кларк зажмурился. Он, насколько это было возможно, приготовился к неизбежному.

Через тридцать секунд Кларк снова открыл глаза. Валентин уставился на него, не веря своим ушам.

— Таких людей, как вы, больше не делают, мистер Кларк.

Кларк по-прежнему ничего не говорил.

Коваленко вздохнул.

— Нет. Я не могу этого сделать. У меня не хватит духу видеть, что его рука отрублена и лежит на полу.

Кларк был удивлен; он начал расслабляться, совсем немного. Но Валентин повернулся к нему, глядя снизу вверх на человека с большим острым инструментом.

— Положи это на место.

Человек рядом с Кларком тяжело вздохнул. Может быть, немного разочарованно? Он отложил тесак.

Теперь Коваленко сказал:

— Лучше возьми молоток. Сломай ему все кости в руке. По одной.

Спецназовец быстро схватил хирургический молоток из нержавеющей стали, который лежал на столе рядом с режущими инструментами. Без всякого предупреждения он ударил молотком по вытянутой руке Джона, раздробив ему указательный палец. Он ударил во второй, а затем в третий раз, в то время как Кларк заходился в крике.

Коваленко отвернулся, заткнул уши пальцами и отошел к дальней стене склада.

Безымянный палец треснул чуть выше костяшки, а мизинец был раздроблен в трех местах.

Последний, жестокий удар по тыльной стороне ладони Кларка грозил повергнуть его в шок.

Кларк стиснул зубы; его глаза были закрыты, и слезы градом текли по щекам. Его лицо приобрело темно-малиновый оттенок. Он делал короткие глотки воздуха, быстро пополняя запасы кислорода, чтобы не впасть в шоковое состояние.

Джон Кларк продолжал кричать, сильно ударяясь головой о живот человека, стоявшего позади него. Он заорал:

— Пидар гнойный!

Через минуту Коваленко снова склонился над ним. Кларк едва мог разглядеть молодого человека из-за слез и пота, застилавших его глаза, и плохой фокусировки расширенных зрачков.

Валентин поморщился, взглянув на раздробленную руку. Она уже распухла, почернела и посинела, а два пальца были неестественно вывернуты.

— Прикройте это! - крикнул он одному из своих людей. На поврежденную конечность было наброшено полотенце.

Коваленко заткнул уши, чтобы не слышать самых страшных криков, но сам крикнул, словно злясь на человека в кресле за то, что тот вынудил его сделать это:

— Ты, старый дурак! Твое чувство чести не принесет тебе здесь ничего, кроме боли! У меня есть для тебя все время, которое мне нужно!

Даже сквозь боль Джон Кларк мог сказать, что Валентин Коваленко на грани истерики.

— Говори, старый дурак! Говори!

Кларк.молчал. И тогда, и в следующий час. Коваленко ярился все сильнее и сильнее. Он приказал подставить голову Кларка под ведро с водой и приказал своим людям бить американца по грудной клетке, сломав кость и нанеся ему такие сильные ушибы, что тот едва мог дышать.

Джон изо всех сил старался отстраниться от того, что происходило с его телом. Он думал о своей семье, о родителях, которые давно умерли. Он думал о друзьях и коллегах. Он думал о своей новой ферме в Мэриленде и надеялся, что, хотя он никогда больше ее не увидит, его внуки вырастут в любви к этому месту.

Кларк потерял сознание через два часа после начала пыток.

74

Лампочка, указывающая на входящий вызов из кризисного центра, мигала уже более десяти минут.

Сафронов смотрел новости из Москвы на одном из главных мониторов, остальные невольные участники в центре управления запуском сидели с напряженным вниманием.

Георгий надеялся на более масштабное зрелище. Он знал, что на стартовой площадке 109 находится "Днепр", заряженный спутником, а не одним из ядерных зарядов, но он нацелился на центральные контейнеры для хранения топлива на Московском нефтеперерабатывающем заводе, что должно было вызвать гораздо больший взрыв и пожар. Однако снаряд промахнулся от цели всего на четверть километра, и Сафронов почувствовал, что добился своего.