Читать книгу 📗 "Под прицелом - Клэнси Том"

Мужчины и женщины в Москве, которые знали о запуске, держали на руках своих детей, или молились, или плакали, или надеялись, или проклинали все дагестанское. Они знали, что больше ничего не могут сделать.

В 3:29 утра, когда подавляющее большинство огромного, покрытого льдом города спало, низкий взрыв эхом прокатился по юго-восточному округу Москвы. Жителей близлежащих домов вытряхнуло из постелей секундой позже, когда прогремел более мощный взрыв, в зданиях вылетели стекла, и грохочущая вибрация прокатилась по всему городу, как при небольшом землетрясении.

Те, кто находился в центре города, могли видеть зарево на юге. Он поднимался все выше в воздух, как восход солнца в предрассветный час, отражаясь от кристаллов льда на крышах мегаполиса.

В кремлевском кризисном центре могли видеть поднимающийся огонь, дикий ад всего в нескольких милях от них. Люди кричали и рыдали, готовясь к тому, что еще должно было произойти.

Но ничего не последовало.

Потребовались минуты, чтобы убедиться наверняка, но в конце концов они получили сообщения из района столкновения. Что-то упало с неба на московский нефтеперерабатывающий завод "Газпромнефть", производящий 200 000 баррелей в сутки, к юго-востоку от центра города.

Он попал в резервуары для вакуумной перегонки газового конденсата и вызвал мощный взрыв, в результате которого на нефтеперерабатывающем заводе мгновенно погибло более десятка человек, и еще больше погибло во время последовавшего пожара.

Но это явно было не ядерное устройство.

Кларк проснулась от звука низкого взрыва вдалеке.

У него болела шея из-за того, что он спал сидя. То, что боль в шейных позвонках была самым раздражающим ощущением на данный момент, говорило само за себя. После нескольких дней тяжелых испытаний он мог бы подумать, что ему будет еще больнее от...

О, да.    Вот оно. Боль в челюсти и носу и тупая пульсация в голове. Потребовалась минута, чтобы разум смирился с ударами по нервам, но теперь его разум все прекрасно обрабатывал, и болевые рецепторы работали сверхурочно.

После взрыва он больше ничего не слышал снаружи. Он подумал, что, возможно, где-то закоротило электрический трансформатор, но не был уверен.

Он сплюнул еще крови, и коренной зуб расшатался. Где-то по пути он также прикусил внутреннюю сторону щеки, и его рот распух с обеих сторон.

Он начинал уставать от всего этого.

Дверь снова открылась. Он поднял голову, чтобы посмотреть, кто из французов пришел поболтать, но не узнал двух вошедших мужчин.

Нет, четверых мужчин, поскольку в дверь вошли еще двое.

Двигаясь быстро и удручающе эффективно, четверо молодых людей разрезали путы Кларка и по-русски приказали ему встать на ноги.

Кларк встал на дрожащие ноги.

В дверях появились еще двое мужчин. В правых руках у них были пистолеты "Варяг"; они держали их низко, но угрожающе. Их одежда была гражданской, но плотные темные куртки и повседневные брюки придавали им вид, на такой наметанный глаз, как у Кларка, как будто они были частью какого-то специального подразделения военных, полицейских или разведчиков.

— Пойдем с нами, - сказал один из них, и они провели его через большой дом, прямо мимо французских детективов, к фургону.

На первый взгляд, Кларк понял, что, возможно, ему следовало бы радоваться. Но для него это просто не пахло спасательной операцией.

Нет, здесь было ощущение "из огня да в полымя".

Ему завязали глаза и везли целый час. В фургоне никто не разговаривал с Кларком, как и друг с другом.

Когда они остановились, его вывели из машины. Воздух был леденяще холодным, и он чувствовал, как крупные снежинки оседают у него на бороде и губах.

Его перевели в другое здание, где пахло складом, и усадили на стул. Снова его руки и ноги были связаны. Повязка сползла, и он на мгновение прищурился от яркого света, прежде чем, наконец, открыть глаза.

Перед ним, в тени, за пределами света наверху, стояли трое мужчин. Двое были одеты в синие джинсы и спортивные костюмы, их головы были выбриты, а широкие плоские славянские лица холодны и бесчувственны.

На третьем мужчине были отглаженные брюки и черная лыжная куртка, которая, по мнению Кларка, могла стоить несколько сотен долларов.

На столе рядом, вне зоны прямого света, лежала груда хирургических инструментов из нержавеющей стали, скотча, проволоки и других предметов, которые Джон не мог распознать.

Ужас наполнил американца, и в животе у него все сжалось.

Это не было похоже на игру в боксерскую грушу для группы французских детективов. Нет, похоже, дело близилось к развязке.

Кларк также услышал шум вдалеке, на складе. Судя по случайному шарканью ног и бряцанию винтовок на ремнях, это были вооруженные охранники.

Мужчина в лыжной куртке выступил вперед, под свет. Он говорил на превосходном английском.

— Мой отец сказал, что ты ищешь меня.

— Валентин? - Джон произнес это с удивлением. Судя по тому немногому, что он знал об этом парне, он не принял его за человека, способного нанести домашний визит туда, где, по всем признакам, находилось пыточное заведение.

— Я сказал, что хочу поговорить с вами.

Кларк посмотрел на стол и мужчин с квадратными челюстями.

— Это не совсем то, что я имел в виду.

Тридцатипятилетний русский только пожал плечами.

— Мы с вами оба здесь по принуждению, мистер Кларк. Если бы у меня был выбор в этом вопросе, я был бы где-нибудь еще, но вы создаете проблемы для моего правительства, и они выбрали меня для встречи с вами, чтобы решить проблему. Кремль предоставил мне полную свободу действий, чтобы иметь с вами дело.

— Похоже, это работа для твоего отца.

Валентин невесело улыбнулся.

— Это не его работа и не его проблемы. Мне нужно знать все о вашем нынешнем работодателе. Мне нужно знать, с кем вы разговаривали в Москве. Мы нашли телефон, по которому вы звонили, но его выбросили на свалку, поэтому мы ничего не узнали.

Кларк испустил скрытый вздох облегчения.

Валентин продолжил:

— Нужную мне информацию можно извлечь из вас многими способами. Многими гуманными способами. Но времени мало, поэтому, если вы будете сопротивляться, нам придется искать другие пути. Менее гуманные, скажем так.

Кларк мгновенно оценил молодого человека. Коваленко чувствовал себя неуютно в этой роли. Вероятно, он был в своей стихии, создавая политический скандал для нового президента США, сливая информацию от Ласки, но стоял здесь в компании мордоворотов на замороженном московском складе, готовый зарезать заключенного, чтобы заставить его заговорить… Это было не его царство.

Кларк не мог рассказать русским о существовании «Кампуса». Он мог бы бесконечно продержаться с французами, по крайней мере, до тех пор, пока не умрет от избиения, но у русских были другие средства. Предположительно, у них был препарат, известный как СП-117, который был на голову выше других сывороток правды.

Кларк ничего не знал об этом наркотике, кроме того, что он прочитал в открытых источниках. Россия как угроза на некоторое время пропала из поля зрения бывшего сотрудника ЦРУ.

Но почему здесь не было наркотика? Почему там были только приспособления для пыток и крутые парни? Где было медицинское учреждение, врачи, психологи ФСБ, которые обычно занимались подобными вещами.

Кларк понял.

Джон посмотрел на Валентина.

— Я понимаю. Ты работаешь на Пола Ласку. У меня такое чувство, что у него есть что-то против тебя, личное или профессиональное, я не знаю, что заставляет тебя это делать.

Валентин отрицательно покачал головой, но спросил:

— Почему ты это говоришь?

— Потому что это не твой мир. То, что ты здесь лично, говорит мне о том, что ты не смог заручиться поддержкой ФСБ. Вы из СВР, внешняя разведка. У ФСБ здесь, в Москве, есть следователи, которые могли бы это сделать, но где ФСБ? Зачем вы привели меня на этот гребаный склад? У тебя нет государственного учреждения для такой работы? Нет, Валентин, на кону твоя собственная задница, поэтому ты нарушаешь правила. Вы собрали здесь пару бывших парней из спецназа, я прав? Но они не знают, как провести надлежащий допрос. Они проломят мне гребаный череп прежде, чем я заговорю.