Читать книгу 📗 "Не упусти - Лено Катрина"

На автомобилях, припаркованных на обочине у местных бизнес-центров, не было ни пятнышка, ни птичьего помета. Мусорные баки на углах оживленных улиц безукоризненно чистые, на крышках баков ни единой жвачки.

Везде было чисто, воздух благоухал, а небо над ними было цвета голубой сойки. Они добрались до белого штакетника, окружавшего весь город, и Сорока протянула руку, чтобы открыть щеколду, но Клэр ее остановила.

– Погоди, – сказала Клэр. Маргарет замерла, а Клэр оглянулась на холм, который теперь казался просто холмом, без малейшего намека на магический портал на вершине.

– Что? – спросила Сорока.

– Может, не стоит?

– Мы ведь уже тут.

– Ты заметила, что здесь нет людей? – спросила Клэр.

Сорока заметила. И это было лучше всего.

На дорогах не было ни одной машины. Никто не выгуливал собаку, не проверял почту и не заканчивал послеобеденную пробежку. Город казался таким же тихим и безмолвным, как сердце самой Сороки. А поскольку она здесь все знала, то чувствовала себя умиротворенно. Целых полгода она мечтала и писала о месте, где с ней никогда не случалось того, что случилось в реальной жизни. О месте, где она могла бы вершить собственную историю и собственное будущее. И вот она здесь: в Близком, где наконец-то сможет быть свободной.

– Наверное, все на работе, – сказала Сорока. – Или в школе. Или спят.

– Сейчас ведь середина дня.

Сердце Маргарет затрепетало от внезапного осознания того, что если Клэр не пойдет с ней, если решит вернуться на холм, в полупрозрачный сарай, который приведет ее обратно на задний двор, то Сороке придется пойти с ней. Потому что, когда Клэр вернется в их мир, она не вспомнит ничего и не будет знать, куда ушла Маргарет. И что тогда делать?

А что, если Сорока опять все забудет?

Нет, они пока не могли уйти. Она должна увидеть остальное.

– Тебе стало бы легче, если бы здесь были люди? – спросила Сорока, а потом добавила: – Хоть они и ужасны?

Клэр слегка испуганно кивнула, чем напомнила Маргарет кролика.

– Люди не ужасны, – сказала она, и Сорока собралась было возразить, но они одновременно кое-что услышали – еле слышное шарканье ног.

По другую сторону забора стоял мальчик с красным мячиком в руках.

На нем были шорты бледно-розового цвета, белая футболка-поло с воротником, чистые белые теннисные кроссовки. Мячик, который он держал в руке, был совершенно новым, как будто они с мамой только утром купили его в магазине. Он не бросал его оземь, а просто держал и смотрел на Сороку и Клэр, как будто сам удивлялся тому, что там оказался. Он даже посмотрел вниз, на свои ноги, на руки, на мяч в руках, будто только сейчас заметил, что у него есть тело.

Сорока не поняла, кто этот мальчик, но Клэр сразу его узнала, распахнула калитку и бросилась навстречу, прежде чем Сорока успела протянуть руку, чтобы ее остановить. Она схватила мальчика за плечи и сильно встряхнула.

– Тедди? Тедди! – закричала она, встряхивая его каждый раз, когда называла по имени; в голосе Клэр слышалась паника.

Мальчик просто смотрел на нее, как будто и сам не знал, как его зовут. Клэр выхватила у него мяч и отбросила, а потом обхватила его лицо руками и спросила:

– Ринго?

Мальчик сразу расслабился, как будто выбранное прозвище освободило его от каких-то невидимых чар. Он улыбнулся и попытался сделать шаг к мячу, но Клэр крепко его держала.

– Ай, Клэр! Пусти! – пожаловался он.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Клэр, тон ее голоса поднялся до визга. – Как ты сюда попал?

– Пусти! – снова вскрикнул он. – Пусти, Клэр, мне больно!

– Каким образом ты сюда попал? – закричала Клэр, сжимая его руку так сильно, что Сорока увидела, как покраснела кожа.

Тедди прищурился, глядя на нее, и так резко рванулся из ее рук, что упал навзничь, тяжело приземлившись на спину, и, как рак, попятился назад.

– Я же сказал, пусти! – крикнул он, вскакивая на ноги.

Клэр хотела было побежать за ним, но Сорока схватила ее за руку и крепко сжала. Ринго отошел на несколько футов и остановился. Там, где его схватила Клэр, руки выглядели красными и воспаленными. Будут синяки. В его глазах стояли слезы, и он все время отчаянно глядел на мяч, будто это не просто мяч и ему жизненно важно его вернуть.

– Что ты здесь делаешь? – снова испуганно спросила Клэр, ее дыхание стало прерывистым. Она повернулась к Сороке:

– Что он тут делает?

– Откуда мне знать? – Сорока решила, что Клэр успокоилась, и отпустила ее руку. Та сжалась.

– Ты не должен быть здесь, – сказала она.

Мальчик пожал плечами и ответил:

– О чем это ты, Клэр? Я здесь живу.

– Ты живешь не здесь, Тедди, а в другом месте.

Ринго рассмеялся, и его легкий смех странным эхом разнесся по тихому городу.

– Кто такой Тедди?

– Ринго, – исправилась Клэр. – Ринго, хорошо. Просто идем со мной, ладно? Нам пора уходить.

– Я никуда не пойду, – ответил Ринго. – Ты не можешь заставить меня уйти.

– Ринго… – сказала Клэр и шагнула к нему. Мальчик сделал шаг назад, отражая ее движения словно в зеркале, но отставая всего на полсекунды.

– Я есть хочу, Клэр, – сказал он. – Ты придешь домой на ужин? Папа приготовил спагетти.

И слово повисло в воздухе.

Папа…

Клэр сделала вдох, который никак не заканчивался.

А мальчик быстро улыбнулся. Язвительно. А потом бросился вперед и схватил свой мяч, прижав к груди, как будто с ним наконец-то снова смог дышать.

– Знаешь, что я думаю? – сказал он. – Думаю, что тебе вообще не стоит возвращаться домой. Я съем все спагетти сам.

И он показал ей язык. Быстро, как змея. А затем повернулся, побежал и исчез между двумя домами.

Клэр села на траву и снова опустила голову между коленками.

Сорока позволила дрожащей Клэр плакать, сидя на траве. Эта паническая атака длилась дольше, чем предыдущая. А может, это было ее продолжением. Может, все панические атаки были связаны и не кончались, а просто ослабевали, длясь вечно.

Маргарет ждала.

Клэр выла и всхлипывала, и Сорока понимала, что эти вопли и всхлипывания были вызваны потерей отца, который не застрелился в семейном гараже, а нашел в себе достаточно порядочности, чтобы сделать это где-нибудь подальше.

Сорока пережила много потерь, но ее потери были живы и ходили рядом – Эллисон, Эрин и отец, который нарушил правила и появился в доме, где ему больше не рады.

И Энн-Мэри.

Не умершая, но все равно покинувшая ее.

Которая была и которой в то же время не было, которая передвигалась по дому с раздутыми от алкоголя венами. Она отказывалась есть желе в больничной палате и посылала взрослых проверить Сороку, как будто той когда-нибудь нужны были проверки.

А потом Клэр перестала плакать. Она откинулась на траву, вытерла сопли и пригладила короткие волосы. Сорока поняла, что она собирается сделать, за пару секунд до того, как это случилось. Она решила выйти.

За ворота. Из Близкого. На холм.

– Клэр! – закричала Маргарет и побежала за ней, задержавшись лишь на секунду, чтобы убедиться, что ворота закрыты. – Клэр, подожди!

Клэр иногда умела припустить – Сороке пришлось бежать, чтобы ее догнать. К тому времени, когда она это сделала, обе запыхались, а лицо Клэр было сухим, красным и решительным.

– Это место ненастоящее, – сказала она. – Ты что-то подложила мне в пиццу.

– Я что-то подложила тебе… Что? Клэр, нам же еще не привезли пиццу.

– Ты накачала меня наркотиками. Ты больная, ты это знаешь? Все, что о тебе болтают, – правда, – сказала Клэр. – Даже про твоего отца. Эллисон всем рассказала. Он трахал твою тетю, а ты вошла к ним. Ты настолько ненормальная, что тебе это, видимо, понравилось.

Из ее рта лился яд. Она плевалась едкими словами в Сороку, одно за другим. Клэр отдернула руку, когда Маргарет попыталась схватить ее, и побежала на холм. Сорока изо всех сил пыталась догнать ее, но расстояние между ними становилось все больше и больше. Клэр оказывалась выше и выше, а Сорока отставала все сильнее и сильнее. Когда Мэгс наконец добралась до сарая, Клэр уже прошла через него.