Читать книгу 📗 "Не упусти - Лено Катрина"

Музыка здесь звенела так же громко: она лилась из наружных динамиков и отражалась от поверхности неподвижной воды.

И там, у ряда бочонков, склонившись над краном и пытаясь понять, почему он не работает, стоял человек, которого искала Сорока.

Брэндон Фипп.

И что еще лучше, Эллисон с ним не было.

Сорока укрылась в тени на заднем дворе и держалась там, подбираясь все ближе и ближе к бочонкам, оставаясь невидимой для любого, кто мог взглянуть в ее сторону.

Брэндон с кем-то спорил. Сорока узнала паренька, но не смогла вспомнить, как его зовут.

– Господи, я же сказал держи, мудила, – сказал Брэндон и грубо толкнул друга.

Сорока никогда не понимала эти «самцовые» выходки, когда парни обменивались тычками и подколами, яростно пытаясь доказать, что они не геи. Чем сильнее ты бил, тем больше становился похож на мужчину. И Брэндон ударил сильно. Пацан схватился за плечо и потер, а потом поднял средний палец:

– Отвали, говнюк, эта штука тяжелая.

– Ты – задница, – парировал Брэндон.

– Не такая, как у твоей мамаши.

А потом они оба рассмеялись, громко, гулко, взбесив Сороку.

– Не пашет. Какая-то гнида сломала. Какой придурок сцепил ручки? Сходи в дом, загляни под кухонную раковину. Мне нужен молоток, надо его чем-нибудь сдвинуть.

Парнишка, имя которого Сорока так и не вспомнила, послушно поднялся и прошел в двух футах от нее, чтобы выполнить приказ Брэндона.

Маргарет вышла из тени, по-прежнему оставаясь невидимой. Здесь были только она и Брэндон, а еще Здешний, маленький, как мошка, ночь и музыка, а потом…

Он обернулся.

– Боже мой! Я чуть не обосрался. Какого хера ты тут делаешь? – спросил он, подпрыгнув на месте.

Сороке это понравилось. Захотелось снова увидеть, как он подскакивает.

– В твоем посте на «Фейсбуке» сказано, что позвали всех, – сказал Сорока и улыбнулась.

– Да, тебе повезло, что Эллисон еще нет. Но она уже едет, так что на твоем месте я бы уже свалил домой.

– Меня не волнует Эллисон, – сказала Сорока. – Предложишь мне что-нибудь выпить?

Брэндон ухмыльнулся:

– Не верится, что у тебя хватает наглости тут появляться, Мэгс. Хотя подожди, как тебя звала Эллисон? Сорокой? Да уж, болтать ты умеешь. – Он оглядел ее с ног до головы. Явно не из хороших побуждений. – Так зачем ты сюда на самом деле явилась?

– Хочу показать тебе кое-что интересное.

– Что показать?

Сорока потянулась к своей рубашке. Именно для этой цели она завязала ее на талии узлом. Она долго продумывала этот момент, и все получилось именно так, как она себе представляла.

Она расстегнула верхнюю пуговицу.

– Кое-что очень интересное, – сказала она.

Брэндон поглядел ей за спину.

– Ты серьезно? – спросил он. – Я же сказал, что Эллисон уже едет.

– Значит, она еще не пришла, так?

Это был долгий момент.

Долгое мгновение, в течение которого Сорока лениво размышляла, вырос ли Брэндон Фипп в такого парня, который не станет пользоваться телом, которое может достаться ему просто так. Она допускала, что такое возможно, потому что в теории возможно что угодно. Так же возможно, что он отрастит крылья и начнет летать.

Но была ли такая вероятность?

– Иди сюда, – сказал он и махнул рукой в ее сторону. Когда Сорока подошла достаточно близко, он схватил ее за руку, без нежностей, и повел за собой вокруг задней части дома, подальше от кухни, от шума вечеринки, к другим французским дверям, которые были заперты. Он достал из кармана ключ, открыл их, и они скользнули внутрь.

Длинный коридор. Лестница.

Лестница, по которой когда-то вели Сороку.

Она снова позволила себя вести.

Но теперь она не была похожа на девушку из той истории. Она просто ненадолго ей притворилась.

Было так безумно приятно позволить другому человеку думать, что у него все под контролем, когда на самом деле было совершенно не так.

Дверь в конце коридора была закрыта. Брэндон открыл ее, втолкнул Сороку внутрь и проскользнул следом. Он бросил взгляд в коридор, чтобы убедиться, что за ними никто не шел, и быстро закрыл дверь.

В шкафу горел свет, который заливал спальню Брэндона Фиппа бледно-желтым сиянием.

Прежде чем Сорока успела остановить его, он прижал ее к стене.

И в следующее мгновение наклонился, чтобы ее поцеловать.

А еще через секунду она сильно оттолкнула его и сказала:

– Я же говорю, что хочу тебе кое-что показать.

– Мне не интересно с тобой болтать, сука, – ответил Брэндон. Его голос стал совсем хриплым и напряженным. Сорока закатила глаза:

– Поверь, ты захочешь на это посмотреть, – сказала она.

Прежде чем он успел ответить, она вытащила из кармана ручку и тут же сняла колпачок, а в следующую секунду махнула по воздуху три раза и нарисовала идеальную освещенную дверь.

– Какого хрена? – спросил Брэндон. Он толкнул Сороку, несмотря на то что она уже была прижата к стене и не могла никуда уйти. – Что это за хрень?

Взмах запястья – а вот и дверная ручка.

Еще один взмах – и дверь открылась.

Сильный толчок – и вот Брэндон Фипп уже упал в Близкий.

Сорока грациозно шагнула вслед за ним и захлопнула дверь.

Брэндона Фиппа к исключительному восторгу Сороки вырвало.

Долго, тяжело и громко, на четвереньках, его рвало в траву, и он едва дышал.

– Теперь ты уже не такой крутой парень, правда, Брэнди? – дразнила его Маргарет, пнув ботинком, а потом пнула еще сильнее, потому что ей это понравилось.

– Что за дрянь ты мне дала? Что случилось?

– Думаешь, я накачала тебя наркотой? Вот блин. Надо было тебя накачать. Получилась бы первоклассная карма, да? То есть знаю, меня тогда не пришлось накачивать, но еще я знаю, что ты не стесняешься подсыпать дрянь девушкам в стаканчики. Верно, Бренди?

– Хватит меня так звать.

– Встань с травы. Смотришься убого.

И хотя Брэндон Фипп прожил всю жизнь в безопасности и никто его ни разу не называл убогим, это слово его несколько оживило. Он медленно поднялся на ноги и стер с подбородка брызги рвоты.

– Где мы? – спросил он. Его голос стал тише. Он сам стал меньше ростом. Либо это было воображение Сороки, либо Близкий сжал Брэндона Фиппа на целых два дюйма.

– Добро пожаловать в Близкий. Круто, да?

– Мы были… у меня в спальне…

– И теперь мы тут, ага. Привыкай скорее, если получится, а то ты начинаешь повторяться.

– Ты использовала меня, – сказал Брэндон. Положил руку на затылок и потер его.

– Не больше, чем ты использовал меня, – ответила Сорока.

Тут глаза Брэндона расширились, и Маргарет поняла, что он вспомнил ту самую ночь, которую вспоминала и она. Ночь, которую они оба пытались вспомнить и не хотели вспоминать – каждый день с тех пор, как это случилось.

Ту самую ночь, которая изменила ее память. Проскользнула в нее, деформировалась и мутировала, порой вспоминаясь ясно, а порой – расплывчато.

Но не теперь.

Теперь она наконец знала.

Или… наконец позволила себе узнать.

Наконец Сорока позволила себе вспомнить, что произошло.

Ночью Брэндон Фипп привел ее к себе в спальню и не давал уйти.

– Знаешь, о чем я ужасно много думала, Брэндон? – спросила Маргарет. Она посмотрела вниз на Близкий – туда, где фигура вдалеке как раз выходила в маленькую белую калитку, которая хранила город в целости и сохранности. – Я ужасно много думала о том, сколько раз девушка должна сказать «нет», прежде чем парень действительно ей поверит. Ты просишь девушку пососать член, а она говорит «да» – ну и отлично, правда? Но что, если она говорит «нет»? Тут ее приходится убеждать.

– Ты не делала ничего такого, чего сама бы не хотела.

– Что я хотела, так это найти лучшую подругу. И ты сказал, что поможешь, помнишь? Сказал, что знаешь, где она.

– Слушай, это ты начала меня целовать, – сказал Брэндон, – и логика психички этого не изменит.