Читать книгу 📗 "По следам исчезнувших. Дилогия (СИ) - Обухова Лена"

В гнетущей тишине здания ей вдруг почудилось, как где-то скрипнула, открываясь, дверь. Маша замерла, прислушиваясь. Показалось? Или это просто скрипнула кровать под ней? Но нет, не показалось и не кровать: в тишине отчетливо, хоть и очень тихо, щелкнул замок. Кто-то закрыл дверь в свою комнату? Или это замок входной? Сердце снова так застучало в ушах, что Маша не могла разобрать детали сквозь этот грохот.

Вскоре послышались шаги: кто-то крался по коридору, стараясь не шуметь, но подошва обуви все же не опускалась на линолеум достаточно бесшумно, а пол слегка поскрипывал под весом этого человека. Потом пробивающийся под дверью свет ненадолго перекрыли чьи-то ноги.

Тоже стараясь двигаться очень тихо, Маша вылезла из-под одеяла и, игнорируя холод пола, босиком и на цыпочках подошла к двери. Очень осторожно нажала на ручку, надеясь, что замок не щелкнет, приоткрыла тонкую щелку и выглянула в коридор. Тот хорошо просматривался до самого холла, но в нем никого не было.

Может, кто-то пошел на улицу курить? Хотя среди них курил только Каменев, кажется, да Стас иногда «баловался», а комнаты обоих находятся в другой половине коридора. Стало быть, чтобы выйти на улицу, им не надо проходить мимо ее комнаты. Дальше нее от входа только Элиза с телохранителем, но из них никто не курит. Что, конечно, не мешает одному из них пойти ночью в туалет. Скорее, Илье Владимировичу, потому что Элиза не пошла бы одна.

Или же человек шел не к выходу, а на кухню? Маша попыталась напрячь память, но так и не смогла вспомнить, в каком направлении перемещалась тень, скользнувшая под дверью: сразу не обратила внимания, а теперь память играла с ней в игры.

Можно, конечно, просто пойти и посмотреть. Дойти до кухни, чтобы, например, попить воды. Было бы не лишним: у нее во рту адово пересохло. Там везде на ночь оставлен свет, так что не должно быть страшно, но она так и не смогла заставить себя даже просто открыть дверь шире и высунуть в коридор голову.

Вместо этого Маша закрыла ее и пошла обратно к кровати, решив найти смартфон и взглянуть на время. Может, уже и не ночь совсем, а раннее утро? Рассвет нынче начинается хорошо так после шести.

Смартфон нашелся быстро, но это ничего не дало: он разрядился и выключился. Маша вспомнила, что еще вечером хотела поставить его на зарядку, но забыла. Сейчас же она просто не смогла ее найти: та куда-то запропастилась. Даже включение верхнего света не помогло. Может быть, Маша ее вовсе не взяла? После приезда в лагерь она смартфон еще не заряжала, поскольку тот легко держал заряд пару дней.

С досадой кусая губы, Маша покосилась на кровать Милы. Та была аккуратно застелена, тумбочка выглядела так же, как и в первый вечер, когда Мила только разместила свои вещи. Может быть, она оставила зарядку? Конечно, рыться в чужих вещах не очень хорошо, но это можно было считать экстренным случаем.

На поверхности тумбочки ничего такого не лежало, только планшет, который Мила, по всей видимости, решила не тащить домой сама, поэтому Маша осторожно открыла дверцу и заглянула внутрь. Обмотанную проводом зарядку увидела практически сразу и даже успела удовлетворенно улыбнуться, но улыбка моментально сползла с ее лица, когда она заметила чуть дальше на полочке и смартфон Милы.

В то, что девушка ее возраста бросила работу, села в автобус и уехала ради какой-то непонятной авантюры, наверное, еще можно было поверить. Но в то, что при этом она оставила в лагере смартфон, — категорически нет. Могла ли она его забыть? Вряд ли. С чего вообще ей убирать его в глубину тумбочки, если на поверхности вполне достаточно места?

Маша взяла смартфон, но он тоже оказался разряжен. Тогда она взяла зарядку и подключила сначала его. С трудом дождалась, когда появился минимальный уровень заряда, позволивший включить аппарат.

На ее счастье, тот оказался не запаролен, что сейчас встречалось не так уж часто. Маша принялась тыкать пальцем в разные приложения: мессенджеры, соцсети, даже раздел эсэмэсок проверила. Если Родион и Мила задумали все заранее, они же должны были это где-то обсуждать? Вряд ли ему удалось втянуть ее в свою придумку сразу после приезда…

Или удалось? У Милы нигде не было никакой переписки с Родионом. А в истории вызовов — звонков с его номера или на него. Было не похоже, что они вообще общались до приезда в лагерь.

Отчаявшись найти что-нибудь полезное, Маша ткнула в значок галереи и сразу обратила внимание на то, что прошлым вечером Мила записала какое-то видео, довольно длинное. Посмотрев его до конца, Маша вскочила и кинулась к двери, забыв про все страхи. Ей нужно было немедленно показать видео Каменеву, ведь оно давало основания подозревать, что даже за запертой входной дверью они не в безопасности.

— Куда это ты так несешься в три часа ночи?

Маша вздрогнула и замерла как вкопанная, не добравшись даже до холла: путь ей преградил Крюков. Надо же было так попасть! Как он вообще тут оказался? Не мог же он услышать, как она смотрит запись!

Впрочем, режиссер выглядел взъерошенно и весьма сонно, и Маша напомнила себе, что его комната находится в той же части коридора, где ночует она, а стало быть, он, скорее всего, просто идет к себе.

— Да вот… в туалет приспичило, — натужно улыбнувшись, соврала она.

Крюков понимающе кивнул, уже собираясь посторониться, чтобы они смогли спокойно разойтись, когда вдруг его внимание привлекло что-то за ее спиной.

— Ты со светом, что ли, спишь?

Маша бросила быстрый взгляд через плечо: ее дверь стояла нараспашку и было видно, что в комнате ярко горит верхний свет.

— Да это я тапки искала… — зачем-то ляпнула она.

Крюков тут же посмотрел на ее ноги. На ее босые ноги.

— Не нашла, — добавила Маша.

Он нахмурился, переведя взгляд на смартфон, который она немного нервно прижимала к груди.

— Это ведь не твой телефон…

Маша тоже посмотрела на аппарат. Да уж, крупная розовая наклейка в форме сердца на ярко-красном корпусе говорила громче всяких слов, ведь корпус ее смартфона был серым и это наверняка все знали.

Крюков сделал шаг в ее сторону, явно намереваясь сократить расстояние между ними до вытянутой руки. Маша инстинктивно попятилась назад.

— Это же телефон Милы, так?

— Да, — с трудом выдавила она, продолжая пятиться. — Она забыла его.

— И куда ты с ним идешь? В туалет?

— Да. Хочу поискать их с Родионом переписку. Они же должны были обсуждать свой пранк…

— Лучше отдай его мне.

Крюков продолжал наступать на нее. Он больше не выглядел сонным, его глаза угрожающе потемнели, поэтому Маша продолжала пятиться.

— С чего бы это?

— Я сам поищу.

— Я прекрасно справлюсь с этой задачей. Или попрошу капитана Каменева. Он специалист в таких делах, найдет лучше нашего.

— Отдай смартфон, я сказал, — прошипел Крюков. — А то хуже будет…

— Вы мне угрожаете? С чего вдруг? Боитесь, что мы увидим запись, которую сделала Мила перед своим исчезновением?

Губы Крюкова как-то странно дернулись, глаза сузились, и Маше показалось, что он вот-вот кинется на нее. Они уже были на пороге кухни, только-только миновали дверь Элизы, за которой сегодня ночевал и ее телохранитель. Это значило, что Маше достаточно только закричать, чтобы помощь подоспела, ведь Илья Владимирович наверняка спит очень чутко. Но, как назло, горло сдавило нервным спазмом, она не смогла даже набрать в легкие воздуха, а Крюков вдруг оказался вплотную к ней.

Глава 13

Прежде чем Крюков вцепился в смартфон, который Маша прижимала к груди, кто-то схватил его сзади и с силой швырнул в сторону. Маша только и смогла, что тихо ойкнуть и сделать еще шаг назад. Только потом разобрала, что угрожавшего ей коллегу скрутил Каменев. Как и Климова несколько часов назад, он повалил Крюкова на пол, заломил ему руку за спину и придавил сверху собственным весом.

— Спокойно, не дергайся! — более грубым, чем обычно, голосом велел полицейский.