Читать книгу 📗 "Молчание матерей - Мола Кармен"
— Что, если он пытался их защитить? — предположил Сарате. — По-видимому, он служил на ферме охранником.
— И за это его убили.
— До того, как убили женщин, или после?
— Допустим, убийца приехал на ферму. Лусио попытался помешать ему и погиб первым; затем пришла очередь женщин. Мы обнаружили кровь Лусио на подъездной дорожке, в нескольких сотнях метров от колодца.
— А почему трупы мужчин оказались вместе? — спросила Марьяхо.
— Очевидно, кто-то вырыл яму и похоронил их.
— Как погиб второй?
— Его зарезали. Рана на шее и еще семь колотых по всему телу. Орудие убийства мы не нашли. Мануэла предполагает, что, судя по характеру ран, их нанесли плохо заточенным ножом.
— Таким же вспороли животы матерям, — добавила Элена.
— Именно. Возможно, это один и тот же нож. Второй мужчина убил Лусио и женщин. Криминалисты нашли у него на правой ладони следы пороха. Это он стрелял.
— Но кто убил его? — Элена оглядела свою команду в надежде, что у кого-то возникнет идея. — Есть гипотезы?
— Гипотезы — это не ко мне. Я только излагаю факты, Элена. Но у меня хорошие новости: мы знаем, кто этот человек. Второй убитый.
Марьяхо открыла вкладку у себя на компьютере и продемонстрировала фотографии, сделанные в полиции: смуглый кудрявый мужчина с крошечными мышиными глазками, острым носом и подбородком.
— Блас Герини, тридцать восемь лет, мадридец, профессиональный киллер. Дважды сидел. В первый раз — за двойное заказное убийство. Во второй — за торговлю наркотиками. Мы знаем его последнее место проживания.
Сарате, оторвавшись от фотографий, посмотрел на Элену. В его глазах пылало ледяное пламя.
— Чего мы ждем?
Глава 29
Еще недавно такие места, как Альто-дель-Ареналь, Эль-Посо-дель-Уэво, Ла-Сэльса, Эль-Ранчо-дель-Кордобес, Санта-Петронила или Лас-Мимбрерас, наводили страх на каждого мадридца. Это были настоящие трущобы, самые запущенные кварталы столицы, названия которых не сходили со страниц криминальной хроники. Но постепенно ситуация менялась. Дольше всех продержался район Венторро-де-ла-Пуньяла, расположенный между Мадридом и Хетафе. Наибольшей известности добились два его уроженца — Вошь и его брат Черный. Они угоняли машины и грабили ювелирные лавки, дорогие бутики, магазины техники и заправки. Оба брата и девушка Воши Изабель Ла Тата, участвовавшая в ограблениях, регулярно попадали за решетку, а однажды умудрились сбежать из тюрьмы Вальдеморо. Как бы то ни было, Венторро-де-ла-Пуньяла и другие неблагополучные районы потихоньку исчезали с карты города. Их жители перебирались в другие места.
К 2015 году в Венторро-де-ла-Пуньяла осталось всего пятнадцать семей, хотя десятью годами раньше их насчитывалось четыре сотни. В числе последних жителей района была и семья Герини: Антония Ла Кастанера и двое ее детей, Иоланда и Блас. Блас успел поучаствовать в ограблениях, организуемых Вошью и Черным, но вскоре решил отправиться в свободное плавание и заняться делом, которое считал более прибыльным: запугивать должников и выбивать из них деньги.
Когда семью Герини переселили в Алуче, Блас отбывал заключение в тюрьме Эстремера. Для его матери это было спокойное время, но продлилось оно недолго: Бласа освободили досрочно, хотя он сидел за предумышленное убийство. Как и следовало ожидать, вскоре его снова арестовали, на этот раз за торговлю наркотиками.
— Мы не имеем никакого отношения к моему сыну. Достаточно из-за него настрадались! Я даже знать не хочу, что еще он натворил. Я каждый вечер прошу у Господа прощения за то, что родила его… Вам не понять, каково это — когда твой сын преступник.
Элена не ответила, но подумала, что прекрасно это понимает.
Антонии Ла Кастанера, матери наемного убийцы, было около шестидесяти, но выглядела она гораздо старше: увяла от тяжелой жизни в трущобах, нищеты и от того, какими выросли ее дети. Бласа Герини, убившего пять женщин и одного мужчину, зарезали на ферме Лас-Суэртес-Вьехас. Иоланда, его сестра, наркоманка в завязке, постоянно находилась на грани срыва. Элена и Сарате видели ее лишь мельком: стоило им предъявить полицейские жетоны, как Иоланде тут же понадобился кофе из бара на углу.
— Кофе? Сейчас опять подсядет на наркоту. Якобы она переживает из-за смерти брата. Кто хочет, тот всегда повод найдет, — жаловалась ее мать.
В детстве Антония вместе с матерью продавала каштаны — от этого и пошло ее прозвище. Многие ее соседки жарили орехи и продавали их в кульках из газетной бумаги или из желтых страниц справочников.
— Моя мать стояла на улице Аточа, около рынка Антон-Мартин, пока ее не прогнала полиция. Ох и наголодались мы тогда! Поэтому я, когда выросла, и бросила торговать — решила, что найду себе любое другое дело, да хоть прислугой пойду.
Теперь они с Иоландой держали в Алуче, на улице Валье-Инклана, на первом этаже красного кирпичного здания маникюрный салон. Маленький, недавно отремонтированный, хоть и со странным дизайном. В гигантском зеркале на стене отражался истошно фиолетовый цвет стен и постеры с причудливыми разновидностями маникюра. Антония, сидя за столиком, мрачно оглядела свои владения:
— Торчишь тут весь день, красишь, а денег не хватает: все загребают китаянки, эти что хочешь тебе изобразят, хоть цветок, хоть фигурку, хоть что… Или буквы свои китайские. Они все придумывают, я уверена: нарисуют какую-нибудь завитушку и говорят, что это значит «счастье», а на самом деле — «говна поешь». Дочка половчее меня, когда не трясется от ломки. Только попробуй удержи ее от героина. Однажды я обратилась за помощью, так соцработник сказал, что я сама виновата: не сумела правильно воспитать детей. Представляете? Я чуть очки этому козлу не разбила.
Элена и Сарате поняли, что направить беседу в нужное русло не удастся и придется выслушивать жалобы Антонии в надежде, что потом она сообщит им хоть что-то полезное.
— Я знала, что Блас плохо кончит. Ему было лет шесть или семь, когда он сжег живьем кота. Бедное животное; мы звали его Дон Хулиан. Я спросила Бласа, зачем он это сделал, а он сказал: для развлечения. Если бы только я могла выгнать их из дома, и Бласа, и его сестру. Но матери такое не под силу. Сколько я к ним в тюрьму ездила — вы даже не представляете.
Она обращалась исключительно к Элене, словно не замечая Сарате.
— А их отец?
— Да кто ж его знает, где он шляется. Нам от него осталась только фамилия эта дурацкая, Герини. Говорят, итальянская, но кто знает… Отец моих детей был никакой не итальянец, подлец он был. Я с ним познакомилась в Карабанчеле. Откуда в Карабанчеле взяться итальянцу? Он в модной группе играл, называлась «Черные глаза», и я, конечно, клюнула на него, как дурочка.
— Чем в последнее время занимался ваш сын?
— Когда в последний раз вышел из тюрьмы, устроился охранником на какую-то дискотеку. Говорил, что исправился, но вы сами видите: ничего он не исправился, отсидел — и опять за свое… Кто его убил?
— Мы не знаем.
— Ну и не ищите особо: он заслужил.
— Вы знаете, что это за дискотека?
— Тут неподалеку, на улице Македа. Как называется, не помню, по мне, они все одинаковые.
— А ваша дочь вернется?
— Вряд ли. Бросит всех клиентов на меня, а прибыль от них такая, что проще сразу закрыться.
— В таком случае нам придется приехать еще раз. Нам очень нужно с ней поговорить. Пожалуйста, передайте ей это.
Дискотека Black Cat явно знала лучшие дни — худшие было трудно себе представить. Косоглазого управляющего визит полицейских явно не обрадовал, и он яростно отрицал, что Блас Герини работал на него. Впрочем, Элена и Сарате не сомневались в том, что он лжет: предварительно они зашли в ирландскую таверну неподалеку, и официант опознал Герини как охранника Black Cat.
— Подозреваю, что он не был у вас официально оформлен, но нам это неважно, мы не из службы занятости. Герини мертв, он на вас в полицию не заявит, а мы должны выяснить, кто его убил.
