Читать книгу 📗 "По следам исчезнувших. Дилогия (СИ) - Обухова Лена"

– Марк, – выдохнула Дарья. Голос ее дрожал, а в глазах в свете маленьких ламп, стоявших на прикроватных тумбочках, блеснули слезы.

– Что с ним?

– Он мертв.

Ему сперва показалось, что он ослышался. Это слово было настолько не отсюда, что звучало чуждо, непонятно. Они же собрались здесь отметить Новый год! Как кто‑нибудь может быть мертв?

– Что? Как?.. Где он? – вопросы сменяли один другой, пока мозг, все еще немного затуманенный дневным сном и алкоголем, пытался осознать услышанное. Морозов сел на кровати, недоверчиво глядя на Дарью.

Та уже выпрямилась в полный рост и прижала руки ко рту, словно пыталась таким образом удержать внутри крик, плач, причитания или ругань.

– Он в бане, – только и смогла выдавить она.

«Сердце, что ли?» – промелькнула в голове мысль, способная расставить все по своим местам.

Алкоголь, физические нагрузки, снова алкоголь, жирное мясо и жар бани могут быть опасным сочетанием для человека со слабым сердцем. Морозов, конечно, не знал, были ли у Марка подобные проблемы. За прошедшие неполные сутки их знакомства никто ничего такого не упоминал, но это еще ничего не значило.

Вот только почему Дарья так смотрит на него и явно хочет, чтобы он пошел за ней, как будто ждет какой‑то помощи? Он следователь, а не врач. Да даже если бы был врачом, то что? Если Марк мертв, то ему уже никто не поможет. Вероятно, Дарья просто не знала, что теперь делать, и хотела, чтобы он сделал хоть что‑нибудь.

Морозов встал, и она сразу потянула его к двери, а потом и на первый этаж. В холле у подножия лестницы было темно, свет падал только из гостиной, к тому же выглядел весьма приглушенным, как если бы горел только нижний. А еще переливались разноцветные огоньки гирлянд. Они то вспыхивали, то гасли, танцуя в рваном, постоянно меняющемся ритме.

В гостиной оказалось неожиданно холодно, это Морозов почувствовал и отметил сразу. На диване сидела заплаканная Вероника. Она молча раскачивалась взад‑вперед, глядя перед собой в пустоту, ее глаза блестели, по щекам скатывались слезы, но она не издавала ни звука. Она была в шоке. А ее руки – в крови. Это обстоятельство ненавязчиво, но уверенно перечеркнуло версию с сердечным приступом.

Тогда что случилось? Марк поскользнулся, упал и разбил голову?

Олеся сидела рядом с Вероникой и обнимала ее за плечи. Она ничего не говорила и не мешала подруге исступленно раскачиваться. Похоже, хотела ее поддержать и успокоить, но у нее не хватало ни слов, ни сил.

Женя находилась здесь же: мерила быстрыми шагами комнату, в руке ее подрагивал коньячный бокал. И хотя жидкость внутри него тоже походила на коньяк, налили ее туда щедро, как какой‑то сок. Отхлебывала ее Женя примерно так же: как что‑то безалкогольное.

Мужчины в гостиной отсутствовали, не было их слышно и на кухне. Холодом тянуло из приоткрытой двери на террасу, а в темноте заднего двора тускло светилось небольшое окно. По всей видимости, окно бани.

– Ребята там, – тихо сообщила ему Олеся, кивком головы указывая на двор. Скорее всего, она все же имела в виду баню.

Морозов вздохнул, кивнул и вышел на веранду. Обувь после прогулки и готовки на мангале они оставили там: веранда была частично закрыта мягкими окнами, а потому защищена от снегопадов. Но не от холода, поэтому зимние ботинки оказались внутри ледяными. В тело тоже моментально воткнулся миллион морозных иголочек: тонкий свитер не спасал от опустившейся еще ниже температуры. Это заставило двигаться быстрее, чтобы поскорее оказаться в бане.

В маленьком тамбуре ярко горел верхний свет, но с улицы его видно не было, поскольку в тамбуре отсутствовали окна. В небольшом холле, находившемся за тамбуром, свет, наоборот, не горел, но проникал туда через арку в правой стене. Та, очевидно, вела в комнату отдыха. В холле чувствовалось влажное тепло парной, находившейся слева. Морозов сперва заглянул через арку в комнату отдыха.

Та оказалась достаточно большой. В одном ее конце вокруг длинного широкого стола стояли диваны и несколько кресел, в другом имелось некое подобие скромной кухни с холодильником, варочной панелью и небольшой, но удобной рабочей поверхностью.

На столе еще сохранились следы банного отдыха небольшой мужской компании: кружки и бутылки из‑под пива и пакетики из‑под разнообразных снеков. Морозову сразу вспомнились слова одного старого товарища, с которым он сдружился еще в самом начале работы в Следственном комитете. Тот был лет на десять его старше, а потому регулярно позволял себе давать ценные жизненные советы. Один из них гласил: «Отдыхать надо культурно! Хмель с лозой мешать не стоит…»

Впрочем, не выпитое после вина пиво стало причиной проблем Марка. Мужчина сидел на диване за столом, из его груди торчал большой кухонный нож.

Павел и Григорий нерешительно топтались у самого входа в комнату отдыха, о чем‑то тихо переговариваясь. Стоило Морозову войти, оба замолчали и вопросительно посмотрели на него.

– Хотел узнать, что случилось, – объяснил тот свое появление. – Но вопросы как‑то сами собой отпали.

Павел тихо хмыкнул, Григорий подозрительно шмыгнул носом.

– Бред какой‑то, поверить не могу, – пробормотал он. – Все надеюсь проснуться, но никак…

– Боюсь, никто из нас не спит, – ответил на это Морозов, осторожно подходя к дивану и наклоняясь над неподвижным Марком.

Для верности коснулся пальцами его шеи, пытаясь нащупать пульс. Мало ли… Как‑то было дело еще в самом начале его карьеры: вызвали на труп, но, пока Морозов добирался до адреса, труп куда‑то умотал. Оказалось, патрульные ошибочно приняли за труп мертвецки пьяного бомжа. А тот в какой‑то момент пришел в себя и свалил.

В случае с Марком чуда не произошло: пульс не прощупывался. Однако тело еще не успело полностью остыть. Значит, убит он был относительно недавно.

– Может, не стоит ничего здесь трогать до приезда полиции? – одернул его Павел.

– Ага, приедет полиция, как же! – фыркнул Григорий. – Новогодняя ночь, на дороге снега по пояс, а у нас даже телефона нет, чтобы ее вызвать…

Тут он был чертовски прав!

Морозов разозлился сам на себя. Знал же, что нельзя отдавать смартфон, знал! Но остальные отдали, и ему не захотелось затевать еще одно противостояние с Марком. Казалось, что такого? Ну полежат аппараты в одной корзинке, пока они обедают. Что с того? Даже когда Марк вынес корзинку сначала из кухни, а потом и из гостиной, не дернулся. Решил, что тот хочет поставить ее подальше, чтобы никого не нервировали звуки приходящих уведомлений.

Только когда Марк сразу не вернулся, Морозов немного напрягся. Но опять же: мало ли? Может, человек заодно в уборную зашел, вот и задержался. Только после завершения обеда выяснилось, что Марк убрал смартфоны в сейф, находящийся в хозяйской спальне, и запер их там. Его очень веселил тот факт, что он обвел всех вокруг пальца. На претензии и требования вернуть смартфоны ответил просто:

– Вы что, рабы своих гаджетов? Постарайтесь прожить без них хотя бы пару часов! Пообщайтесь, почитайте книгу, телевизор посмотрите, в конце концов! Или просто отдохните в тишине. Наслаждайтесь! После бани верну вам ваши драгоценные смартфоны.

Надо было еще тогда заставить его открыть сейф! Но в тот момент Морозов пребывал в слишком благостном, расслабленном и добродушном состоянии. Он успел убедиться, что сын в порядке и хорошо проводит время, сам был сыт, немного пьян, и его ужасно клонило в сон. Упомянутый Павлом черный внедорожник уже не тревожил: действительно, мало ли их вокруг? А Марку, по всей видимости, было очень нужно восстановить иллюзию контроля над стаей. Морозов решил: пусть развлекается. Через пару часов ему все равно придется вернуть смартфоны: начнется пора звонков и взаимных поздравлений. А если какой‑нибудь форс‑мажор вдруг случится раньше, он, конечно, сразу их отдаст.

Кто же знал, что форс‑мажор случится с самим Марком? Такого никто не ожидал.

– Не думал, что она однажды решится, – сказал вдруг Григорий.