Читать книгу 📗 "Энола Холмс и загадка розового веера - Спрингер Нэнси"
Я их не видела, но слышала их шаги и то, как они переговариваются между собой.
— Наверное, струсила и убежала.
— Лентяй Тоувидл у ворот говорит, что ее не видел.
— Да он опять дремал, иначе где же она вышла? Здесь ее нет.
— Может, бродит по коридорам. Она не особенно умна.
— Голодранка пойдет на запах еды, помяните мое слово!
— Значит, будем приглядывать за кухней.
— Ну, в часовне ее точно нет. — Они стояли практически подо мной. — Надо всем сказать, чтобы они ее высматривали...
— Вот незадача, — пожаловалась одна из них. — А ведь у нас сегодня и так много дел — столько всего нужно подготовить на завтра! — Я навострила уши. — И почему свадьбу хотят провести именно здесь?
Наверняка это свадьба Сесилии, наверняка! Я угадала, ура!
Пока я ликовала, девушка добавила:
— Странно, что...
— Лучше не задавать лишних вопросов, — перебила ее другая. — Барон обещал щедрую награду. И не только денежное покровительство, но и другие блага.
Включая, полагаю, экскурсии по «его» дому.
— Комната на чердаке не готова, — пожаловалась девушка. — И сколько цветов надо принести!
— Что ж, тогда идем. Не будем терять время зря.
Шаги направились к выходу.
— Девчонка скоро объявится.
— Прости меня, Господи, я очень надеюсь, что нет, — ответила матрона, которая до этого меня допрашивала и чей голос я сразу узнала, и добавила, открывая дверь: — Не хотелось бы, чтобы барону встретилась такая омерзительная оборванка.
«О-хо-хо», — подумала я про себя, и мое волнение в эту минуту веселья слегка улеглось. Что за сюрприз ее ждет!
Глава шестнадцатая
Признаюсь, я задремала в своем гнездышке на верхушке органа, поскольку живот у меня был блаженно полон, а делать все равно было нечего, пока все бывшие бездомные и беспризорники (тут я задумалась, в чем разница между бездомными и беспризорными детьми) и матроны с похожими на вывернутые тюльпаны чепцами не улягутся спать.
Меня разбудила вечерняя молитва — и при этом чуть не оглушива; подо мной все вибрировало, и мне пришлось зажать уши пальцами. Это событие потрясло меня во всех смыслах, поскольку по окончании службы игравшая на органе девушка заметила, что инструмент звучал как-то неправильно и приглушенно. Еще около часа я лежала без движения, но постепенно в ушах у меня перестало звенеть и вокруг все затихло, поэтому я осторожно спустилась на пол в кромешной темноте.
Точнее, до этого я сняла свои обноски и оставила их на органе. Под ними у меня было надето муслиновое платье — я тщательно подготовилась к «операции». Одежду, выданную «Пегги» в приюте, я захватила с собой и на ощупь пробралась к алтарю, чтобы зажечь свечи.
Признаю, несмотря на мое свободомыслие и рационализм, мне неловко было зажигать священные фитили под покровом ночи. Как и умываться водой из купели для крещения. В мрачной часовне было нечто жуткое, пугающее, и я с готовностью вышла из нее сразу после того, как собрала волосы в аккуратный пучок и стерла с лица золу, потеряв всякое сходство с оборванкой Пегги.
Теперь оставалось найти комнату на чердаке, которую готовили для барона.
Скорее всего, леди Сесилию Алистер тайно привезут сюда на лодке и проведут в приют еще до рассвета, поскольку несчастную вынуждают выйти за жабью морду Брамуэлла Мергансера, а значит, все это должно пройти под покровом тайны. Обычно невест из высшего общества доставляли в церковь в экипаже, уже в подвенечном наряде. Может, они и здесь воспользуются услугами помощника конюха? Нет, любая демонстрация свадебного платья вызовет лавину замечаний и вопросов. Барону и баронессе Мергансер будет сподручнее сначала завершить темное дело, а уже затем хвастаться своим достижением.
Однако столь гордая пара не могла отказаться от привычной свадебной помпезности. «Тебе необходимо платье в приданое, и мы его найдем...» Бедная Сесилия! Они имели в виду платье для церемонии — и сестры Акилла и Отелия, похоже, собирались насильно надеть на несчастную этот наряд.
Дано: Невеста должна быть в свадебном платье.
Допущение: Осторожность требует того, чтобы в приют девушку привезли еще не наряженной.
Заключение: Леди Сесилию оденут на месте.
Очевидно, для этого им и потребовалась комната на чердаке — зачем же еще? Все остальные комнаты, полагаю, заняты бедными сиротками, а невесте нужно определенное уединение.
Особенно если она сама не хочет быть невестой.
Поэтому я собиралась затаиться там и завтра утром, когда Сесилию Алистер приведут на чердак, чтобы переодеть в белое, быть рядом и наготове.
Выскользнув из часовни, я пошла по слабо освещенному газовыми рожками коридору. Вдали послышались шаги матроны по скрипучему полу, а за ними строгий шепот:
— Почему ты не в постели?
Дурной знак. Видимо, приют никогда не спал. К счастью, за прошлое лето я научилась неслышно ходить босиком в чулках, стараясь не разбудить Майкрофта, когда рыскала по дому в поисках маминых тайников. Быстро и тихо проскользнув мимо матроны, я высмотрела лестницу, поднялась на второй этаж, затем на третий и — эврика! — обнаружила там узкую лесенку, которая вела на чердак.
Дверь, разумеется, была заперта.
Однако замок был простой, старомодный, и взломать его не составило труда. Я открыла дверь, вошла, затворила ее и, вполне гордая собой, зажгла свечу, которую принесла из часовни. В ее тусклом свете я увидела...
...чемоданы, пустую птичью клетку, сломанных деревянных лошадок и другой мусор, покрытый толстым слоем пыли.
В это кошмарное, унизительное мгновение я не сразу поняла, какую глупую ошибку допустила. Не в первый раз мои выводы оказались ошибочными. Ошибочными. Ошибочными. Да, я всего лишь глупая девчонка, недостойная...
Глупости, Энола. Подумай.
Я подумала — и тут же осознала, что в таком большом здании должен быть не один чердак. Все, что от меня требуется, — это предпринять еще одну попытку.
Так я и поступила — и через некоторое время меня ждал успех. Избавлю любезного читателя от подробного описания моих похождений, которые растянулись на несколько часов и несколько раз чуть не закончились плачевно, когда я рисковала столкнуться с одной из матрон. Скажу лишь, что под самый рассвет и с огромным облегчением я отыскала нужный мне чердак: чистый, вымытый, отполированный чуть ли не до блеска. С туалетным столиком, зеркалом в полный рост и стульями.
И с внушительных размеров привидением, свисающим с балки под потолком.
Белым-пребелым. По его смутным очертаниям я поняла, что это свадебное платье в чехле, защищающем его от пыли,— огромное, с кружевным подолом, украшенным стразами, и со шлейфом футов на девять.
Рядом с ним висела изысканная фата, похожая на белое облако, тоже в стразах и несколько ярдов длиной.
Поблизости стояли необычные на вид белые туфельки, точнее — нечто вроде тапочек из тонкой кожи, симпатичной формы, но с высокой подошвой, как на обуви леди, которые хотят быть выше грязи и навоза на лондонских улицах. Пожалуй, даже еще выше. Такая подошва поднимала девушку над землей дюймов на десять. Ходить в подобных «туфельках» — это все равно что на ходулях.
Я не сразу поняла, как это хитро и коварно: они не только незаметно «связывали» невесту, чтобы она не сбежала, но и делали ее визуально старше и выше, и в своем дорогом наряде она должна была смотреться величественно и красиво.
Бедную девочку, которая только и хотела что читать, рисовать, свободно размышлять и дарить миру добро, отдавали на растерзание виконтессе Отелии и баронессе Акилле до конца жизни!
— Гарпии, — пробормотала я. — Пиявки. Нельзя им этого позволить.
Я должна спасти невезучую леди Сесилию.
Но сперва — найти укрытие, в котором буду дожидаться своего часа.
Эта задача, которая до этого почти не занимала мои мысли, на поверку оказалась самой трудной. Я потушила свечу и, когда она остыла, положила ее в карман. Казалось бы, высокой и худощавой девушке спрятаться несложно, да и в слабом розовом свете, льющемся в мансардные окна, я не бросалась в глаза — но на полупустом чердаке не было ни одного укрытия. Ни дивана, за который можно было бы залезть, ни гардероба или другой объемной мебели, ни плотных штор, ни даже скатерти на столе.
