Читать книгу 📗 "No pasaran! Они не пройдут! Воспоминания испанского летчика-истребителя - Пельисер Франсиско Мероньо"
Вот один из примеров. Игнасио Гандиа, всегда серьезный, молчаливый, никогда не нарушавший дисциплину полетов парень, сегодня, после того как мы поднялись в воздух, задурил. Проносясь на огромной скорости прямо над взлетной полосой, он начал одну за другой выполнять фигуры высшего пилотажа: на форсаже взмыл вертикально вверх, затем выполнил бочку, полубочку, петлю Нестерова. Мы видим, как самолет начинает пикировать, теряя скорость, — и в этот момент летчик потерял управление. Неуправляемый самолет неуклонно шел к земле — земля не прощает ошибок пилота! Самолет Гандиа разбивается в самом центре взлетной полосы. Черный дым смешивается с туманом, и его относит в сторону. На месте катастрофы не остается почти ничего, кроме пепла и глубокой воронки...
Каждое утро, когда мы отправляемся на аэродром Кампорроблес, легкий бриз, несущий аромат цветущих садов, приятно обдает лицо свежестью. На дворе 20 апреля 1938 года. Кожаное обмундирование становится все более обременительным по мере того, как весна вступает в свои права. Но на высоте все еще холодно — студеный воздух приходит туда с заснеженных вершин. В голубом прозрачном небе — ни облачка.
А на земле, несмотря на то что наши войска с отвагой и упорством защищают каждое селение, каждый поворот дороги, каждую высоту, враг продолжает продвигаться вперед. Мы были вынуждены оставить Саррион, Мансанеру, и враг уже нацелился на такие города, как Сид и Альбокасер, Кастельон-де-ла-Плана и Винарос. С каждым днем нам все труднее и труднее бороться с фашистами в этом неравном сражении. Сегодня с самого утра мы непрерывно вылетаем к фронту, сменяя друг друга в воздухе и возвращаясь только для заправки и пополнения боезапаса. С первыми лучами солнца мы отправляемся для прикрытия «Катюш», направленных для бомбардировки скопления войск в тылу врага; затем два раза сопровождаем «Наташ». Во время третьего вылета зенитной артиллерии противника двумя меткими попаданиями удается сбить два наших бомбардировщика. Ни одного раскрытого парашюта, только четыре смерти и двумя самолетами меньше... У нас даже нет времени на то, чтобы узнать имена погибших товарищей.
В интервалах между нашими полетами самолеты фашистов появляются над окопами республиканских частей. Фашисты отлично осведомлены о времени наших вылетов и о поставленных нашей авиации задачах. Как будто командование противоборствующих сторон заранее сверило часы и договорилось о плане действий! Итак, еще один вылет. На этот раз мы летим вместе с двумя эскадрильями «чатос» Дуарте и Комаса. Их задача — бомбардировка и обстрел центрального шоссе, петляющего вдоль склона горы Маестрасго между городами Кастильо-де-Вильямалефа и Лусена-дель-Сид. Две другие эскадрильи прикрытия «москас» вылетают из Вильяфамеса.
Линия фронта совсем рядом. С высоты двух тысяч метров отчетливо видны клубы дыма. Словно туман, они просачиваются сквозь горные расщелины и застревают в кронах деревьев, растущих по обочинам дорог. «Чатос» перестраиваются для бомбардировки и начинают атаку. Первыми бомбы сбрасывают Панадеро, Сория и Агилар, за ними следует звено за звеном — Монтес, Андреу, Диас, Кальво... Довольно быстро им начинает отвечать зенитная артиллерия врага. Ее снаряды достигают высоты, на которой находятся наши «москас». Но летчики «чатос» действуют очень быстро и крайне организованно. Вот уже последние самолеты эскадрильи — боевые машины Винялься, Бруфау и Рекальде сбросили свой груз, поразив артиллерийские орудия, танки и боевые машины противника. Дорога заблокирована, и Льоренте дает сигнал пехоте о начале наземного наступления, а сам первый направляет огонь своих пулеметов на фашистских солдат, пытающихся укрыться за обочинами дорог, в кюветах и использующих складки местности.
Не успев еще завершить операцию, но израсходовав практически весь боезапас, наши самолеты вынуждены снова противостоять фашистам. С северо-востока на нас надвигаются итальянские «Фиаты», — только они могут такими многочисленными «стадами» бродить в воздухе. Солнце стоит в зените, а на небе ни облачка. Мы видим их, они — нас, внезапности не существует, нужно попытаться набрать высоту — это может дать нам преимущество: тот, кто окажется выше, имеет больше шансов одержать победу. Мы быстро набираем высоту, за нами следуют «чатос». Две эскадрильи «Хейнкель-111», которых прикрывают «Фиаты», не решаются идти к цели и поворачивают назад. Битва в воздухе начинается, когда идущий во главе вражеских самолетов «Фиат» пытается атаковать «чатос». Сарауса в считаные мгновения разворачивает свою машину и, словно ураган, набрасывается на противника. Раздаются пулеметные очереди, и «Фиат», охваченный пламенем, начинает описывать кривую дугу, заканчивающуюся на земле.
«Чатос» тоже не забывают помогать своим товарищам и снизу метко поражают истребители противника. Но в этот момент самолет Рекальде, атакованный сразу тремя фашистами, пытается выйти из-под обстрела вражеских пулеметов. Несколько наших истребителей бросаются ему на помощь — но на их пути появляются еще несколько «Фиатов», которые пыта-ются помешать «москас». Разобравшись с этими фашистскими самолетами, мы наконец добираемся до обидчиков нашего «чатос», но все же появляемся слишком поздно: «чатос» выделывает последнюю фигуру в воздухе перед падением на землю; его судьбу разделяют два «Фиата».
Выходя из атаки на них, мы снова попадаем под сильный огонь противника. Резко пытаемся набрать высоту, чтобы увернуться от шквального вражеского огня, — но несколько самолетов противника продолжают обстреливать нас издали. Увидев это, Клаудин и Уэртас спешат нам на помощь. По пути они сбивают еще двух фашистов. Опасность, кажется, ликвидирована, — но в это время самолет Бельмонте теряет скорость и срывается в штопор, из которого ему удается выйти только возле самой земли. Мы направляем истребители к нему, чтобы не позволить врагу добить его машину. Но фашисты, похоже, решили, что самолет сбит, и оставили его в покое. Самолет Бельмонте получил серьезные повреждения, он весь изрешечен пулями, но летчик сумел справиться с критической ситуацией. Убедившись, что Бельмонте ничего не угрожает — его никто не преследует, — мы разворачиваемся обратно по направлению к противнику. Но вместо грозных «Фиатов» на горизонте видны уже только черные точки — итальянские истребители удирают.
Одержав очередную победу, мы получаем приказ возвращаться на базу. Рядом со мной летит «чато» Моры. Вскоре наши пути разошлись — каждый направился на свой аэродром. Пролетая мимо аэродрома «чатос», я вижу самолет Бельмонте на его обычном месте. Радость за боевого товарища переполняет мою душу. Однако вскоре я узнаю, что жизнь этого героя прервалась с последним витком винта на его самолете. Только сила духа позволила ему дотянуть до
аэродрома и спасти самолет, хотя его раны были несовместимы с жизнью. В этом жестоком и скоротечном бою мы потеряли двоих: Рекальде и Бельмонте, а фашисты — семерых: семь машин, семь летчиков.
Мы помнили еще брата Рекальде: они были так похожи друг на друга, что мы их часто путали, — поэтому в летной школе братьев распределили в разные учебные эскадрильи. Мадридские мальчишки, они перед войной бегали босиком по берегам реки Мансанарес, гоняли в футбол, затем, когда учились в школе, мечтали стать инженерами, потом летчиками. Среди первых они встали на защиту Мадрида от восставших фашистов, участвовали в кровавом сражении на реке Хараме, бились под Толедо, плечом к плечу ползли по каменистой испанской земле, защищая свою страну, свой народ и свою культуру.
На кладбище в Кировабаде похоронены останки старшего брата Рекальде — он погиб во время тренировочных полетов на курсах в летной школе. Младший, став летчиком, сражался за двоих. Его образ навсегда останется в нашей памяти — он был высок, с бледным худым лицом и большими глазами с длинными ресницами, скрывающими острый, внимательный взгляд.
МЕЖ ВИХРЕЙ ОГНЯ
Дни становятся похожими друг на друга. С самого утра и до того, как солнечные лучи растворяются в ночной мгле, мы успеваем совершить пять, шесть или даже семь вылетов к фронту. Наша жизнь превращается в настоящий ад, а минуты, которые мы успеваем провести на земле, можно сосчитать по пальцам.
