Читать книгу 📗 "Парагвайский вариант. Часть 1 (СИ) - Воля Олег"
«Чувства тебя не обманывают», — подумал Лопес, вспоминая пророчество сына о судьбах всех путчистов. По его словам, Поликарпо сам повесится в камере на ремне от гамака.
«Но здесь нет гамака. Неужели сын ошибался в пророчестве? Или это уже я чуть изменил ход событий своими действиями? Те же даты переворота не совпали…»
Наконец, Лопес отвлёкся от своих мыслей.
— Деньги — это, конечно, хорошо, — произнёс он вслух. — Но, право слово, я не нуждаюсь. И политический аспект защиты вас на суде меня волнует больше. Так что я ещё не решил.
Патиньо взглянул на него с грустной улыбкой.
— Ну да. Я жалею, что вы с Алонсо опоздали.
Лопес вопросительно выгнул бровь.
— Многие мои люди по-прежнему мне верны. А многие информаторы по-прежнему готовы сообщать мне маленькие тайны своих хозяев. Я готов передать тебе всю мою сеть как будущему правителю Парагвая. Хотите знать, кто был ушами и глазами Супремо в вашей семье?
Карлос замер. Неприятное чувство холодком обдало его. Круг подозреваемых был невелик, но никто не казался предателем.
— Ну, — наконец произнёс он. — Скажи мне это.
— Обязательно! Как только окажусь на свободе, — усмехнулся Патиньо, видя, что вопрос этот собеседника задел. — Таких полезных людишек у меня сотни. Даже тысячи. Вся эта сеть может стать вашей…
— Я сомневаюсь, что сеть эта уцелеет, — перебил его Карлос. — Твой дом уже обыскали и все твои бумаги уже изъяли. Если ты рассчитывал передать их мне, то ты опоздал.
— Ну не полный же я дурак, чтобы хранить всё в записях, — усмехнулся Поликарпо. — Если бы всё было организовано таким образом, то я лично имел бы для Супремо меньшую ценность, чем если всё это хранилось бы здесь.
И Патиньо постучал себя по голове.
— Разумеется, доносы в моём архиве лежали. И очень много. Но, как правило, это письма не от моих людей, а от тех, кто пытался порешать свои мелочные вопросики руками Диктатора. И моими руками. И среди адресатов много уважаемых людей города. Сам судья Бенитос в том числе. Так что, думаю, бумаги уже сгорели. Но я могу для вас, уважаемый дон Карлос, составить списочек кураторов в регионах, которые уже напрямую общались с информаторами. Этого знания ни у кого нет.
Лопес задумался. Всё это выглядело как предложение испачкаться в той же субстанции, которой были смазаны шестерёнки власти в Парагвае последние двадцать лет. И нельзя сказать, что эта смазка не нужна. Но стоит ли использовать старую? Может, лучше создать свою? С нуля.
Видя колебания собеседника, Патиньо решил зайти с козыря.
— Я знаю подлинную историю, произошедшую с вашим сыном, — произнёс он негромко, — и сочувствую вам.
— Что мне от вашего сочувствия? — напрягся Лопес.
— А если я предложу решение проблемы? Я по крови кечуа. И не просто кечуа, а потомок касиков и шаманов. Я знаю, как и кого надо просить, чтобы не отказали и помогли по-настоящему. Даже испанцу. В горах всё ещё есть очень сильные пако. Они знают, что делать, когда дух забывает дорогу домой. Это то, что случилось с твоим сыном.
Лопес яростно взглянул на Поликарпо и воскликнул:
— Мне недосуг слушать байки. Ты ничего не знаешь и пытаешься меня обмануть.
Он развернулся, чтобы выйти.
— Дух твоего сына говорит тебе о будущем и прошлом? Заблудшие духи иногда это умеют.
Лопес невольно остановился.
— Его можно отпустить. Это делали и раньше. Смогут и сейчас, хотя знатоков с каждым поколением становится всё меньше.
— Ты думаешь, я доверю своего несчастного сына такому проходимцу, как ты?
— Зачем? — удивился Поликарпо. — Я только помогу найти нужного человека. Сына пусть везут твои люди. Они же есть у тебя? Ну или у твоей родни. Я выполню обещание и больше в Парагвай не вернусь. Так что всё останется тайной для любителей бичевать детей под разговоры о боге.
Лопес, не ответив, вышел из камеры.
Подозрения и сомнения терзали душу Лопеса, пока он шёл домой. Хоть и мало кто знал в полном объёме суть произошедшего с сыном, но остановиться на ком-то конкретно Карлос не мог. Каждый мог быть предателем. Даже жена. А успокоить душу порцией неприятной правды мог только приговорённый к смерти Патиньо.
Кроме того, предложение Патиньо было одним из тех вариантов, которые Карлос сам обдумывал неоднократно. Он был наслышан о таинственных практиках шаманов империи Инков. Но как до них добраться, он не знал и планировал заняться этим сильно позже. Но случай предоставился прямо сейчас. Если он не воспользуется им, то будет жалеть. Франциско заслуживает того, чтобы ему помогли поскорее.
На следующий день Патиньо принесли записку:
«Я выступлю в твою защиту. Но не гарантирую результата».
* * *
Карлос оказался прав.
Несмотря на то что не было никаких улик против Патиньо, он всё равно оставался главным обвиняемым в исчезновении пяти бочек серебра на сумму 14 250 песо. Почему? Потому что, как оказалось, исчезли они ещё до смерти Супремо. И работники казначейства указывали на то, что по письменному приказу Хозяина выдали эти деньги именно Патиньо. А то, что диктатор их получил, известно только со слов самого обвиняемого. В доме Хозяина денег не нашли.
По словам Патиньо, эти деньги предназначались для обработки губернатора соседней аргентинской провинции Корриентес Педро Ферре. Но проверить эти слова не представлялось возможным.
Разбирательства длились неделю и закончились довольно мягким приговором. Все члены хунты получили конфискацию имущества на сумму растрат и пожизненную ссылку в деревни. Но вот с Патиньо разговор был ещё не закончен. Лопес видел огонь в глазах судьи и понимал, что с Патиньо «снимут кожу» в поисках денег Супремо и в поисках мести. На это Карлосу уже намекали, поясняя, что его красноречие бесполезно.
«Видимо, если не вмешаться, то Поликарпо действительно повесится, — думал Лопес. — А это, во-первых, несправедливо. А во-вторых, мне невыгодно».
И Лопес решил действовать.
Через несколько дней трое гаучо с лицами, замотанными платками, нагло похитили Патиньо прямо по пути от казарм к Кабильдо. Солдат охраны они нагло сбили своими рослыми лошадьми и, перекинув заключённого через седло, скрылись без следа на окраинах Асунсьона.
Розыск ничего не дал.
В тот же день беглец был переправлен на правый берег Параны и притаился на одной из коневодческих государственных поместий, в которых директорствовал муж одной из сестёр Карлоса Лопеса. (2) Через неделю маленький конвой из тех самых трёх гаучо, беглеца, мальчика и старика Санчо тронулся в путь. С собой у них было по две вьючные лошади у каждого, которые не только везли припасы, но и подарки шаманам кечуа.
А в оставленном городе продолжали бурлить страсти. И, опять нарушая предсказание, 3 февраля, во время праздника в честь святого покровителя страны, святого Бласа (3), вторую хунту свергла третья — в составе Мариано Роке Алонсо и Карлоса Лопеса. Народ действительно воспринял это с недоумением, но новая хунта сразу же зашла с козырей и назначила дату Национального конгресса, начав сбор депутатов. Так что окончание периода беззакония приближалось. И это всех радовало.
(1) Кататония — это психопатологический синдром, который характеризуется нарушением двигательной активности и поведения пациента. Она может проявляться как в форме ступора, так и в форме возбуждения.
(2) Во времена правления Хосе Гаспара Родригеса де Франсии из конфискованных латифундий были созданы «estancias de la patria» (государственные поместья). Они использовались для выращивания сельскохозяйственных культур, таких как хлопок, табак и кукуруза, а также для разведения скота.
(3) Праздник Сан-Блас (Fiesta de San Blas) отмечается в Парагвае 3 февраля в честь святого покровителя страны, святого Бласа (San Blas). Согласно легенде, он был епископом Себастии (современная Турция) в IV веке и известен своими чудесами исцеления. В Парагвае его почитают как защитника от болезней горла и покровителя ремесленников.
