Читать книгу 📗 "Парагвайский вариант. Часть 1 (СИ) - Воля Олег"
— Я лечу тела, — пояснил он на ломаном испанском. — Но твой мальчик… его тело пусто. Ищи того, кто разговаривает с духами. — Он сделал жест в ту сторону, где лежало озеро Титикака. — Ищите там на островах Амантани или Такиле пако Атау и просите его. Он сильный. Если он захочет вам помочь, то он поможет.
* * *
8 марта в Асунсьоне, наконец, собрался новый конгресс — первый за 24 года. Его созывали в соответствии с прежним регламентом. Число депутатов составило 250 человек, из которых горожан было человек пятьдесят.
Члены хунты не стали предлагать ничего радикального. Они просто стряхнули пыль с проекта государственного устройства, принятого ещё в 1813 году, а депутаты зафиксировали статус-кво. Верховная власть и командование вооружёнными силами официально вручались двум консулам — Роке Алонсо и Карлосу Лопесу. По примеру Древнего Рима, консулы были равноправны между собой. Согласно регламенту, они должны были управлять страной по очереди, по четыре месяца каждый.
Роке Алонсо просто поблагодарил народ Парагвая за доверие, а вот Лопес после слов благодарности произнёс давно продуманную речь:
— Уважаемые делегаты! Граждане Парагвая! Сегодня мы стоим на пороге новой эпохи. Всего лишь несколько месяцев прошло с тех пор, как наш Верховный руководитель, доктор Хосе Гаспар Родригес де Франсия, закрыл свои глаза навсегда. И хотя его тело уже не среди нас, его дух продолжает жить в каждом камне этой земли, в каждом сердце парагвайца.
Он был одиноким стражем нашего суверенитета. Он стоял между нашим народом и внешним миром, готовым поглотить нас. Он закрыл границы, чтобы защитить наше будущее. Он сделал нас нацией, которая знает своё имя, свою силу и своё предназначение.
Наша задача — не повторять ошибки прошлого, но сохранить лучшее из него. Наш долг — развивать страну, которую он создал, не теряя её духа. Парагвай должен стать не только свободным, но и сильным. Не только независимым, но и процветающим.
Парагвай должен научиться строить свои заводы, добывать свои ресурсы, обучать своих людей. Мы должны сами ковать своё будущее! Мы будем двигаться вперёд — с уважением к прошлому, с ответственностью за настоящее и с верой в будущее.
За Парагвай!
Аплодисменты делегатов стали благословением новому курсу на интенсификацию. Но для начала предстояло разобраться с наследием.
* * *
Пятнадцать дней по безжалостному Альтиплано — и перед ними, наконец, засинело озеро. В прибрежной деревушке касик долго разглядывал Франсиско, потом кивнул: «Ладно. Лодку дадим». Но только трое — мальчик, Санчо и Поликарпо — отправились на Амантани. Остальные остались ждать и присматривать за лошадьми (1).
Лодка из тростника тотора шуршала под ногами как живая. Санчо вполголоса ругался на это плавсредство, называя его «убогим пучком соломы». Тем не менее на остров Амантани они добрались благополучно.
Однако встречи с шаманом пришлось ждать почти неделю. За это время Поликарпо стал местной знаменитостью: его с радостью приглашали в разные деревушки, разбросанные по острову, где он развлекал местных рассказами о большом мире. Он даже посетил плавучие острова племени уру, но, к своему огорчению, там все говорили на аймара, и нормального диалога не получилось.
Пако Атау был ещё не стар и больше походил на воина, чем на служителя культа. Но в его силу на озере и окрестностях верили все. Шаман внимательно выслушал историю мальчика и назначил обряд на утро следующего дня.
Когда солнце окрасило вершины гор в золотистый свет, раздетого Франсиско уложили на маленький тростниковый плот. Его тело покрывали таинственные знаки, а кисти рук, ступни и сгибы суставов были перевязаны пёстрыми ленточками. Сам шаман, наигрывая сложную мелодию на дудочке из кости кондора, вошёл в воду по грудь и, не прерывая игры, приник лбом к голове мальчика. Так он простоял в воде, пока солнце не поднялось над горными зубцами. Когда первые лучи осветили воду, музыка смолкла, и пако выпрямился. Осторожно подтолкнув плот к берегу, он вышел из воды, его лицо было хмурым.
— Ваши утири думают, что душу можно загнать в угол, как перепуганную мышь? — произнёс он, обращаясь к спутникам. — Тот, кто оставил эти раны, выжег анчо мальчика, как испанцы жгут наши уаки! Он пропах дымом чужого бога, и Хозяйка Озера отворачивается от него (2).
Атау указал на Франсиско.
— Что же делать, пако? — почтительно склонив голову, спросил Поликарпо.
— Придётся звать Того, Кто не боится крестов, — ответил шаман, накидывая пончо. — Сегодня ночью.
Ночной ритуал отличался от дневного. В кругу слабо горящих костров лежал мальчик, а шаман, не переставая насвистывать в костяную дудку, двигался вокруг него странным танцем, подбрасывая в пламя зерна кукурузы. Из темноты доносился глухой ритм барабана ванкар, а звяканье колокольчиков из копыт ламы на ногах шамана добавлял хаотичности действу.
Кукурузные зёрна трещали и взрывались в огне. Шаман, прислушиваясь к этим звукам, задавал вопросы на непонятном языке. Внезапно он остановил танец и швырнул в костёр один из принесённых в дар кусков ткани.
— Учитель отказался говорить со мной, но не отказал мальчику. Отвезите его к Кураку Акуллек, чьё сердце из чистого горного хрусталя. Только через его чистоту рука Виракочи сможет коснуться этого тела и вновь зажечь анчо.
Шаман резко ткнул пальцем в грудь Санчо и Поликарпо:
— И не смейте везти туда свои кресты, если не хотите лететь с обрыва. Там, где живёт Кураку Акуллек, до сих пор правит дух Великого Инки.
По пути к деревне, где остались лошади и спутники, Поликарпо и Санчо долго спорили.
— Надо бросить всю эту дьявольщину и возвращаться, — ворчал Санчо, топорща усы. — Зря только подарки везли. Толку никакого.
— Нам дали шанс добраться до самого сильного шамана во всех Андах, — возразил Поликарпо. — Это как если бы епископ сказал, что сам не может помочь, и послал тебя к самому Папе Римскому.
И Патиньо покачал амулетом, привязанным к запястью.
— Бесполезно всё это, — упрямился Санчо. — Ещё месяц пути почти. И ради чего? Чтобы очередной туземный знахарь развёл руками? Дескать, не смог?
— Не попробуем — не узнаем. Или ты думаешь, у цивилизованных врачей всегда есть ответы? Дома нам уже не помогут, а здесь ещё есть шанс.
— Какой? Один из тысячи?
— Да хоть один. Но если мы откажемся, то не узнаем даже этого. И что мы потом расскажем сеньору Лопесу, что нам просто… надоело?
Санчо злобно засопел.
— Доедем до местного Ватикана, и там всё станет ясно. Если уж Кураку Акуллек не поможет, тогда совесть наша будет чиста, и мы вернёмся.
— Но я не сниму креста, — поджал губы старик.
— Будем ехать, пока будет можно, а потом я повезу Франциско один.
— Не верю я тебе.
— Зря. Твой хозяин спас мне жизнь. Долги надо отдавать.
На этом споры прекратились. Вскоре отряд двинулся на север — к Саксайуаману.
(1) Каси́к — Первоначально так назывались вожди на языке коренного населения Антильских островов. Испанские колонизаторы стали использовать это слово для всех индейских правителей. В некоторых странах Латинской Америки так называют влиятельных политиков местного масштаба. Система управления, при которой центральное правительство осуществляет свою власть на местах при помощи касиков, получила название касикизма.
(2) Уака или вака — священные места инков и других индейцев Южной и Центральной Америки. Это могли быть горы, источники воды, пещеры, скалы, а также обычные предметы, если они имели определённую связь с событием, божеством или предком.
* * *
Карлос Лопес избрал своей резиденцией «дом губернатора», в котором жил, работал и скончался Франсия. Сделал он это не только потому, что дом был удобен, но и чтобы подчеркнуть преемственность своей власти с диктатором. Кроме того, здесь остались записи самого Супремо и находилась самая большая коллекция книг в Асунсьоне — даже больше, чем в публичной библиотеке, открывшейся четыре года назад.
