Читать книгу 📗 "Красно-белый. Том 5 (СИ) - Порошин Влад"
— Даваааай! — заголосили трибуны.
Гаврилов тоже играючи обработал мою передачу и пока его не накрыл игрок «Шахтёра» бросил в прорыв Сашу Калашникова.
— Рвиии! — заорал я, сам устремляясь в атаку.
Однако Калашников хоть и побежал изо всех сил на ворота соперника, но защитник черно-белой команды Звягинцев постепенно его настиг. Так как мяч, который вёл наш форвард, угодил в лужу и потерял изначальную скорость. Там же в луже Виктор Звягинцев и схлестнулся Сашей Калашниковым. Но в этот момент из глубины поля уже набегал я. И нёсся я так, словно за моей спиной выросло два белых крыла. И когда Калашников со Звягинцевым рухнули на газон, я подобрал мяч и, подумав, что сегодня мне определённо везёт, полетел к воротам гостей.
— Аааааа! — гудели болельщики на трибунах в ожидании развязки эпизода.
И она не заставила себя ждать. Голкипер Дегтярёв, расставив руки в стороны, выбежал навстречу и я с носка дал под опорную ногу вратаря донецкой команды. После чего, потеряв равновесие, растянулся на мокром и вязком поле, снова не запечатлев в памяти, как мяч влетел в сетку ворот.
— Гоооол! — заревел переполненный Центральный стадион имени Ленина.
— Чтоб в понедельник утром был на базе, — предупредил меня Николай Старостин, когда после матча я отпросился домой, точнее говоря в ресторан.
Кстати, матч закончился со счётом 3:1 в нашу пользу и огромную толпу наших болельщиков не разочаровал. Я записал на свой счёт ещё два мяча, доведя общий послужной список до 40-а штук. Ещё один гол забил Женя Сидоров, который сегодня пахал всю игру за двоих, за себя и за меня. У донецкой команды отличился юркий, резки и невысокий Владимир Малый, немного подпортив нам общее праздничное настроение. Правда гостям из Донецка от этого мяча было не тепло и не холодно.
— Утро понятие растяжимое, — хохотнул Юрий Гаврилов, который тоже шёл в ресторан.
— Я тебе, Гаврила, когда-нибудь что-нибудь растяну, — погрозил кулаком наш 77-летний главный тренер. — Утром — это значит быть на утренней разминке. Свободны. Это тебя, кудрявый, тоже касается! — прорычал он вслед Саше Заварову.
— Шо, уже и похулять нельзя? — пробухтел себе под нос Заваров.
После чего мы все втроём проследовали к проходной служебного входа, где договорились подождать наших манекенщиц. И там столкнулись с компанией Владимира Высоцкого. Валерий Янклович, Всеволод Абдулов и Иван Бортник нам тут же наговорили множество приятных слов, поздравив с победой. А Высоцкий всё время хмурился и только, когда наши девушки появились из подтрибунного коридора, сказал:
— Знаешь, что, тёзка, если обыграете сборную ФРГ 21-го ноября, то я сам лягу в клинику. Либо в эту клинику положишь меня ты. Вот моя расписка, где есть согласие на моё обследование и лечение.
Владимир Семёнович протянул мне сложенную вчетверо бумагу, которую я немедленно спрятал во внутренний карман спортивной куртки. «Ну, хоть так», — подумал я.
Глава 8
Отмечать победу над «Шахтёром» я, Заваров, Гаврилов и манекенщицы Милана, Лёка и кино-инопланетянка Елена приехали в ресторан гостиницы «Россия». Вообще-то в этой гостинце было несколько ресторанов, одни из которых находился на 24-ом этаже башни северного корпуса. Вид из этого заведения был шикарнейший, прямо на Кремль и собор Василия Блаженного. Однако в феврале 77-го года этот северный корпус гостиницы странным образом вспыхнул сразу в нескольких местах. Народ поговаривал разное: начиная от раскалённого кофейника и заканчивая терактом западных спецслужб.
Хотя «загнивающему западу» заниматься подобной средневековой дикостью не было ни смысла, ни финансовой выгоды. О самой реальной версии, что гостиницу подожгли армянские сепаратисты, которые в январе того же 77-го года взорвали бомбу в московском метро, все старались помалкивать, чтобы не разжигать межнациональную рознь. Возможно, в такой политике и было рациональное зерно. Тогда, наверное, стоило пошевелить кое-каких товарищей из КГБ, которые вместо поиска реальных убийц и преступников гонялись за диссидентами и инакомыслящими.
Поэтому, чтобы не испортить вечер, я предпочёл заказать столик в западном корпусе. Этот ресторан находился на втором этаже, вид из его окон был попроще, зато здесь звучала живая музыка и в просторном зале можно было спокойно потанцевать.
— А шо Дасай не пошёл? — спросил меня Саша Заваров, имея в виду голкипера Рината Дасаева.
— Он не пошёл по той же самой причине, что и манекенщица Татьяна, — хмыкнул я. — Ты за Дасая не беспокойся. Он без нас не пропадёт.
В этот самый момент нам принесли кофе, соки, бутылочку шампанского и попросили горячие и холодные закуски ещё чуть-чуть подождать. И Юра Гаврилов первым делом галантно разлил шипучий напиток в фужеры наших дам.
— Володя, скажите, а я так и не поняла, Юра женат или нет? — спросила меня манекенщица Лёка, которая при таком приглушенном освещении ещё больше походила на актрису Фатееву.
— Я порой и сам теряюсь в догадках, — пожал я плечами. — Учитывая, что Юрий Васильевич предпочитает жить на спортивной базе, то там всё сложно.
Кстати, словно подслушав наш разговор, музыканты заиграли песню «Где же ты, и где искать твои следы». Кавер-версию на композицию Джо Дассена, которая называлась не то «Африка», не то «Африканская фиалка», замечательно перепел Валерий Ободзинский. И сейчас именно версию Ободзинского затянули местные ресторанные лабухи. Моя подруга Милана шепнула, что хочет потанцевать, и я счёл неуместным отказать своей девушке в такой мелочи. Мы, взявшись за руки, вышли из-за стола и, сделав буквально с десяток шагов, оказались на просторной танцевальной площадке.
— Что передал тебе Высоцкий, если это не секрет? — спросила моя подруга, прижавшись ко мне всем телом.
— Расписку, что ляжет в клинику, если мы обыграем западных немцев, — ответил я. — Только всё это чушь. Я ему перед выходом на поле наговорил разных нелицеприятных слов, вот он на эмоциях расписку и написал. А пройдёт несколько дней, у него найдутся ещё какие-то отговорки. И никуда он не ляжет. И потом, какая ему разница — выиграем мы или проиграем? О себе надо подумать.
— А может он загадал, что если вы выиграете, то он в клинике не умрёт, — резонно возразила Милана.
— Я как-то об этом не подумал, — кивнул я.
И вдруг меня кто-то нагло и беспардонно толкнул в плечо. Я моментально, прикрыл своим телом подругу и крепко сжал кулак правой руки. На меня же в данный момент смотрел и криво улыбался какой-то белобрысый мужик ростом чуть выше метра восьмидесяти, с кривым и сломанным носом.
— Чё не узнал? — хмыкнул он, дыхнув на меня перегаром.
— А должен? — проворчал я.
— Это же я — Валерка Васильев, — загоготал незнакомец. — Здорово, Никонов! Какими, б…ь, здесь судьбами? Пардон мадам, — извинился он перед моей девушкой за случайно вылетевшее матерное слово.
«Может ещё один одноклубник из новосибирского „Чкаловца“? — подумал я. — Или ещё из какой команды? Мой предшественник вроде как играл за дубль алма-атинского „Кайрата“. Придётся признавать этого Васильева. И откуда ты, хлопец, только здесь нарисовался? Что тебе в Новосибирске-то не сиделось? Новосибирск — красивый сибирский город, край тяжелого машиностроения».
— Привет-привет, — пожал я крепкую ладонь мужчины, который больше походил на боксёра, чем на футболиста. — Как же помню, мы с тобой в «Чкаловце» играли. Правильно? Ты же Валерка Васильев, эээ, центральный защитник.
— Ха-ха-ха! — загоготал незнакомец. — Защитник, б…ь, пардон. Только не в «Чкаловце», а в московском «Динамо». Пошли к нам за столик. И девушку с собой бери. С мужиками хоть поздороваешься. Мы, кстати, недавно про тебя говорили. Здорово ты финнам последний голешник положил.
Я покосился на Милану, пожал плечами и, подумав, что здесь сегодня гуляет весь новосибирский «Чкаловец», пошёл за незнакомцем, потянув свою девушку за собой. В принципе, моя подруга всю ситуацию восприняла с юмором, как обычную случайную встречу. А вот я заметно напрягся, так как ни в «Чкаловце», ни в Новосибирске никогда не был. Кроме того в Алма-Ате, судя по моему паспорту, должна была проживать мама того Никонова, который был в этом теле до меня. И неизбежная встреча с мамой Никонова меня также тревожила.
